сшшшш
Анна Петровна Сушкина. 1950 г.
В научной среде Анну Петровну Сушкину помнят многие, хотя она никогда не занимала важных должностей, получила лишь степень кандидата биологических наук. Ее столетие как участницы знаменитой Челюскинской эпопеи недавно отмечали в Отделении географии полярных стран Московского центра Русского географического общества. В докладе, подготовленном родными Сушкиной, открылись многогранность ее талантов и неизвестные черты этой необычной личности. О них рассказывает дочь Сушкиной — Анна Дмитриевна Виталь, а также сама Анна Петровна Сушкина, очерк которой о событиях 1932 г. мы приводим в этом номере.
Неисправимый романтик
Л.Д.Виталь
Беломорская биологическая станция им.Н.Я.Перцова биологического факультета Московского государственного университета им.М.ВЛомоносова
Моя мать, Лнна Петровна Сушкина, которой 4 марта 2007 г. исполнилось бы 100 лет, была неисправимым романтиком. Гидробиолог, участница Челюскинской эпопеи, страстный любитель природы, натуралист широкого профиля и поборник охраны природы, она до глубины души полюбила Север и связала с ним всю свою жизнь.
© Виталь Л.Д., 2008
ПРИРОДА • №10 • 2008
В биологической среде
Ее отец — известный академик Петр Петрович Сушкин, орнитолог и палеонтолог, сравнительный анатом, один из организаторов Московского палеонтологического музея. Мать, Лнна Ивановна, окончила Высшие женские курсы и работала на Звенигородской биостанции МГУ. Когда Лне (Лсе, как звали дома всех Лнн в нашей семье) было три года, ее мать разошлась
с Сушкиным и вышла замуж за его ученика, профессора Сергея Сергеевича Четверикова, известного генетика и энтомолога, репрессированного в 1929 г. и вторично во времена Т.Д.Лысенко. С детства Четвериков прививал своей приемной дочери любовь к природе и глубокие биологические знания.
Значительный период детства и отрочества Лнна жила с родителями на подмосковной учебной базе биологического
0
** /о
<5 .
I1
!
Академик П.П.Сушкин. 1903 г.
факультета МГУ — Звенигородской биологической станции, где вращалась в среде биологов — студентов, преподавателей и профессоров, училась познавать и любить природу. Росла, как мальчишка, в куклы не играла, вместо них были звери. В 12 лет ей подарили настоящее ружье и однажды, по-детски поссорившись из-за чего-то с родителями, она забрала ружье, нож, топорик и спички и ушла на неделю жить в лес, добывая мелких зверей и птиц и питаясь травами, в которых тоже неплохо разбиралась.
Учеба давалась ей легко, сначала в частной школе, а с 1922 г. — в Опытно-показательной школе им.В.Г.Королен-ко, которую окончила с блеском и сразу получила «путевку» для поступления без экзаменов на биологическое отделение физико-математического факультета (ныне биологический факультет) МГУ. Кроме того, она неплохо рисовала, и ей пришло приглашение на учебу в студию художника Юона. Но родители твердо решили направить Асю по биологической линии и скрыли его. Мама рассказывала мне, что пришла в университет подготовленной не только в научном плане. Дело в том, что ее
звенигородские друзья из студенческой среды изобразили в лицах некоторых профессоров биофака, не называя фамилий. Особенно, видимо, старался Колюша Тимофеев-Ресовский. Она должна была их узнавать постепенно, но узнавала сразу и с трудом сдерживалась от смеха. Зоологию беспозвоночных читал профессор Г.А.Кожевников, солидный мужчина с внушительным брюшком и гнусавым голосом. Когда он объяснял студентам устройство микроскопа, то закладывал весь комплект его окуляров между пальцами обеих рук, располагал эти руки на своем брюшке, ходил по рядам и каждому студенту тыкал в лицо это свое «сооружение», гнусаво повторяя: «Окуляры, окуляры!». Тогда у каждого профессора были помощники — служители (сейчас мы бы сказали — лаборанты). У Кожевникова были двое: Фрол и Марфа. Когда они бывали ему нужны, он высовывался в дверь и очень громко гнусаво взывал: «Фрол!» или «Марфа!». А этажом ниже читал зоологию позвоночных профессор М.А.Мензбир: «Мышь ползает, цепляясь когтями за шероховатости коры». Голос его был спокойным и размеренным. Если он слышал громкий клич Кожевникова, то тихо говорил своему служителю Феликсу: «Феликс, закрой дверь, там кто-то безобразно кричит». Такие мелкие юмористические черты подмечали студенты и у других профессоров, однако это нисколько не роняло их в глазах студентов.
Из учащихся в то время и проходящих практику в Звенигороде была замечательная плеяда известных впоследствии генетиков: Б.Л.Астауров, Е.И.Балкашина, С.М.Гершензон, А.Н.Промптов, П.Ф.Рокицкий, Д.Д.Ромашов, Е.А.Тимофеева-Ресовская (ур. Фидлер), Н.В.Тимофеев-Ресовский, С.Р.Царапкин. Обладая недюжинными способностями, Анна Петровна интересовалась в университете многими предметами и сама выби-
рала себе профессоров, которых ей интересно было слушать, — тогда это было возможно. Так, математику она слушала с математиками, серьезно занималась и генетикой, в чем, вероятно, была заслуга Четверикова. Но больше всего она любила дикую природу, с детства бредила путешествиями и романтикой дальних дорог. Была воспитана на «Песни о Гайавате» Лонгфелло, которую часто замечательно читал вслух Четвериков. Она мечтала стать охотоведом, чтобы работа ее была связана с дикой природой и разъездами. Увлеченно слушала лекции П.П.Мантейфеля. Была очень спортивная: хорошо плавала, каталась на коньках, лыжах, велосипеде, занималась верховой ездой. В зрелом возрасте освоила вождение мотоцикла и автомобиля. После возвращения из Челюскинской эпопеи она занималась в летно-спортивной школе в г.Энгельсе.
Студенческая практика на Звенигородской биостанции, помимо серьезных занятий, в свободное время превращалась иногда в бесшабашные молодежные выходки. Приехал как-то на биостанцию известный американский генетик Г.Меллер с женой. Его поселили в один из домиков биостанции. А неутомимые студенческие заводилы Ася Сушкина и Колюша Тимофеев-Ресовский уже задумали проказу: «Давайте поставим под окна американцу огородное чучело». Решили перенести его ночью. Ночь была лунная. Когда почти добрались до нужных окон, напротив сидела какая-то влюбленная парочка и мешала довести дело до конца. Ася с Колюшей вместе с чучелом залегли в ближайшую канаву. А парочка все не уходила. Наконец, нашим героям надоело валяться в канаве, и они решили напугать парочку — стали издавать какие-то хрюкающие звуки. В конце концов парочка ушла, и они приступили к делу. Воткнули чучело и повесили на него табличку с надписью:
С.С.Четвериков.
А.И.Сушкина-Четверикова с дочкой.
Асе Сушкиной 10 лет.
«Не хочу быть стражем огорода, А хочу быть пугалом народа».
Но как же? Американец ведь не знает русского языка. В то время английский не был в моде, как сейчас. Студенты знали в основном немецкий язык. Перевели для американца эту фразу на немецкий:
«Ich will nicht mehr im Garten stecken, Ich will die ganze Welt erschrecken».
Наутро преподаватели заметили хулиганство, страшно возмутились и чучело убрали. Но не учли, что Меллер имел привычку вставать рано и совершать утренние прогулки. Он первым обнаружил чучело, прочел немецкую надпись и воспринял ее с юмором. Преподаватели, конечно, догадались, что автором выходки является Аська Сушки-на, но перед Меллером стали извиняться: «Такую плоскую шутку придумали наши рабочие». Надо сказать, что в те послереволюционные годы простой народ наш был еще очень безграмотным. И Меллер спросил: «А что, ваши рабочие немецкий язык знают?». Тут произошла конфузная заминка. Жена Меллера потом долго повторяла русское слово «шушелло».
Другое озорство Ася сама не придумывала, а просто так получилось... Она со своей подружкой Олей Черновой повадилась захо-
На Звенигородской биостанции. В центре первого ряда — Ася Сушкина, во втором ряду — А.И.Сушкина и С.С.Четвериков.
И
ПРИРОДА
№ 1 0
2008
В летном шлеме в г.Энгельсе (летно-спортивная школа).
Женщины-челюскинцы с летчиком А.В.Ляпидевским. А.П.Сушкина — вторая слева во втором ряду.
Студенческая практика на Мурманской биостанции. Судно «Персей».
дить в лабораторию своей мамы Анны Ивановны Четвериковой и распевать безобразными голосами какие-то песенки. Это у них называлось «петь под Анну Ивановну». Чтобы выдворить девчонок, Анна Ивановна одаривала их конфетами. Но однажды конфет у нее не было, и, разозлившись, она выкатила на них полное ведро воды. День был жар-
кий, но все-таки разводить сырость в помещении было нехорошо. Тогда по всей биостанции объявили «Праздник водолея». Разрешалось поливать друг друга из любой емкости, но только вне помещений. В игру включились все, даже преподаватели и профессора. Подкарауливали друг друга из-за кустов, из-за домов. Кружка, ведро, самодельный водяной пистолетик из полого стебля дудника — все шло в дело. Кто-то шел от Москвы-реки с планктонной сеткой, в которой была гидробиологическая проба. Его атаковали. Он не пожалел свою пробу, поскольку больше в руках ничего не было.
До конца своих дней мама с большой теплотой вспоминала свое житье-бытье на Звенигородской биостанции. Нередко приезжала туда потом всей семьей — с мужем и тремя детьми. Бродили по окрестным лесам и болотам, вдоль Москвы-реки и ее притока речки Бушарки.
Первый Север
В студенческие годы после Звенигородской биостанции Анне Петровне посчастливи-
лось попасть на практику на Север. В 1926 г. Четвериков организовал энтомологическую экспедицию в Хибины по речкам Гольцовке, Петрелиуса, Часнайок к перевалу Чорргор. Этот первый Север сразу очаровал своим незаходящим солнышком и суровой, но величественной природой. Недаром в 1961 и 1962 гг. во время своих отпусков она повторила тот же маршрут сначала с семьей, а на следующий год — с ребятами из кружка КЮБЗ и младшим сыном. Лагерь разбивали в том же самом месте, и нашли там эмалированную крышечку от бидона, которую потеряли в 1926 г., очень незначительно поржавевшую.
Потом, в 1927—1928 гг., была практика на Мурманской биологической станции, размещавшейся в г. Александрове (ныне Полярный) в Кольском заливе. На знаменитом учебно-научном судне «Персей» и на военном тральщике N15 Анна Петровна участвовала
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.