Общие проблемы истории естествознания
С. С. ИЛИЗАРОВ
НАЧАЛА РУССКОЙ НАУЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (обоснование в трудах Г. Ф. Миллера)
...историк всегда не к стати делает, если он повести своей не основывает на точной истине и неоспоримых доказательствах.
Г. Ф. Миллер
«О народах издревле в России обитавших»,
1773 г.
В статье показана основополагающая роль Г. Ф. Миллера в становлении в России научной литературы, в выработке первых исследовательских программ. В течение более чем 40-летней творческой жизни, в 1730-1770-е гг., этим ученым были заложены основы отечественной исторической науки, для которой обязательными стали строгое обоснование знания, приверженность принципу достоверности исторических реконструкций. От Миллера начинается устойчивая и непрерывная традиция отечественного источниковедения: предельное внимание к документу и осмыслению его природы. С тех пор научное сочинение на русском языке следует сохраняемой в основном до настоящего времени модели с обязательным обоснованием актуальности выполненного исследования, с публичной демонстрацией состава и содержания эмпирической базы, научно-справочного аппарата и т. д. На основании прямых высказываний ученого, изучения его исследований, выполненных им многочисленных археографических проектов, его роли в становлении и развитии русского научного языка и введения в обиход многих терминов и понятий, в данной работе опровергается распространенный взгляд на творчество Миллера как на чисто эмпирическое.
Ключевые слова: Г. Ф. Миллер, Россия, аргументация, доказательство, достоверность, исследовательские программы, научное произведение, история, источниковедение, археография.
Выдающийся математик, петербургский академик Христиан Гольдбах, выдвигая в 1735 г. проект написания истории Императорской академии наук, вслед за Цицероном провозглашал, что первая заповедь истории - «не сметь говорить неправду, но и не убояться сказать правду» 1. Эти слова 2 могли бы
1 Цит. по: Юшкевич А. П., Копелевич Ю. Х. Христиан Гольдбах. 1690-1764. М., 1983. С. 207.
2 Текст выступления Гольдбаха был написан на латинском языке. В современном переводе этот важнейший для европейской историософии фрагмент из второй книги «Об ораторе» Цицерона выглядит следующим образом: «Кому же неизвестно, что первый закон истории - ни под каким видом не допускать лжи; затем - ни в коем случае не бояться правды; не допускать ни тени пристрастия, ни тени злобы. Эти основы, разумеется, известны всем; а саму постройку на этих основах образуют (курсив мой. - С. И.) содержание и изложение». (Цицерон Марк Тулий. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972. С. 142. Эти слова, ставшие аксиомой для европейской исторической науки, содержат определяющее смысловое значение и для данной
© С. С. Илизаров. ВИЕТ. 2010. № 2. С. 49-81.
стать эпиграфом к данной статье, если бы Гольдбах разъяснил, каким образом доказывается правда, а коль скоро речь шла о создании историко-научного труда, то каким образом обосновывается истинность исторического знания. В значительной мере ответ на этот вопрос содержится в трудах его коллеги по Академии наук и, в определенной мере, духовного наследника 3 - Герарда Фридриха Миллера, чей юбилей относительно широко был отмечен в 2005 г. 4
О Миллере и его вкладе в развитие источниковедения (а именно в этой плоскости происходили начальное формирование в России основ исторической науки и выработка ее методов) писали не раз. Более того, именно его бесспорный и выдающийся вклад в создание и накопление источниковой базы российской истории считается главным и чуть ли не единственным достижением этого ученого. По крайней мере даже самые жесткие критики Миллера не могли не отметить его роли в сохранении сибирских архивов. Идущее еще от А. Л. Шлецера умышленное преувеличение эмпиризма Миллера и последующее «непрочтение» многих его трудов повлияли на то, что основатель русской исторической науки был причислен к числу отечественных историков, чуждых рефлексии, т. е. его научное творчество объявлялось лишенным философско-исторических и теоретических обоснований.
В последние несколько лет при подготовке к изданию тома сочинений Миллера мне пришлось еще раз их внимательно перечитать, вновь заново открывая для себя творчество этого неутомимого и разностороннего исследователя. Полагаю, что мне удалось увидеть характерную последовательность, с которой ученый, созидая русскую историю, обосновывал принципы научности исторического труда 5. Большинство произведений Миллера содержат в том или ином объеме авторские обоснования актуальности выполненного им исследования, логические и источниковедческие обоснования процедур и альтернатив при принятии решений, утверждений и выводов относительно изучаемого прошлого. Поскольку все это напрямую касается более обширной темы - изучения творческой лаборатории ученого и методов, применявшихся им при исследовании, то здесь достаточно ограничиться рассмотрением наиболее выразительных высказываний Миллера, рассеянных по его произведениям. Поскольку в настоящее время уже нет необходимости останавливаться на деталях биографии Миллера, в данной работе я больше внимания уделю соответствующим результатам его творчества, а не процессу их получения.
Миллер - исследователь, о котором, кажется, известно практически все. Его биография так фундаментально подкреплена источниками (в том числе
статьи. Именно к этому «основному историческому закону» как к последнему аргументу будет прибегать Миллер в бескомпромиссной мартовской дискуссии 1750 г. с М. В. Ломоносовым. См.: Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1952. Т. 6. С. 68.
3 Об их взаимоотношениях много написано самим Миллером в его «Истории Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге». См. также: Юшкевич, Копелевич. Христиан Гольдбах...
4 Мокрова М. В. Празднование 300-летнего юбилея академика Г. Ф. Миллера // ВИЕТ. 2006. № 2. С. 177-183; Мокрова М. В. Научная конференция «Академик Г. Ф. Миллер - ученый-энциклопедист (К 300-летию со дня рождения)» // Археографический ежегодник за 2005 год. М., 2007. С. 555-556.
5 Миллер Г. Ф. Избранные труды / Сост., статья, примеч. С. С. Илизарова. М., 2006. В этот сборник вошли 27 произведений ученого по истории, географии, этнографии и истории науки, а также 12 предисловий к различным сочинениям и археографическим изданиям.
до сих пор непрочитанными) как, наверное, ни у какого другого русского ученого XVIII в. Тем не менее, его научное «происхождение» представляет собой одну из нерасшифрованных до конца загадок. Мы в точности не можем судить о том, где, кем и когда закладывались основы его профессионального мастерства. Известно (в основном со слов самого же Миллера) о благотворном влиянии отца, в доме которого имелась обширная библиотека. Но Томас Миллер (1661-1729) по роду профессиональной педагогической деятельности был типичным для рубежа Х"^1-Х^П столетий провинциальным интеллигентным бюргером, эрудированным, широко образованным латинистом, писавшим стихи в подражание Горацию, но никак не ученым-исследователем, ученым-новатором, каким стал его сын. Являлись ли научной «родиной» Г. Ф. Миллера старинная гимназия в родном Герфорде, руководимая его отцом, небольшой университет в маленьком саксонском городе Ринтельне, где будущий историк постигал основы знаний, - маловероятно. Казалось, один из старейших и лучших в германских землях Лейпцигский университет подходит на эту роль, но Миллер пробыл здесь недолго, не больше года, и на этом его формальное образование завершилось. Может показаться, что он чуть ли не недоучившийся школяр, кем и пытались его представить некоторые недобросовестные авторы, не желавшие замечать его всестороннюю подготовку к научно-преподавательской деятельности и прохождению необходимых для этого обязательных формальных процедур, включая защиту диссертации. Сам Миллер считал нужным отметить влияние, которое оказал на него историограф саксонского курфюрста, профессор Лейпцигского университета И. Б. Менке (1674-1732), но не столько своими лекциями, сколько разрешением пользоваться его знаменитой библиотекой. Миллер вспоминал:
В Лейпциге я занимался преимущественно под руководством надворного
советника Менке, пользовался его превосходной библиотекой и познакомился благодаря этому с господином Колем как раз тогда, когда он
собирался поехать в Петербург 6.
Очевидно, в доме Менке проходили те встречи и беседы, которые имели значение для умственного развития талантливого юноши. Я думаю, что наряду с природными дарованиями главными зримыми элементами той образовательной системы, того культурного и научного дискурса, в которых развивался гений ученого, были чтение текста как познание смысла (книга/исторический документ), наблюдение как пристальное и постоянное познание мира, визуальное и эпистолярное общение с коллегами (профессиональными учеными и любителями наук) как форма интеллектуального диалога и, наконец, присущее Миллеру стремление к творчеству в форме научного познания и непрестанного внутреннего монолога. В этом плане Миллер, который учился всегда и всюду, являлся учеником всех - и современников, и тех, кто жил и творил задолго до его рождения. Сохранилось позднее свидетельство мемуарного характера о том, что с молодых лет и примерно до начала 1730-х гг., т. е. до своего возвращения в Санкт-Петербург из научной командировки в Англию, Голландию и Германию, он находился
6 Миллер. Избранные труды... С. 526.
под влиянием полигистории самое большее морховского типа: ученой истории, познаний, которые добываются в библиотеке. Богатая библиотека моего отца воспитала во мне эту склонность 7.
В отцовской библиотеке будущий ученый и познакомился впервые с сочинениями Даниэля Георга Морхофа (1639-1691) - видного историка, теоретика искусства, поэта, одного из родоначальников немецкого литературоведения. Некогда знаменитый «Полигистор литературный, философский и практический» (начиная с 1688 г. многократно переиздавался), о котором вспоминал Миллер как о своих вратах в ученость, вырос у Морхофа из академических лекций, из его стремления суммировать все научные знания,
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.