Наука и политика
А.В.Юревич, И.П.Цапенко
В традиционных представлениях о взаимоотношениях науки и общества доминирующее место отводится обществу и его воздействию на науку. Обратное влияние науки на общество явно недооценивается, при этом роль ее чаще всего сводится к производству нового знания. Это сужает ее социальное значение. Функциональный анализ науки, предпринятый авторами исследования, призван преодолеть ограниченность традиционного подхода и определить реальные масштабы и направления воздействия науки на нашу жизнь. В России вторичные социальные функции науки, включающие интеллектуализацию других сфер общества, их кадровую и идейную подпитку и пр., нередко обнаруживают, например в мире политики, своеобразные и противоречивые проявления.
Юревич Андрей Владиславович, доктор психологических наук, профессор, директор Центра науковедения Института истории естествознания и техники им. СМ.Вавилова РАН. Автор монографий по проблемам науковедения, методологии и социальной психологии науки.
Цапенко Ирина Павловна, кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Центра сравнительных социально-политических исследований Института мировой экономики и международных отношений РАН. Автор монографии по социальным проблемам западных стран и России.
Исход ученых в политику
Одним из самых заметных фактов в нелегкой жизни современной российской науки стал массовый исход ученых в политику. И хотя по масштабам этот вид утечки умов не может сравниться с двумя ее другими
О А.В.Юревич, И.П.Цапенко
видами — эмиграцией ученых и их переходом в бизнес, по своей значимости он вполне сопоставим с ними, оказывая большое влияние и на науку, и на политику.
Причины массовой миграции людей науки в политику достаточно очевидны. Современ-
ная Россия, где даже супружеские разводы нередко совершаются по политическим причинам, патологически политизирована, переживает настоящий культ политики и всего, что с ней связано. В этих условиях политика, где к тому же сосредоточены большие деньги, слу-
жит естественным центром притяжения для активных и честолюбивых людей. Ведь участие в ней, сопряженное с постоянным вниманием СМИ, гораздо лучший способ обрести известность, чем десяток-другой научных открытий.
Весьма способствует обращению к политике и мессианское сознание, свойственное ученым вообще, и российским интеллектуалам в особенности. Неудивительно, что многие ученые приходят в политику в качестве спасителей отечества.
Менее понятным выглядит обратный феномен — влечение к науке политиков, которые в перерывах между политическими баталиями пишут «научные» книги, читают лекции и защищают диссертации. Общий объем писательской активности политиков даже трудно представить. Она захватила многие десятки имен, включая Г.А.Зюганова, В.В.Жириновского, В.И.Илюхина, Ю.М.Лужкова, Н.М.Харитонова и многих других.
Весьма характерно для власть имущих и временное «приземление» на руководящих должностях в НИИ. Так, Е.Т.Гайдар возглавил Институт экономических проблем переходного периода, а В.Н.Хлыстун — Институт конъюнктуры аграрного рынка.
Налицо и желание политиков состоять в различных научных академиях. А.Н.Шохин и С.Ю.Глазьев, например, баллотировались в РАН, членом-кор-респондентом которой еще раньше стал такой «известный математик» как Б.А.Березовский.
Но более всего сближает политиков и ученых неуемная любовь к ученым степеням и званиям. С.В.Степашин имеет ученую степень доктора юридических наук, Г.А.Зюганов — доктора философских наук. И даже первый заместитель председателя правительства Москвы В.И.Ресин нашел время получить докторскую степень. В результате такой тяги к ученым степеням наша политика, несмотря на яв-
ный дефицит ее интеллектуального обеспечения, — самая «остепененная» в мире.
Подобное «братство» бедной науки и богатой политики объясняется многими причинами: и все еще сохранившимся уважением к ученым степеням, и простотой их получения (особенно для политиков), и желанием тех, кто покинул науку или никогда к ней не принадлежал, пожизненно считаться ученым, и намерением закрепить за собой устойчивый социальный статус, независимый от политической конъюнктуры. Но, наверное, главная причина повышенного интереса политиков к ученым степеням состоит в том, что они символизируют принадлежность к науке, превращают политика в эксперта и дают ему возможность выступать от ее имени, формулируя свое личное мнение как мнение компетентного специалиста.
Так или иначе взаимодействие между сообществами' ученых и политиков выглядит как циркуляция кадров. И все же это братство далеко не равных. Поэтому политика для ученых куда более притягательна, чем наука для политиков, и отток кадров из науки в политику куда интенсивнее обратного движения.
«Мозги» и власть
Поскольку желающих сменить перо на шапку Мономаха намного больше, чем подобных шапок, ученые чаще выступают не в образе политиков, а в качестве советников, консультантов и аналитиков при них. Бывший государственный секретарь США Г.Киссинджер писал: «Интеллектуала крайне редко можно встретить на высшем уровне принятия решений. Обычно его роль — консультативная». Ш.де Голль однажды выразился так: «Политику нет нужды обладать умом Спинозы, его «ум» — это его советники и аналитики». Отсюда — обрастание высшей исполнительной власти обслу-
живающим экспертным аппаратом, а также сходные процессы, которые происходят и за пределами институтов государственной власти — в крупных партиях, профсоюзах и других общественных организациях.
Разумеется, политики стремятся подобрать себе советников и аналитиков из числа наиболее одаренных. В странах, обладающих развитой политической культурой и информационной инфраструктурой, это не составляет труда, поскольку регулярно издаются сборники «Кто есть кто» (в науке), содержащие исчерпывающую информацию о ее лучших представителях; ученые, прославившиеся в науке, достаточно известны и в обществе — вследствие того, что образованные слои проявляют к ней достаточный интерес, и т.д. На базе всего этого складывается отточенный механизм приближения «мозгов» к власти, который, совершенствуясь десятилетиями, служит одним из опорных элементов интеллектуального обеспечения политики.
Списки интеллектуалов, состоящих консультантами и аналитиками при президентах западных стран, нередко пестрят нобелевскими лауреатами. И эта традиция может быть прослежена с достаточно давних времен. Так, Т.Рузвельт, хотя и, по свидетельству его биографа РМоли, ни разу не держал в руках ни одной серьезной книги, тем не менее рекрутировал в качестве советников профессуру, отдавая предпочтение наиболее известным ученым. На университетскую профессуру опирался в выработке своей политики и А.Пиночет, чем во многом объясняются его политические и экономические успехи.
Совсем иначе обстоит дело у нас. Отработанный, да и вообще сколь-либо разумный механизм приближения «мозгов» к власти отсутствует, сборники типа «Кто есть кто» если и издаются, то не читаются ни самими политиками, ни их окружением,
а обрести в нашем обществе известность ученый может, лишь став крупным бизнесменом или тем же политиком. Исследования показывают, что перспективы приближения ученых к власти у нас определяются четырьмя основными факторами. Во-первых, известностью, полученной в результате не научных заслуг, а регулярных выступлений в средствах массовой информации. Во-вторых, лояльностью к политикам. В-третьих, пробивными способностями самих интеллектуалов — умением привлечь внимание, протолкаться поближе к власти и проявить те способности, которыми обладал персонаж известной книги ♦Закон Паркинсона» мистер Пролез. И в-четвертых, умением оказаться в нужное время в нужном месте, предполагающим особый «нюх» на то, что, где и когда нужно сделать, чтобы власть имущие тебя заприметили. В результате типовой ученый, консультирующий наших политиков, — это выходец из ♦среднего» слоя научного сообщества, активный кандидат наук, не снискавший особых лавров в науке, но преуспевший в саморекламе и сблизившийся со СМИ.
Особенности
«видимых»
интеллектуалов
В силу описанной специфики отечественного механизма приближения «мозгов» к власти наши политики, стремясь подыскать себе наилучших, на деле находят наиболее известных, наиболее «видимых» интеллектуалов, что, естественно, сказывается на типовых качествах ученых, приобщающихся к политике.
Считается, что в политике достигают успеха преимущественно те, чей интеллектуальный уровень выше среднего, но ненамного, поскольку люди со слишком высоким интеллектом воспринимаются массами как
чужие и непонятные. По таким объективным показателям научной продуктивности, как цитат-индекс и количество публикаций, ученые, уходящие в политику и в бизнес, в четыре-пять раз уступают своим коллегам, остающимся в науке, а работы 70% подобных экс-ученых вообще никем и никогда не цитировались. В общем факты говорят о том, что из науки уходят в основном те, кто в ней ничего существенного не добился, конечно, не только вследствие недостатка мотивации, но и ввиду отсутствия необходимых для этого интеллектуальных дарований.
Дело, разумеется, не только в интеллектуальных дарованиях. Исследования показывают, что ученые — это люди весьма специфического эмоционального склада, испытывающие повышенную потребность в спокойствии и безопасности и поэтому стремящиеся избегать тех нервных и неопределенных ситуаций, которые характерны для политики. Но, разумеется, наиболее часто акцентируются различия в моральных качествах ученых и политиков. «Кто отдается политике, тому трудно сохранить себя от притупления чувства истины и справедливости. Людей с высшими стремлениями и тоньше чувствующих партийная жизнь отталкивает, и они вообще отстраняются от общественной жизни», — утверждал в начале века, когда политика еще не считалась грязным делом, Б.Паульсен. Едва ли есть смысл доказывать, что наука требует объективности, а политика — это служение партийным интересам, и по большому счету лишь небезызвестная «партийная» наука совместима с политикой. В результате неудивительно, что выходцам из науки, ушедшим в политику, иногда
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.