РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2004, № 2, с. 115-122
= ДИСКУССИИ
НАЙДЕНО НА АУКЦИОНЕ "CHRISTIE". РОЛЬ ЭКСПЕРТА В ТОРГОВЛЕ ДРЕВНОСТЯМИ
© 2004 г. В. С. Флёров
Институт археологии РАН, Москва
Осенью 2001 г. в мои руки попала ксерокопия двух страниц одного из выпусков каталога известного аукциона "Christie" (рис. 1). На них содержалась информация о распродаже древностей: "Antiquities. Friday, 8 June 200l". В числе выставлявшихся на торги был лот 318 - A khazaro-bulgar engraved antler container. Circa 8th-early 9th century A.D. Предмет обозначался как "собственность из частной коллекции". Это роговой реликварий, тип которого известен по находкам преимущественно на памятниках салтово-маяцкой культуры. Большинство из них покрыты гравировкой (Флёрова, 1997. С. 59-66). Особенно редки реликварии с сюжетными композициями. По своей уникальности и научной значимости они ненамного уступают разве что сценам на еще более редких металлических ритуальных сосудах (Флёрова, 2001. С. 97-116).
Каталог не сообщает о месте находки реликва-рия. Судя по характерному повреждению, предмет находился в погребении. Речь может идти о могильнике, возможно катакомбном, или подкурганном захоронении. Было бы наивным полагать, что это случайная находка местного жителя, который быстро переправил ее за рубеж. Поражает не сам факт появления на аукционе этой вещи, но профессионализм публикуемой в каталоге аннотации, хотя в ней и допущены ошибки. Мало того, она снабжена и ссылкой на литературу, в том числе и на рисунок из книги С.А. Плетневой, изданной в 1999 г. (Плетнева, 1999. Рис. 119). Это недавно найденные костяные изделия Шиловского кургана Поволжья (Бага-утдинов, Богачев, Зубов, 1998. С. 106. Рис. 21). Правда, стиль изображений совершенно иной, но выбора у "эксперта" небыло. Он и не мог найти аналогичных - их нет. Реликварий "Кристи" уникален! Важна и такая деталь как то, что писавший аннотации сослался не на авторов основной публикации, а на С.А. Плетневу как на более известную за рубежом, книга которой поступила в США.
Итак, аннотация (перевод здесь и далее В.Е. Флёровой):
"ХАЗАРО-БУЛГАРСКИЙ КОНТЕЙНЕР ИЗ РОГА ОЛЕНЯ С ГРАВИРОВКОЙ
Около VIII - начала IX века н.э.
Вероятно, использовался для сухих продуктов. Внешняя поверхность сплошь покрыта выгравированными сценами повседневной жизни. Одна
сторона - с охотничьими сценами с группой людей, целящихся из луков в оленя, стадом кабанов, большой птицей и стаей бегущих животных. Другая сторона - с группой людей, расположенной на отдельных частях поверхности. Одна фигура человека, слезающего с оседланного коня. Еще одна фигура - гораздо большего масштаба, чем другие, возможно, вождь. Рог имеет отверстия вдоль краев.
5 дюймов (2.7 см) длиной.
Оценка: $ (здесь указана цифра, которую не публикую - В.Ф.),
Хазаро-булгары относятся к салтово-маяцкой культуре, кочевническое население Кавказа и степей.
Похожие предметы смотрите: рис. 119 в Плетнева Очерки хазарской археологии. Относительно "солонки" из рога оленя того же плана найденной в Моравии смотрите № 108 в Декан Великая Моравия, Великая Моравская империя, ее искусство и время".
Я акцентирую внимание на годе издания книги С.А. Плетневой - 1999 г. - и дате аукциона - лето 2001 г. Вероятнее всего, реликварий извлечен из погребения в сезон 2000 года. Во всяком случае, аннотация написана не ранее 1999 г.
О самом реликварии планируется отдельная публикация1, а здесь об иных проблемах, связанных с ролью профессионального археолога-эксперта в подпольной торговле древностями. Повод говорить дает подготовленная таким экспертом аннотация к реликварию, т.е. его участие в продаже этого уникального предмета.
Археологам известен размах ограбления археологических памятников России (равно на Украине, в Республике Крым и других регионах). Меньше мы знаем о торговле археологическими древностями, в том числе за рубежом. Аукцион "Кристи" -одно из свидетельств. "Публикация" аукциона заставляет задуматься над рядом вопросов.
1. Первый касается атрибуции участников ограбления древних памятников. Прижился термин "черные археологи". Он как бы приравнивает "черных" к археологам-ученым. Ни о каких чер-
1 В.С. Флёров, В.Е. Флёрова. "Роговой "реликварий" с территории Хазарского каганата" РА, в печати.
115
8*
Рис. 1. Страницы из каталога аукциона CHRISTIE. Вверху реликварий.
ных "археологах" речи быть не должно. Их "деятельность" идет вразрез с российским законодательством об охране археологических памятников. Ситуация парадоксальна: укравший экспонат из музея - именуется вором, подлежит суду. Укравший ту же вещь непосредственно из археологического объекта - "археолог", с романтической окраской "черный". Называть археологами данную категорию лиц неверно по существу их деятельности. Неверно и юридически. Лица же, имеющие археологическую подготовку и сотрудничающие с грабителями или пользующиеся их услугами, вступают в зону столкновения с интересами государства, с одной стороны, науки и общественности - с другой.
Ограбление памятников археологии и сбыт добычи переживают в России качественный сдвиг. От одиночек этот "бизнес" переходит в руки организованных групп, у которых с ростом "добычи" появилась и потребность в экспертной оценке добытого. Их интересует не научная значимость вещей, но зависящая от нее цена на подпольном рынке, в том числе зарубежном. На цену влияют уникальность вещи, дата, художественность исполнения, судить о которых способен только специалист. Прошли те времена, когда воров интересовал только материал ряда древних предметов - золото2.
Подпольный рынок с нарастанием оборота древностей требует все большего числа экспертов. Ищут их в музеях, институтах, университетах (не говоря о массе расплодившихся "обществ"). Принял предложение о "сотрудничестве" и автор аннотации к реликварию.
2. О соучастии ученых в подпольной торговле древностями в качестве экспертов-оценщиков. Понятен интерес археолога к предложению посмотреть новую вещь. Однако сознательно или неосознанно, вступив в контакт с ворами, он начинает выступать в качестве оценщика. Выход один -абсолютный отказ от сотрудничества с торговцами древностей. Если не будет отказа, то с неизбежностью последуют новые обращения, а затем и предложения оплачивать услуги. Ученый становится соучастником незаконной торговли. Это по сути пособничество, соучастие и укрывательство преступного деяния.
Оплата услуг эксперта. Она не обязательно выражается в деньгах. В ряде случаев археологи "мотивируют" контакт с грабителем возможностью зарисовать предмет, хотя информативность такого "источника" ограничена (владелец вещи не откры-
2 Характерный пример. В 60-х годах ХХ в. из экспозиции Ростовского-на-Дону областного музея были украдены золотые со вставками из полудрагоценных камней фалары из Садового кургана в г. Новочеркасске (Капошина, 1963; Колесова, 1964). Воры "камешки" выбросили, а сами вещи переплавили. Примечательно, что и тогда первой версией следствия был вывоз фаларов за рубеж как произведений древнего ювелирного искусства, так как полученная от пе-
реплавки масса золота стоила в сотни раз меньше.
вает местоположения памятника, из которого происходит предмет, или дает ложную информацию). Надо иметь в виду - разрешение зарисовать есть ничто иное, как завуалированная, скрытая форма оплаты услуги по экспертизе награбленных вещей. По мере разрастания торговли древностями, а эта тенденция очевидна, подпольный рынок с неизбежностью будет все более нуждаться в экспертах по множеству эпох и культур, а оплата будет принимать самые разнообразные формы. Суть ее от этого не изменится - это оплата за услуги противозаконному "предпринимательству".
3. Вопрос, вызывающий в среде археологов странные споры - покупка археологических предметов на подпольном рынке. Мотивы сторонников приобретения для музейных собраний на первый взгляд обоснованы стремлением "спасти" предмет, ввести его в научный оборот. Какую научную ценность будет представлять вырванный из контекста археологического памятника предмет? Особенно на фоне аналогичных уже найденных и тех, которые еще будут найдены в ходе научных раскопок. Археология, не надо забывать, давно превратилась из вещеведения в науку об эпохах, культурах, обществах. С так называемым массовым материалом кажется все ясно. От его приобретения можно отказаться. А как быть с предложением приобрести редкую вещь типа ре-ликвария аукциона "Кристи"? Прежде всего, отвечу, что деление на обычные и редкие вещи очень условно. Преднамеренно обострю постановку вопроса: как быть с появлением на рынке раритетов типа, к примеру, хранящихся в Золотой кладовой Государственного Эрмитажа или киевском собрании исторических драгоценностей? Ответ, на мой взгляд один и он относится без исключения к любой вещи, предлагаемой вором или посредником: приобретая л ю б о й предмет сегодня, мы тем самым поощряем грабителей на продолжение преступной деятельности в дальнейшем, даем ему заказ на поиск аналогичных предметов и карт-бланш на сбыт. Что касается покупки музеями предметов уровня эрмитажных, то такая проблема для музеев практически не стоит. Преступный мир знает финансовые возможности отечественных музеев. Но, подчеркну, исключений не может быть ни для одной категории вещей, добытых преступным путем. Посмотрим на это с другой стороны. Предложение купить предмет из разграбленного памятника - это предложение государству в лице музея выкупить заложника, только неодушевленного. Музей, вступая в переговоры о покупке, тем самым принимает правила преступного мира торговцев древностями. Чем значительнее выкуп, тем выше стимул к захвату других предметов. Эту цепочку может прервать только категорический отказ выкупать очередную вещь.
Пока я имел в виду только государственные музеи. Сейчас в России, в том числе и в Москве, начали появляться закрытые от публики "музеи" коммерческих предприятий, в том числе и приступивших к собиранию археологических коллекций путем покупки на подпольном рынке. Естественно, их владельцы нуждаются в экспертах и квалифицированных сотрудниках, в обязанности которых входит поиск и скупка древ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.