ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2015 • № 4
РОССИЙСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
С.Н. ЛЕВИН, Д.В. КИСЛИЦЫН
Насилие, политический ресурс и "рынки власти"*
В статье рассматриваются проблемы трансформации насилия в политический ресурс и формирования "рынков власти" различных типов, выступающих как совокупность трансакций политическим ресурсом. Показано, что существуют различные дискретные структурные альтернативы организации "рынков власти". Авторы рассматривают особенности функционирования "рынков власти" в России не только на общенациональном, но и региональном уровне (на примере Кемеровской области). С их точки зрения, современной России преждевременно говорить о "порядках открытого доступа". Речь может идти лишь о разработке и реализации институциональных проектов, направленных на модификацию существующего гибридного политико-бюрократического рынка.
Ключевые слова: насилие, политический ресурс, рынки власти, инфорсмент, бизнес-группы, гибридный политико-бюрократический рынок.
В современной экономической науке усиливается понимание того, что экономическое развитие необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с политической организацией общества. Характер экономического развития определяется конфигурацией институтов, определяющих формы и способы взаимодействия между "экономикой" и "политикой", экономическими и политическими акторами. В этой связи в научной литературе развернулся поиск исследовательских подходов, которые, говоря словами М. Олсона, будут представлять собой "познавательную структуру, способную одновременно охватить проблемы и рынков, и политической организации обществ" [Олсон 2012, с. 26]. Среди предложенных подходов можно выделить концепцию Норта-Уол-лиса-Вайнгаста [Норт, Уоллис, Вайнгаст 2011]. По нашему мнению, наибольший интерес представляет тезис авторов о том, что условием социально-экономического развития выступает создание институциональных механизмов контроля над организо-
* Статья выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (грант № 1506-04998 «Взаимосвязь между типами предпринимательства и вариантами экономического развития региона "ресурсного типа": качественная характеристика и количественная оценка»).
Левин Сергей Николаевич - доктор экономических наук, профессор кафедры экономической теории и государственного управления, факультета истории и международных отношений Кемеровского государственного университета. Адрес: 65043, Кемерово, ул. Красная, д. 6. E-mail: levin.sergey.n@gmail.com.
Кислицын Дмитрий Викторович - аспирант кафедры экономической теории и государственного управления, факультета истории и международных отношений Кемеровского государственного университета. Адрес: 65043, Кемерово, ул. Красная, д. 6. E-mail: dmitry.v.kislitsyn@gmail.com.
4 ОНС, № 4
97
ванным насилием. В зависимости от конфигурации институтов, определяющих пути решения этой проблемы, выделяются два типа социальных порядков: модели "естественного" государства с "порядком ограниченного доступа" и "зрелого" государства с "порядком открытого доступа". В отечественной литературе в центре внимания оказались проблемы возможности перехода российской экономики и социума от "естественного" государства к "порядку открытого доступа" (см., например, [Плискевич 2013; Зудин 2013а; Зудин 2013б; Яковлев 2012] и др.).
Представляется, однако, что такой подход в определенной степени базируется на преобладании нормативного анализа над позитивным. Нормативизм выражается в ориентации на необходимость и возможность утверждения в России "порядка открытого доступа", достижение которого рассматривается в качестве "конечного пункта" модернизации. Но в самой концепции Норта-Уоллиса-Вайнгаста "порядок открытого доступа" выступает скорее в роли идеальной модели, которая отражает определенные черты институционального устройства группы стран со сложившейся рыночной экономикой и демократической политической организацией. При этом сами критерии перехода от одного порядка к другому носят достаточно размытый характер.
Думается, что необходим поиск исследовательского подхода к проблеме контроля над организованным насилием, который базируется на приоритете позитивного анализа и рассматривает различные исторически сложившиеся конфигурации институтов, обеспечивающих решение данной проблемы в качестве дискретных структурных альтернатив, обладающих сравнительными преимуществами. В рамках такого подхода представляется возможным дать экономико-теоретическую характеристику закономерностей трансформации насилия в политический ресурс как особого рода экономический ресурс и развития различных конфигураций институтов, обеспечивающих трансакции этим ресурсом.
От насилия к политическому ресурсу
Предложенная в рамках данной статьи концепция развивает подходы, разработанные в рамках новой институциональной экономической теории (НИЭТ), которые рассматривают проблемы трансформации организованного насилия в общественное (публичное) благо - инфорсмент (правоприменение). Специфика нашего подхода заключается в анализе превращения этого общественного блага в особого рода экономический ресурс, который становится предметом трансакций, что предполагает отсутствие монополии "правителя" на насилие. Основные концептуальные подходы в рамках НИЭТ к данной проблемы ("политическая теорема Р. Коуза" [Coase 1960; Vira 1997; Barzel 2002] и модель государства - "стационарного бандита" М. Олсона [Олсон 1998; Олсон 2012]) базируются на предпосылке возможности достижения монополии "правителя" (в роли которого может выступать как агент-гарант, представляющий интересы населения, так и "стационарный бандит") на насилие.
Два описанных в рамках этих концепций состояния мира изображены на рисунке 1. Модель "политической теоремы Коуза" реализуется в ситуации низких трансак-ционных издержек заключения соглашений между акторами с высоким потенциалом насилия ("правителем" и локальными гарантами-инфорсерами). Мир "стационарного бандита" Олсона, напротив, возникает в ситуации высоких трансакционных издержек и высокой степени монополизации насилия. Парадоксальным образом, крайние точки оказываются общественно-оптимальными: достигается монополия на применение насилия со стороны "правителя", заинтересованного в производстве инфорсмента (правоприменения) как общественного (публичного) блага. Однако углубленный анализ показывает, что эти два состояния мира представляют собой две идеальные модели, недостижимые в реальном мире. Рассмотрим причины этого:
1. Недостижимость "политической теоремы Коуза": проблема надежных гарантий (commitmentproblem). Контракты между "правителем" и другими акторами не будут выполняться, так как "правитель" не может дать надежные гарантии не исполь-
Монополизация насилия ( -
О
о
Оседлый бандит
Конкурентный рынок
инфорсмента
Снижение трансакционных издержек
Рис. 1. Политическая теорема Р. Коуза и модель "стационарного бандита" М. Олсона.
зовать силу с целью нарушить соглашение или изменить его условия. Следовательно, распределение политической власти создает неотъемлемую "проблему обязательства" (commitment problem), делающую невозможным достижение соглашений, которые позволяют добиться монополии "правителя" на насилие.
Проблема надежных гарантий, ассоциируемая с политической теоремой Коуза, имеет два компонента. Во-первых, "правитель" не может достоверно пообещать не применять власть до тех пор, пока он от нее не отказался. Во-вторых, если он отказывается от власти, то не может доверять обязательствам других акторов уважать его права собственности, так как больше не обладает политической властью, чтобы осуществить принуждение к исполнению этих обещаний.
2. Недостижимость монополии на применение насилия со стороны государства -"стационарного бандита": издержки применения насилия. Главная упрощающая предпосылка модели Олсона заключается в том, что его "правитель" обладает монополией на применение насилия. Однако существуют издержки применения крупномасштабного насилия: как только "правитель" устанавливает контроль над достаточно обширной географической территорией, эффективное применение его вооруженных сил становится невозможным, а создание эффективной системы правоприменения на местах - чрезвычайно сложной задачей, требующей формирования дорогостоящей инфраструктуры. Помимо издержек этого типа, важную роль играют также издержки получения достоверной информации - по мере увеличения территории, контролируемой "правителем", ему все сложнее получить объективную информацию о том, что происходит в его владениях.
Таким образом, подводя итог, мы продемонстрировали, что оба идеальных состояния мира (мир "политической теоремы Коуза" и мир "стационарного бандита" Олсона) оказываются недостижимы в реальности, которая расположена в континууме между этими двумя состояниями. Реальные варианты заключаются в формировании той или иной доминирующей коалиции, объединяющей "правителя" и локальных гарантов. Включение локальных гарантов в доминирующую коалицию требует от "правителя" заключения с ними неявного контракта: они отказываются от прямого применения децентрализованного насилия, "правитель" соглашается соблюдать их права на извлечение ренты. При этом "проблема надежных гарантий" делает невозможным сделку "одностороннее разоружение в обмен на ренту": как только локальный гарант потерял способность применять насилие, у "правителя" возникнут стимулы изменить условия контракта в свою пользу.
Способом решения проблемы включения локальных гарантов в доминирующую коалицию является предоставление им "правителем" политического ресурса (см. рис. 2). Под политическим ресурсом мы понимаем контролируемый государством ресурс легитимного насилия. Наша трактовка политического ресурса отличается от традиционной в рамках политологии (см., например, [Крыштановская 2005; Dahl 1991]). В рамках политологии под политическим ресурсом понимается ресурс политика, который может быть использован для укрепления позиций во властной иерархии. Экономические ресурсы - это все блага, которые могут быть использованы для производства других благ. Соответственно, пол
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.