"НЕ ПОСРАМЛЮ ИМЕНИ И ЧЕСТИ". "Графиня Прасковья Сергеевна Уварова. Былое. Давно прошедшие
счастливые дни." М., 2005.
Археология - наука, не избалованная историографическими трудами. А тем более мемуарными изданиями. Тем важнее и значительнее для нашей дисциплины появление воспоминаний графини Прасковьи Сергеевны Уваровой. Биография этой женщины совпадает по времени с дореволюционным периодом становления и активного развития отечественной археологии. Начало ее воспоминаний восходит ко второй четверти XIX в., а заканчивается годами революции. Жизнь российской аристократии, профессуры, описание усадебного быта, человеческих взаимоотношений -всему нашлось место на страницах ее мемуаров. Прасковья Сергеевна описывает свои встречи с П. Вяземским, И. Тургеневым, Л. Толстым, А. Толстым, А. Герценом, братьями Жемчужниковыми, П. Погодиным, И. Срезневским, И. Цветаевым, К. Победоносцевым и другими деятелями науки, культуры и высшей администрации империи. В тексте воспоминаний рассеяно множество интересных фактов, свидетельств, позволяющих воочию представить бытовую и общественную стороны жизни второй половины XIX в. и, что особенно интересно, перипетии взаимоотношений в научной
среде, отношения науки и власти в Российской империи. Большое познавательное значение воспоминаний графини Уваровой для археологической науки не подлежит ни малейшему сомнению.
Среди учителей Прасковьи Сергеевны были такие известные личности, как А.К. Саврасов, Н.Г. Рубинштейн, Ф.И. Буслаев. Это не только характеризует отношение родителей молодой графини к образованию детей, но и во многом объясняет мировоззрение П.С. Уваровой, которое она неоднократно излагает на страницах воспоминаний. Певец скромных красот русской природы А.К. Саврасов, патриот и пропагандист русской музыки филантроп Н.Г. Рубинштейн и, конечно, Федор Иванович Буслаев. Не исключено, что именно его влиянию П.С. Уварова обязана зарождением любви к русской старине и церковным древностям. В дальнейшем Н.Г. Рубинштейн и Ф.И. Буслаев совместно с А.С. Уваровым стали одними из организаторов славянских комитетов для "оказания посильного пособия южно-славянским церквам и южнославянам" (АВПРИ. Ф. 146. Оп. 495.
Д. 1087. Л. 1, 2), а Ф.И. Буслаев - одним из первых членов Московского археологического общества.
Собственно русская археология и события, с ней связанные, занимают достаточное, но не главное место в записках Прасковьи Сергеевны. И это вполне объяснимо. Ее воспоминания адресованы в первую очередь ее детям, внукам и правнукам (Графиня П.С. Уварова, 2005. С. 8), которым она старалась передать свои чувства к Родине, описать столь дорогую ей российскую усадебную жизнь, отношения в роду Щербатовых и, в меньшей степени, Уваровых, быт и традиции русской аристократии. На страницах воспоминаний отразился тот привычный и близкий ей мир, когда в Италии, в Риме, в Неаполе, не видя в этом чего-то исключительного, можно было заехать к родственникам, принять визиты "сестры графини Шаховской", "тети Трубецкой". А в Париже -"тети Полуэктовой". На зиму уехать в Швейцарию, нанять там кормилицу и гувернантку, вывезти их в Россию, где их ждала усадьба Поречье, ставшая надолго центром жизни. Обычные помещичьи хлопоты - строительство и обустройство дома, организация печения хлеба, забота о лесе и лугах, взаимоотношения с крестьянами, дворовыми, соседями. Устоявшийся, спокойный, во многом традиционный мир.
Этот образ жизни близок и дорог графине, и именно такое отношение к нему она стремилась внушить своим потомкам. А также передать собственные представления о добре и зле, чести, семейных ценностях и отношениях. И, вольно или невольно, графиня опускала в воспоминаниях некоторые личные отношения, которые нарушали эту, несколько идеализированную, картину. Так, Прасковья Сергеевна нигде не говорит о семейных проблемах своих детей. В частности, о взаимоотношениях своего сына Алексея Алексеевича Уварова с его супругой Анной, страдавшей нервной болезнью. Оставив мужа, Анна уехала за границу, откуда постоянно требовала денег. А.А. Уваров опасался передавать в руки душевнобольной значительные средства и стремился определить ее в одну из европейских клиник. В ответ молодая графиня через российские посольства направляла многочисленные письма Императору с требованием повлиять на супруга. Анна Уварова скончалась в Австро-Венгрии, в Праге в 1903 г. (АВПРИ, Ф. 155. Оп. 440/6. Д. 4). Можно представить, насколько болезненна для Прасковьи Сергеевны с ее представлениями о семейных традициях и почтительным отношением к особам царствующего дома, тем более к самому императору, была такая ситуация. Трудно поверить, что графиня случайно пропустила эту многолетнюю проблему семейной жизни своего старшего сына.
Подобная избирательность присутствует и в части воспоминаний графини, которая касается собственно археологических вопросов, в особенности Московского археологического общества. Жизнь МАО, проведение Археологических съездов - все это протекало, в изложении графини, не без проблем, но весьма мирно в среде благожелательных поборников сохранения и изучения русских древностей. Но руководство Московским археологическим обществом было делом весьма хлопотным, многотрудным, требующим нередко не только упорства, но и дипломатических способностей. В его составе были разные люди, с разными взглядами на жизнь и научную деятельность. Случалось, что сотрудники Общества уходили служить "в штат Московской полиции Околоточным Надзирателем" и П.С. Уварова должна была предоставлять в "Московскую Оберполицмейстера канцелярию" соответствующие бумаги и "сведения о служебных и нравственных качествах просителя за время службы его в означенном Обществе и о действительных причинах оставления таковой" (ЦИАМ. Ф. 454. Оп. 2. Д. 165. Л. 2).
В Обществе имели место дискуссии по внутренним проблемам. При пересмотре Устава один из членов-основателей, Д.П. Солнцев (Сонцов), протестовал против изменения, "касающегося звания Почетного Члена, - перемене, через которую вносителю 500 рублей даются все права Действительного Члена, с избавлением от малейшего умственного труда для Общества". Д.П. Солнцев обвинял руководство Общества в том, что для него теперь деньги заменили научные труды: "...звание дается Действительным Членам за ученые их заслуги и доказанную пользу, принесенную науке. У нас оно будет покупаться по дешевой цене - 500 руб. - и ученое Общество публично заявляет о преимуществе кармана перед умственным развитием. Перемена. совершенно уничтожает значение Действительного Члена, - и труды всей его жизни по Археологии, можно сказать, оцениваются менее 500 руб.". Также нарекания вызывали попытки заменить на выборах "закрытую баллотировку" иными способами голосования (ЦИАМ. Ф. 454. Оп. 2. Д. 8. Л. 1, 3).
Да и с вышестоящими ведомствами отношения не всегда были безоблачными. Никакие просьбы МАО о предоставлении права "Обществу открывать публичные лекции, не испрашивая на то каждый раз особаго разрешения" не увенчались успехом, несмотря на все связи графини в мире высшей бюрократии империи. "Открывать публичные чтения" Общество могло "не иначе как по испрошении на них каждый раз разрешения начальства московского учебного округа" (Древности, 1874. С. 14). Более того, Председатель МАО должен был информировать московского генерал-губернатора о программе всех заседаний МАО и его правления. Нам может показаться невероятным, но генерал-губернатор в секретном письме указал П.С. Уваровой, что необходимо «сделать распоряжение о предоставлении мне каждый раз, заблаговременно, для просмотра, подробным программа тех предметов, которые предполагаются в обсуждении в заседании председательствуемого Вами Московского археологического общества, с объяснением каждый раз, что именно предполагается к обсуждению в заседании под общепринятою рубрикой "текущие дела"». И Прасковья Сергеевна вынуждена была информировать московское начальство об этих деталях - о литургии по первопечатнике Иване Федорове, текстах докладов и тому подобной текучке, ничего общего не имеющей с секретными делами (ЦИАМ. Ф. 454. Оп. 2. Д. 72). А постоянные трудности в деятельности МАО, возникающие из-за недостатка средств на исследования, печатание научных трудов, проведение съездов, ремонт "Курьерского дома" и проч.! Подобных проблем жизни Общества в мемуарах не найти.
Организаторская деятельность не особенно привлекала большинство членов Общества. Это понимала и Прасковья Сергеевна, говоря, что коллеги просто переложили на ее плечи все хлопоты. Данную ситуацию подтверждает высказывание архимандрита Леонида, начальника Палестинского православного общества в Иерусалиме, человека, близкого российским археологическим кругам. "Наши ученые столичные общества, снабженные в большинстве случаев щедрыми казенными субсидиями и богатыми научными пособиями (библиотеками), имеют в числе своих членов довольное число любителей и знатоков-специалистов той или другой отрасли знания, - и те, если делами их не руководит человек с твердой волей и энергичный, любящий искренно науку и имеющий время и возможность отдать всего себя в пользу излюбленного им дела (в лице председателя или секретаря), - часто еле-еле движутся по пути не показного, а действительного преуспеяния" (АВПРИ. Ф. 180. Оп. 571/2. Д. 4757. Л. 13, 14). А энергии, самоотверженности и любви к
"НЕ ПОСРАМЛЮ ИМЕНИ И ЧЕСТИ". "ГРАФИНЯ ПРАСКОВЬЯ СЕРГЕЕВНА УВАРОВА. 171
археологии графине было не занимать. Недаром дальнейшие переизбрания П.С. Уваровой на новые трехлетние сроки осуществлялись "без баллотировки"1.
Свои повествования об археологических съездах графиня начинает с весьма краткого описания подготовки Первого съезда. По ее словам, "Ученые и любители старины русской отозвались на приглашение, программы и запросы Московского археологического общества и к назначенному сроку собрались в Москве" (Графиня П.С. Уварова..., 2005. С. 130). В реальности же его подготовка заняла несколько лет и была далеко не безоблачна. Проблемы возникали как во взаимоотношениях с бюрократическими ведомствами, в первую очередь с Министерством народного просвещения2, так и с да
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.