РЕЦЕНЗИИ И ОБЗОРЫ
© ЭО, 2004 г., < 2
Народы Западной и Средней Сибири: культура и этнические процессы / Отв. ред. И.В. Локин, H.A. Томилов. Новосибирск: Наука, 2002. 325 с. (Культура народов России. Т. 6).
В коллективную монографию "Народы Западной Сибири: культура и этнические процессы" вошли разделы, посвященные культуре и современным этническим процессам у русских, латышей, эстонцев, немцев, селькупов, чулымских тюрок, чувашей, сибирских татар, казахов и шорцев. Важное теоретическое значение имеет раздел H.A. Томилова "Изучение современных этнических процессов у народов Западной и Средней Сибири учеными омского этнографического направления".
Автор рассматривает прогнозирование современных этнических процессов как действенный фактор повышения эффективности управленческих решений. Существуют три источника прогнозной информации: опыт, накопленный в результате исследований основных закономерностей развития исследуемого объекта; экстраполяция в будущее существующих тенденций; построение модели исследуемых объектов. Соответственно существуют три взаимодополняющих способа разработки прогнозов: основанная на опросе экспертов экспертиза, экстраполяция и моделирование. В настоящее время все указанные методы применяются в этнографии, но в различной степени. Наиболее распространены построение структурных моделей и простая экстраполяция существующих тенденций в будущее.
Актуальным и перспективным H.A. Томилов считает направление, связанное с панельными опросами населения по сходной программе. Построение динамических рядов развития компонентов этносов создает объективные условия для совершенствования структурных моделей и перехода к построению имитационных моделей. Повышается достоверность экстраполяций, появляется возможность от простых экстраполяций перейти к учету различных факторов, которые могут существенно изменять ход развития этносоциальных общностей и межэтнических отношений.
Автор раздела обращает внимание на рост этноцентризма у народов и этнических групп Западной Сибири, в том числе и у томских татар. H.A. Томилов связывает это, главным образом, с беспокойством людей за судьбы своих языков и культур. Однако развитие этнополитической ситуации в Западной Сибири в 1990-х годах, к сожалению, привело к трансформации национально-культурных требований сибирских этносов в политические: очевидно, что при определенных социально-экономических и политических условиях этноцентристские тенденции могут привести к регионализации и даже сепаратизму у некоторых этносов и этнодисперсных групп Сибири.
Авторам коллективной монографии присущ дух высокой гражданственности и патриотизма. В эпоху "парада суверенитетов", этнического мифотворчества и искусственного удлинения истории различных этносов под предлогом "возвращения к корням" надо обладать большой гражданской смелостью, чтобы заявить: "Не надо приветствовать и преклонение перед всей стариной, как это нередко имеет место в наши дни. В оценке явлений прошлого, как сохраняющихся в нашей действительности, так и влияющих на наше мировоззрение явлений прошедших эпох, необходимо исходить все же из интересов населения, разоблачать домыслы и прямые искажения фактов, не допускать идеализации старины и прежде всего негативных ее явлений" (с. 22).
В разделе "Казахи" (автор Ш.К. Ахметова) отмечается тот факт, что в Омской обл. треть казахского населения проживает в 60 однонациональных поселках. При этом наиболее логичным был бы вывод, что язык и традиционная культура казахов в Омском Прииртышье сохранились лучше, чем в соседней Новосибирской обл., где в 10 однонациональных селениях проживает менее 10% всего казахского населения области. Также автор отмечает, что традиция расселения в смешанных в национальном отношении селах особенно проявилась в последние десятилетия в связи с процессом укрупнения хозяйств, что привело к исчезновению многих мелких казахских населенных пунктов, жители которых разъехались по центральным усадьбам, где основным было население других национальностей (с. 29).
К сожалению, автор раздела "обрывает свой расчет", говоря о сельских казахах Западной Сибири, и переходит к описанию материальной и духовной культуры городского казахского населения.
Нам представляется ценным замечание Ш.К. Ахметовой о том, что несмотря на обширные межэтнические контакты в производственной сфере и в быту, в семейно-бытовой сфере западносибирская группа казахов сохраняет определенную замкнутость. Так, удельный вес национально-
смешанных браков данной этнической группы за 1935-1982 гг. составил лишь 7-8% от общего числа браков (с. 29-30).
Автор раздела о казахах высказывает ставшее уже хрестоматийным утверждение, что наиболее устойчивым элементом материальной культуры является пища. Так, более 66% городских казахов знают четыре и более национальных блюда, в то же время 67,1% респондентов отметили отсутствие национальных черт в жилище, а 88,5% не нашли их в одежде.
Рассматривая этнические процессы в духовной культуре казахов, Ш.К. Ахметова утверждает, что в настоящий момент они во многом обусловлены русско-казахским двуязычием. В то же время тревожным фактором является сокращение подписных изданий на казахском языке (с 234 экз. газет и 4411 экз. журналов в 1976 г. до соответственно 165 и 4205 - в 1982 г.). К сожалению, по материалам данной главы мы не можем судить о наличии или отсутствии русского функционального моностилизма у городских казахов Западной Сибири, поскольку автор не приводит данных о реальном функционировании русского и казахского языков в семье, быту и на производстве.
Важным представляется нам и заключительный вывод главы о том, что современные "условия жизни привели к трансформации многих традиционных элементов в родильной, свадебной и погребально-поминальной обрядности казахов. При сохранении национальных традиционных форм с элементами архаики обрядность насыщается элементами мусульманской, русской культур и культур других народов" (с. 58).
Раздел И.В. Лоткина, посвященный прибалтийской диаспоре Сибири, на большом фактическом и библиографическом материале (использована также литература на латышском и эстонском языках), раскрывает основные закономерности развития материальной и духовной культуры сибирских латышей и эстонцев. Вместе с тем ряд положений этого раздела, вероятно, нуждается в дополнении и исправлении. Следовало бы подчеркнуть, что в 1960-1970-х годах большинство сельских населенных пунктов с прибалтийским населением стали многонациональными, что означало в перспективе не только грядущее "поглощение" латышей и эстонцев представителями других национальностей, но и их аккультурацию. И.В. Лоткину следовало также отметить роль прессы на латышском и эстонском языках и национальных культурно-просветительных учреждений в создании единого информационного пространства прибалтийских колоний в СССР в 1920-1930-х годах и роль политики "лингвацида" в дальнейшем этническом развитии данных национальных групп.
Далее на с. 68 использована ссылка на X. Кеема, Ю. Вийкберга и Л. Вабу, утверждавших, что эстонцы, занимаясь самогоноварением, сами пили очень редко и в небольших количествах. Введение в научный оборот ряда архивных материалов, в частности по Алтайскому краю, опровергает эту точку зрения.
Самая крупная западная национальная группа Сибири - немцы - рассматривается в разделе Т.Е. Смирновой, справедливо отметившей, что "актуальность данной работы определяется тем, что только в последние годы была снята завеса секретности с проблем, касающихся народов и национальных групп, подвергшихся в годы культа личности Сталина репрессиям, и они стали предметом общественного внимания и научных интересов" (с. 83).
Примечательным в данном разделе является глубокий и выверенный анализ этнического состава сибирских немцев и тенденций развития их этнического самосознания. Т.Е. Смирнова отмечает, что «вследствие стирания языковых и конфессиональных границ идет процесс сближения всех групп немцев Западной Сибири. О консолидационных процессах свидетельствует и появление этнонима "сибирские немцы", и то, что немцы южных районов Западной Сибири четко осознают свою обособленность и отличие от двух соседних общностей - казахстанских и алтайских немцев. В то же время говорить о сложении единой этнической группы сибирских немцев пока преждевременно, так как у них отсутствует единое этническое самосознание» (с. 95). Автор делает вывод, что развитие этнических процессов у данной группы проходит в двух основных направлениях: а) этноэволюционные процессы межэтнического характера, ведущим среди которых является этническая ассимиляция; б) для западносибирских немцев характерны процессы этнотрансформационного характера и прежде всего этническая консолидация, результатом которой является формирование этнической группы сибирских немцев, проходящее в настоящее время (с. 111).
Глава, содержащая анализ современных этнических процессов у русского населения Западной Сибири (автор М.А. Жигунова), посвящена доминирующему в численном отношении населению региона. Ход и направление этнических процессов у русских оказывает серьезное влияние на остальные этнические группы Западной и Южной Сибири. Отметим, что исследование этноязыковых процессов, являющееся сильной стороной при изучении татар, казахов, немцев и других этносов, при изучении русского населения не работает, поскольку русский язык - "lingua franka" не только для самих русских, но и для всех народов многонациональной России.
По данным М.А. Жнгуновой, примерно четверть респондентов обладала вполне выраженным многоуровневым самосознанием. Причем сибиряками назвали себя 15,3% опрошенных в 1986-1988 гг. и 19,1% - в 1994 г., что косвенно указывает на рост регионализма в западносибирском регионе.
Автор раздела считает, что русское население Среднего Прииртышья отличается довольно высокой гетерогенностью, обусловленной спецификой расселения, многоступенчатой миграцией, различными природно-географическими условиями, активными межэтническими контактами (с. 148). Однако, поскольку исследование русского населения региона проводилось в период перехода
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.