Немного о документах «шарашки» из романа А.И. Солженицына
В феврале я, как и многие другие телезрители, смотрел сериал Г.А. Панфилова «В круге первом» по одноименному произведению
Солженицына. А знакомство мое с самим романом состоялось в начале 1960-х гг., когда брат, аспирант МГУ, принес на одну ночь самиздатовский том сочинений писателя. Начав читать, я вскоре почувствовал, что кое-что из описываемого мне знакомо. Я вспомнил, что видел документы о разработке автоматической шифровки телефонных переговоров, об идентификации голосов по записям кривых и даже автографы Льва Копелева, имя которого уже было мне известно, - т.е. свидетельства того, чем занимались обитатели представленной Солженицыным «Марфинской шарашки» (математики, физики, химики, инженеры, радисты, конструкторы, переводчики и др.), попавшие в лучший, высший, первый круг лагерного ада, или, официально, «спецтюрьму № 1 МГБ», в НИИ-2 Государственного комитета Совета министров СССР по радиоэлектронике на Владыкинском шоссе, д. 11, куда меня направили в качестве эксперта Главного архивного управления МВД СССР для проверки отборочного списка документов 9 апреля 1959 г.
Для современного читателя поясню: в те годы ни одно учреждение не имело права уничтожать свои документы без утверждения архивным органом отборочного списка (госархивам право их рассмотрения было предоставлено лишь после 1961 г.). Все учреждения союзного подчинения в г. Москве и области направляли отборочные списки в ЦЭПК ГАУ МВД СССР. Отборочных списков было очень много, в зависимости от качества они либо сразу рассматривались на заседании ЦЭПК, или же по некоторым на место направлялись эксперты, которые затем (иногда вместе с представителем
учреждения) докладывали свое
заключение. Эти поездки городским транспортом экспертам оплачивались, для чего они вели ежемесячную ведомость с указанием адреса учреждения и стоимости транспортных билетов. Почему-то я сохранил для себя такую ведомость и тогда же, в начале 1960-х, обратившись к ней, понял, что в НИИ-2 и были документы той самой «шарашки».
И вот сегодня, когда многие события истории понимаешь гораздо глубже, мне захотелось разыскать отборочные списки документов этой «шарашки». В Государственном архиве Российской Федерации с помощью Дины Николаевны Нохотович, которой говорю спасибо, с большим трудом просмотрев несколько описей и дел безобразным образом сформированного фонда ГАУ за этот период (сапожник всегда без сапог -вздохнули мы единодушно), я обнаружил том (№ 1372 по описи 21) с искомым отборочным списком и моим заключением (Л. 165-207).
Поступивший в ГАУ 14 февраля 1959 г. отборочный список был составлен на документы предшественника НИИ-2 -технической лаборатории № 8 отдела оперативной техники МГБ СССР, на базе которой институт и был создан в январе 1952 г. Резолюция начальника отдела комплектования, экспертизы,
фондирования и учета архивных фондов ГАУ Т.Г. Коленкиной требовала послать эксперта на место и выяснить вопрос об истории лаборатории. У нас было примерное распределение тематики отборочных списков между сотрудниками, и я обычно сам ходил на экспертизы в НИИ.
Мое заключение составило четыре страницы плотного машинописного текста, и из него, по обычаю того времени, фактически нельзя было вывести сколько-нибудь ясного представления о
содержании документов (речь идет о секретных отборочных списках). Немногим полнее были и сами заголовки; впрочем, там фигурировали, например, чертежи к системе секретной телефонии по проводам телеграфным методом. В подписанном экспертом ГАУ МВД СССР лейтенантом Елпатьевским заключении отмечалось, что экспертная комиссия НИИ, в основном грамотно проведя экспертизу, все же допустила ряд неточностей и ошибок: фактически в список были включены документы за 1944-1953 гг., а не за 1947-1952 гг., как говорилось в преамбуле; кроме того, комиссия исходила главным образом из утраты практической значимости документов, почти не учитывая их научно-исторической ценности. Далее по вызывавшим сомнение пунктам
отборочного списка давались пояснения о соответствующих документах (отчет, рапорт, ТЗ, протоколы и тезисы докладов на НТС и т.д.) с указанием соответствия
заслуженный
или несоответствия установленным срокам хранения, но не касаясь их содержания. Лишь в одном случае прорвался пример: «объемистое техзадание по статобработке речи».
Решением ЦЭПК от 22 апреля 1959 г. по отборочному списку, включавшему 371 единицу хранения, было оставлено на постоянное хранение 17 и на повторную экспертизу еще 50 единиц с указанием того, какие документы из них следует оставить на постоянное хранение. Остальные 304 единицы утверждены к уничтожению.
Сегодня я далек от мысли, что это решение было единственно правильным, но все же помню свое стремление сохранить, иногда вопреки перечням, хотя бы главную часть этих - я уже тогда видел - не совсем обычных документов. Целы ли они, эти оставленные на постоянное хранение документы «шарашки» -свидетельства непростой истории нашего общества, нашей науки?
А.В. Елпатьевский, кандидат исторических наук, работник культуры Российской Федерации
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.