ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2009, том 68, № 6, с. 19-27
НАРОДНАЯ АГИОГРАФИЯ: К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА
© 2009 г. А. Б. Мороз
Статья посвящена фольклорным нарративам о святых. В работе исследуются механизмы формирования народных агиографических текстов, рассматривается взаимная зависимость устных легенд и книжных житий, способы и причины проникновения житийных эпизодов в фольклор и принципы их адаптации к фольклорной среде. Делается вывод, что при переходе из книжного в устное бытование житийный текст по ряду параметров "фольклоризуется".
The article deals with folk narratives of saints' lives. The paper analyses mechanisms of originating of folk hagiographical texts, taking into account actual interdependence of oral legends and published lives, the ways and reasons by which episodes of saints' lives are introduced into folklore as well as principles of their adaptation to new forms of existence. A conclusion is drawn that changing their mode from the book form to the oral one hagiographical texts are - to a certain extent - "folklorised".
Термины народная агиография и народное житие вошли в научный оборот в начале 2000-х гг. [1; 2], а с середины 2000-х гг. стали использоваться достаточно широко [3; 4; 5]. Но по сей день они нередко употребляются в кавычках и специально оговариваются. В одной из последних публикаций на эту тему термин народное житие объясняется так: «Для обозначения совокупности текстов, посвященных биографии подвижника, используются термины "устное житие", "народное житие"» [5, с. 170]. Позволим себе уточнить эту характеристику: народные агиографические тексты, как и книжные жития, посвящены отнюдь не только биографии христианского подвижника, а иногда и вовсе не ей. В центре внимания в неменьшей мере, чем праведная жизнь святого, оказываются и сотворенные им уже после смерти чудеса, и события, связанные с открытием, обретением или перенесением мощей, и история и формы почитания сакральных объектов, связанных со святым. Народные жития отражают все эти аспекты. Кроме того следует отметить, что совокупность посвященных святому текстов, образующая народное житие, не есть объективная данность, поскольку в сознании конкретного носителя традиции или даже группы носителей (локальной традиции села, группы деревень) нет никакого единства таких текстов: они существуют как разрозненные повествования, причем в репертуар одного информанта как правило входит 1-2 подобных нарратива. Таким образом, термин народное житие обозначает конструкт, используемый исследователями для удобства обозначения разнородного материала, связанного одной тематикой и общей сферой употребления. "Записанные от разных людей житийные легенды представляют фрагменты знания о личности
святого в народной среде, которые складываются в некую последовательную картину только в сознании исследователя" [3, с. 74].
Обычно эпитет народный, употребленный с каким-нибудь термином, указывает на "альтернативный" по отношению к научному, книжно-литературному, официальному, общепринятому характер рассматриваемого явления (ср. народная этимология, народная литература, народная медицина). Мы бы хотели с самого начала оговорить, что мы употребляем этот атрибут исключительно в значении 'фольклорный', притом в традиционном значении этого слова, то есть относящийся к крестьянской среде. Соответственно, этим термином мы определяем исключительно среду возникновения и сферу бытования фольклорных текстов агиографического характера. К области народной агиографии мы не относим те устно бытующие агиографические нарративы, которые распространены в среде "церковных людей", то есть, по определению А.В. Тарабукиной, людей, большую часть времени проводящих в церкви и молитве [6, с. 186]. Эта среда, сформированная преимущественно городским населением, хотя в нее вполне могут входить и жители деревень, представляет собой замкнутое сообщество, со своей собственной культурой, опирающейся преимущественно на письменные источники, однако не закрытой и для фольклорных заимствований, когда они содержат дополнительную информацию на интересующие темы. В отношении агиографических нарративов, бытующих в этой среде, можно сказать, что они базируются главным образом на житиях святых, но фольклорные легенды, связанные с конкретными святынями и бытующие в местах их почитания, также занимают важное
место в корпусе пересказываемых текстов. Законы существования, характер и сюжетный состав агиографических нарративов в среде "церковных людей" тем не менее заметно отличаются от текстов фольклорных в узком смысле этого слова и составляют предмет особого исследования.
Собственно, под народноагиографическими текстами мы понимаем весь корпус фольклорных текстов, содержащих сведения о святых, их житии, чудесах, а также об обрядах, которые отражают почитание святых и мотивируют это почитание через апелляцию к образу самого святого. Специфика фольклорного восприятия святых выражается в том, что они появляются как персонажи практически во всех фольклорных жанрах и никак не привязаны к одному или нескольким специальным, как, например, легенда [7, с. 123]. Дистанция, отделяющая этот образ от того, который создается книжным житием (то есть собственно житием), может быть ничтожна, а может быть и огромна настолько, что "народный" святой окажется совершенно иным, ничего общего не имеющим со своим книжным прототипом. Так, в восточнославянской традиции появляется злой и мстительный святой Касьян (Кассиан Римский), похожий на чёрта [8], а в западнославянских легендах св. Петр ленив, лукав и мелочен [9, с. 324333; 10]. Характеристики святых в различных фольклорных жанрах также могут различаться, однако, скорее, можно утверждать, что различные жанры создают образ одного и того же персонажа, а не несколько независимых, объединенных лишь именем. Так, например, злость Касьяна интерпретируется в календарных паремийных текстах и мотивирующих их легендах в связи с високосным годом (память св. Кассиана совершается 29-го февраля): На что Касьян взглянет - все вянет.
Фольклорные тексты, содержащие сведения о святых и отражающие их культ, принадлежат к разным жанровым группам и обычно изучаются порознь, в составе других текстов того или иного жанра [11]. Действительно, что, казалось бы, общего между христианскими легендами1, рассказом
1 Легенда - термин неоднозначный в русской фольклористике. Подробный обзор работ, в которых обсуждается этот терминологический вопрос, сделан Ю.М. Шеваренковой [11, с. 13-20]. Сама же она придерживается понимания легенды как "совокупности народных религиозных представлений, выраженных сюжетным повествованием" [11, с. 20]. Это определение умышленно сформулировано крайне общо, чтобы оно могло охватить предельно широкий круг сюжетных текстов. И все же автор недостаточно четко обозначил границы: без особой оговорки сюда может быть отнесен и духовный стих, и некоторые другие жанры. Дабы не вдаваться в дальнейшую дискуссию на эту тему, которая лишь уведет нас от предмета исследования, ограничимся тем, что
о посещении святого источника и календарными приметами? В жанровом отношении ничего, однако если во всех трех видах текстов упоминается имя святого, они оказываются включены в единую систему, обслуживающую народные представления о святых и их почитание, мы можем считать их образующими единый корпус текстов. В этом смысле календарная паремия о том, что Илья пророк два [часа] уволок, запрет работать в Ильин день, чтобы молния не зажгла стога сена, почитание Ильинских источников и деревьев и легенда о пророке, который ездит по небу на колеснице и мечет стрелы в дьявола, образуют единый источник сведений о святом и мотивируют различные формы его культа. Именно связь этих текстов с культом святых выделяет их в особую группу. Сюда же можно отнести и несколько категорий текстов, обычно не принимаемых к рассмотрению, таких, как народноэтимологические интерпретации имен святых и названий календарных праздников, описания икон, пересказы житий святых и т.п. Сербская исследовательница М. Детелич замечает, что при малом количестве и строгих рамках фольклорных жанров сюжеты и образы, проникающие из книжности, активно занимают промежуточные, межжанровые зоны, которые она называет "серыми зонами" фольклора (сиве зоне народне къижевности) [7, с. 124].
Традиционно исследования, посвященные народному культу святых, концентрировали свое внимание на аспектах, лежащих скорее вне христианского вероучения, и ставили своей целью вскрыть за "внешними", "позднейшими" христианскими наслоениями следы древних "языческих" культов (например: [11, с. 63-64; 12-14; 15, с. 353-355; 16-18 и др.]). Этот подход одно-сторонен, поскольку предполагает механическое наслоение одной культуры на другую и игнорирует более чем тысячелетнее сосуществование традиционной народной и христианской культур, в ходе которого не только имело место взаимное двунаправленное влияние, но и возникла единая христианская народная культура, открытая для внешних воздействий, в том числе со стороны христианской книжной. Книжное влияние на традиционную культуру крайне заметно: письменные тексты, в первую очередь те, которые воспринимаются как сакральные (канонические и апокрифические тексты Священного Писания, жития святых, молитвы), их пересказы в конечном итоге трансформируются в фольклорные тексты, будучи многократно пересказываемыми, причем,
примем понимание Ю.М. Шеваренковой с той оговоркой, что под легендой мы будем понимать исключительно нарративный прозаический текст.
как правило, в определенных, типовых ситуациях. Пересказы книжных текстов, осуществленные носителями традиционной культуры, становятся ее частью и начинают жить по законам устного фольклорного нарративного текста. При этом следует иметь в виду, что часто мы имеем дело не собственно с пересказами первоисточников, а с пересказами пересказов, пересказами пересказов пересказов и т.п. Посредническими звеньями могут выступать такие авторитетные источники информации, как священники, учителя, а в современном мире еще и радио, телевидение, пресса. Почерпнутые из них сведения
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.