научная статья по теме НЕДОВЕРИЕ В УСТАНОВКАХ И ПРАКТИКАХ НАСЕЛЕНИЯ Социология

Текст научной статьи на тему «НЕДОВЕРИЕ В УСТАНОВКАХ И ПРАКТИКАХ НАСЕЛЕНИЯ»

© 2015 г.

Е.В. РЕУТОВ, М.Н. РЕУТОВА

НЕДОВЕРИЕ В УСТАНОВКАХ И ПРАКТИКАХ НАСЕЛЕНИЯ

РЕУТОВ Евгений Викторович - кандидат социологических наук, доцент кафедры социальных технологий Белгородского государственного университета (E-mail: reutovevg@mail.ru); РЕУТОВА Марина Николаевна - кандидат социологических наук, доцент той же кафедры (E-mail: rureggina77@mail.ru).

Аннотация. На основе эмпирических данных исследуются масштабы и факторы распространения недоверия в региональном социуме. Снижение доверия по мере увеличения радиуса отношений, наличие негативного опыта взаимодействия с органами государственного и муниципального управления выступают главными барьерами формирования в обществе отношений доверия. Полученные в ходе исследования данные не соответствуют алармистским ожиданиям о деградации социальных отношений в российском социуме. Зона "культуры недоверия" отнюдь не охватывает весь комплекс отношений на региональном уровне. Вместе с тем, как и в любом другом случае интерпретации социологических данных, необходимо учитывать разницу между нормативными, декларируемыми установками и дескриптивными оценками, близкими к повседневным практикам.

Ключевые слова: доверие • синдром недоверия • социальные практики

Сложность и непредсказуемость социальных трансформаций, переживаемых российским обществом на протяжении последних двадцати пяти лет, обусловили включение социально-психологических механизмов адаптации населения к существующему порядку вещей. Точнее, даже не столько к порядку, поскольку последний предполагает определенные стабильность и предсказуемость, сколько к складывающимся в социуме отношениям, далеко не всегда предсказуемым и упорядоченным (см., например: [Сасаки, 2014]). Реконструкция на материале социологических исследований динамики массового сознания россиян в 1990-2000 гг. позволяет констатировать перманентный раскол социума в равных пропорциях на тех, кто считает приемлемым актуальный социальный порядок и политический курс, и тех, кто настроен по отношению к нему негативно (подробнее см.: [Тощенко, 2012]). Причем среди последних гораздо больше тех, кто ориентирован на советский тип социального устройства, нежели тех, кто усматривает соответствующий образец в западных демократиях. Мнение о том, что "дела в стране идут в правильном направлении", по данным Левада-центра (июнь 2013 г.), разделяют 41%, тогда как противоположным образом настроены 43% респондентов [Июньские.., 2013]. Треть опрошенных - 36% (данные Левада-центра, февраль 2013 г.) - испытывает устойчивую ностальгию по советскому политическому режиму, пятая часть (22%) полагает, что демократия по западному образцу является лучшим политическим устройством, и меньшая часть населения (17%) считает оптимальным нынешний политический строй. При этом симпатии к советской системе представляют собой устойчивый тренд с середины 1990-х гг., несмотря на происшедшую смену поколений. То же самое можно сказать и о других типах политических ориентаций, за исключением кратковременного роста позитивного отношения к нынешней власти на волне предкризисной эйфории 2008 г. [Россияне о..., 2013].

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 15-03-00378.

Еще одной характерной чертой социокультурной составляющей современного российского социума является массовое признание слабой подконтрольности собственной жизненной ситуации, не говоря уже об обществе в целом. В определенной мере такая характеристика обусловлена патерналистским наследием, последовательно приучавшем основную массу населения к следованию генеральной линии. Однако и сложившиеся в постсоветской России отношения не столь уж далеко ушли от советских по базовым социокультурным ориентациям. Только теперь к неподконтрольности ситуации на макросоциальном уровне добавилась неподконтрольность повседневных отношений, складывающихся в профессиональной и бытовой среде. Даже «в частной, приватной жизни им [россиянам. - Авт.] удается далеко не все. Многие не удовлетворены отсутствием возможности заниматься любимым делом, дефицитом свободного времени. Еще хуже складывается ситуация с тем, что связано с местом человека в макросоциуме. Сколько-нибудь массовыми можно считать лишь такие их достижения, как получение хорошего образования (которым могут похвастать, по самооценкам, 46% населения). Все остальные достижения (престижная работа, карьера, наличие собственного бизнеса и т.д.) характеризуют небольшую часть наших сограждан, хотя значимость их в структуре ценностей населения страны растет» (см.: [Горшков, 2011: 137]).

Характерной чертой ментальности россиян в данном контексте является крайне близкий горизонт планирования и просто видения собственной жизненной ситуации. По данным Левада-центра (июль 2010 г.), далее, чем на 2 года, ясно представляют свое будущее лишь 15% населения [Представления..., 2010]. Эти черты массового сознания лишают его устойчивости и ведут к «низкой социокультурной конкурентоспособности» [Лапин, 2011: 13] России по сравнению с большинством стран Европы.

Однако было бы ошибочным впадать в алармистские настроения и говорить о фрустрации как доминирующем состоянии общественного сознания россиян. Большинство по-своему адаптировалось к социально-экономической и социокультурной ситуации, хотя заплатило за это высокую цену. Произошел разрыв между нормативным и дескриптивным уровнями отношений - своеобразная "шизофрения" массового сознания, заключающаяся в признании наиболее распространенных социальных практик нелегитимными и неприемлемыми. Этот процесс - "серьезный нормативный диссонанс между должным и сущим" - по мнению О.А. Кармадонова, и является основой общественного консенсуса, в соответствии с которым доминирующие в социальной фактичности общества отношения не санкционируются существующими в коллективных представлениях нормами [Кармадонов, 2011: 21].

Данный нормативный диссонанс представляется весьма интересным с точки зрения его воздействия на отношения доверия. Ситуацию с дефицитом доверия зафиксировал во второй половине 1990-х гг. Г.Г. Дилигенский: «в российском социуме низок уровень взаимного доверия людей, для него типичны взаимное безразличие, ограниченность реципрокного (т.е. основанного на взаимном исполнении обязанностей) поведения "родственно-дружеским" кругом, а чувство долга - масштабами семьи» [Гражданское общество..., 1998: 230]. При этом ситуация с межличностным доверием и в последующие годы не претерпела существенных изменений. Так, по данным Левада-центра 2010 г., лишь 27% считали, что большинству людей можно доверять, а 66% - что в отношениях с людьми нужно быть очень осторожным [Стоит ли.., 2010]. Опрос, проведенный под руководством автора в Белгородской области в 2010 г., также выявил аналогичную тенденцию: 33% считали, что большинству людей можно доверять, 51,5% - нельзя [Реутов, Колпина, 2010: 43-44].

Таким образом, стал вырисовываться комплекс исследовательских гипотез, сформулированных следующим образом: 1) недоверие является существенным элементом массового сознания россиян, так или иначе влияющим и на поведенческие практики; 2) характеризуя межличностные взаимодействия и отношения к институтам, недоверие все же в большей мере адресуется последним; 3) недоверие далеко не всегда является прямым следствием личного негативного опыта, а может быть обусловлено комплексом социокультурных факторов.

Эмпирической базой данной статьи послужили результаты социологического исследования, проведенного в ноябре 2012 г. в Белгородской области ^ = 962 респондента, выборка репрезентативна по полу, возрасту и типу поселения). В задачи исследования входило установить, насколько распространившийся в российском социуме синдром недоверия стал элементом своеобразной "культуры недоверия" (по аналогии с "культурой доверия" П. Штомпки [Штомпка, 2012]), под которой мы пониманием комплекс ценностей и установок, связанных с бытующей в сознании людей презумпцией нечестности и ненадежности большинства участников социальных отношений (как актуальных, так и потенциальных).

Поскольку социальные контакты могут носить как персоналистский, так и институциональный характер, недоверие также проявляется в межличностной и институциональной сфере. В качестве ключевых причин падения доверия в посткоммунистических обществах ряд исследователей отмечает социальную травму, негативный социальный фон шоковых реформ [Еремичева, Симпура, 1999]. К их числу следует прибавить слабость гражданских ассоциаций, социальную "атомизацию", высокий уровень преступности, связанной в том числе с посягательством на жизнь и имущество граждан.

Высокий уровень межличностного недоверия в российском обществе имеет под собой прежде всего "травматическое" основание. Помимо шока от быстрых перемен люди испытали сильнейшее воздействие реальных и мифологизированных образцов достижения стремительного успеха, основанного на нарушении этических и правовых норм. Соответственно, доверие стало рассматриваться либо как слишком большой и непозволительный риск, либо как препятствие к достижению успеха.

Формирование институционального недоверия обусловлено комплексом причин, среди которых - деинституционализация социальных отношений и неэффективность многих социальных институтов. Деинституционализация обусловлена, в свою очередь, традиционным доминированием неформальных практик в российском социуме, персонализацией социальных, особенно политических, феноменов, свойственных общественному сознанию, а также огромным разрывом между формальными институтами и неформальными практиками в политической и экономической сферах. Паттерны массового сознания российского общества достаточно инертны и воспринимают функционирование институций, как правило, через их персонификацию либо в контексте борьбы групп интересов. Принятие управленческих решений сплошь и рядом носит спонтанный, внеинституциональный характер. Но, по-видимому, базовые факторы институционального недоверия коренятся в неэффективности либо абсолютной недейственности институтов, в их способности реализовывать общезначимые цели с минимальным уровнем дисфункциональности.

Больш

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком