Е. А. ФРОЛОВА
Москва
Несобственно-прямая речь как средство создания психологического портрета в повести Н. Г. Гарина-Михайловского «Детство Темы»
Первые три повести автобиографического цикла Н. Г. Михайловского (Н. Гарина) были созданы в начале 90-х гг. XIX в. («Детство Темы» — 1892; «Гимназисты» — 1893; «Студенты» — 1895). В центре внимания писателя оказались вопросы воспитания и образования молодого поколения. «Говорят, заводить речь об образовании поздно, говорят, это старый и скучный вопрос, давно решенный. Я не согласен с этим, — утверждал Гарин-Михайловский. — Нет решенных вопросов на земле, и вопрос образования самый острый и больной у человечества».
«Детство Темы» — своеобразный рассказ о воспитании человека, возникший на автобиографической основе. Так оценивал его сам автор и воспринимали
Фролова Елена Александровна — кандидат филол. наук, преподаватель вуза.
современники. В одном из ранних откликов критик П. П. Перцов отмечал, что «рассказ г. Гарина... написан очень тепло и художественно и, несмотря на трудность задачи заинтересовать читателя жизнью, тревогами и радостями восьмилетнего мальчика, задача эта вполне удалась автору... Мир детской психологии, очевидно, хорошо знаком автору, и он заставляет нас, вместе с Темой, переживать все его неудачи.. » В «Детстве Темы» нашли отражение отношения между родителями писателя, их взгляды на воспитание детей Отцу Михайловского были свойственны строгость и даже жесткость в оценке детского поведения. Мать же стара' лась пробудить в детях осознание своих поступков. Для Николая СеменовИ-
1 Цит. по изд.: Миронов Г. М. Поэт нете"
пеливого созидания. - М., 1965. - С. 31.
64
ча Карташева, отца героя повести, важен сам факт содеянного: за проступок виновный должен быть жестоко наказан. Мать, напротив, отрицает физическое наказание, поскольку оно унижает личность, стремится разобраться в причинах шалости, объясняет себе и другим мотивы проступка.
Одной из ярких стилистических фигур экспрессивного синтаксиса, используемых в художественной литературе в качестве приема сближения авторского повествования с речью героев, является несобственно-прямая речь.
Гарин-Михайловский активно вводит ее, рисуя душевный мир восьмилетнего ребенка2. С первых страниц произведения на читателя «обрушивается» поток радостей и страданий маленького мальчика, которые сменяют друг друга.
Авторское повествование подготавливает восприятие мыслей и чувств ребенка. Название первой главы «Неудачный день» поддерживается лексемами с негативным значением:
Маленький восьмилетний Тема стоял над сломанным цветком и с ужасом вдумывался в безвыходность своего положения...
Сам мальчик кажется нам таким же цветком, жизнь которого мгновенно изменилась из-за одного неосторожного движения. И сразу же возникает образ отца с его суровыми методами воспитания, способными уничтожить человеческое в открытом миру, тянущемся к свету, но еще слабом существе.
Гарин-Михайловский прибегает к традиционному приему контрастного построения текста, делая более отчетливой смену настроений ребенка и усиливая остроту его переживаний. Этому способствует также прием нагнетания слов с положительной и отрицательной семантикой. Так, прилагательные в превосходной степени (в самом веселом беззаботном расположении духа), раскрывающие душевное состояние мальчика, поддерживаются описанием окружающего его мира: В саду так хорошо
2 См. об этом также: Николина Н. А. «Простота формы и полная искренность тона» (Ком-позидионно-стилистическое своеобразие повести Н. Г. Гарина-Михайловского «Детство Темы») // РЯШ. - 1997. - № 1.
было! Включенные в несобственно-прямую речь оценочные конструкции позволяют воспринимать и предшествующий контекст как содержащий положительную модальность:
Всего несколько минут тому назад, как он, проснувшись, помолился Богу, напился чаю, причем съел с аппетитом два куска хлеба с маслом,— одним словом, добросовестным образом исполнивши все лежавшие на нем обязанности, вышел через террасу в сад в самом веселом, беззаботном расположении духа...3.
«Обязанности» Темы предстают перед читателем не как «добросовестным образом» исполненный долг, а как приятное дело, с которого начинается летнее утро восьмилетнего мальчугана. Перемежая авторский рассказ несобственно-прямой речью, Гарин-Михайловский достигает слияния восприятия происходящего повествователем и героем. Не случаен поэтому повтор отглагольного существительного наслаждение в тексте автора и в несобственно-прямой речи:
Он шел по аккуратно расчищенным дорожкам сада, вдыхая в себя свежесть начинающегося летнего утра, и с наслаждением осматривался. Вдруг... Его сердце от радости и наслаждения сильно забилось...
Использование многоточия позволяет писателю выразить волнение, охватившее ребенка при виде «чуда»:
Любимый папин цветок, над которым он столько возился, наконец расцвел!
Чувства переполняют Тему - и текст изобилует восклицательными конструкциями, определения-эпитеты помогают передать состояние героя:
И что это за роскошный, что это за прелестный цветок!
В несобственно-прямую речь вторгаются конструкции с прямой речью и пояснения-замечания повествователя. Переплетаясь с элементами живой разговорной речи (Гнедко побежит скоро-скоро! Все погонятся за ним — куда! Гнедка и след простыл), они не только комментируют действие, но позволяют увидеть происходящее глазами ребенка.
3 Здесь и далее текст цит. по изд.: Гарин-Ми х а й л о в с к и й Н. Г. Детство Темы. Гимназисты. - М., 1981.
3 Рус. яз. в шк. № 1
И вновь повтор, градационный характер которого усиливает характеристику чувств героя:
А вдруг папа и Тему возьмет с собой! Какое счастье! Восторг переполняет маленькое сердце Темы. От мысли, что все это счастье произошло от этого чудного, так неожиданно распустившегося цветка, в Теме просыпается нежное чувство к цветку.
Однако следующий за счастьем контраст подчеркивает мимолетность этого чувства: к Теме приходит ужасное осознание «непоправимости» случившегося.
Заметим, что когда герой счастлив, он находится в единении с природой. Попав в беду, он остается один. Нагнетание определений с негативно-оценоч-ной семантикой усиливает безысходность положения, в котором находится восьмилетний мальчик:
Какой резкой, острой чертой, какой страшной, неумолимой, беспощадной силой оторвало его вдруг сразу от всего!; Тогда будет другой мальчик — счастливый, умный, довольный. Чтоб добраться до этого другого, надо пройти бездну, разделяющую его от этого другого, надо пережить что-то страшное, ужасное.
Писатель прибегает к параллелизму в создании картин ирреального и реального наказаний. Вновь сливаются воедино конструкции, содержащие разные способы передачи чужой речи: авторское повествование - несобственно-пря-мая речь — авторское повествование -прямая речь:
Удары сыплются. Тема извивается, визжит, ловит сухую, жилистую руку, страстно целует ее, молит. Но что-то другое рядом с мольбой растет в его душе. Не целовать, а бить, кусать хочется ему эту противную, гадкую руку. Ненависть, какая-то дикая, жгучая злоба охватывает его. Он бешено рвется, но железные тиски еще крепче сжимают его.
- Противный, гадкий, я тебя не люблю! -кричит он с бессильной злобой.
Синтаксис и лексическое наполнение предложений подчинены одной цели: показать психологический надлом человека, превращающегося (или, точнее, превращаемого) в животное. Система номинаций персонажа, поддерживаемая определениями-эпитетами, раскрывает глубину страданий мальчика и является важным средством выражения автор-
ской позиции. Личное имя героя сменяется безликим местоимением он, затем появляется обращение змееныш, которое усиливается описанием извивающегося, визжащего Темы. Во внутренней речи матери возникает именование мальчик, но оно теряется на фоне апел-лятива звереныш.
Мать Темы — выразитель авторской позиции в вопросах воспитания. Она «хочет понять детскую душу и воздействовать убеждением, — в ее уста писатель вложил многие из своих заветных мыслей о воспитании, согрев этот образ горячей любовью к детям»4. Не принимая методы воспитания мужа, Агла-ида Васильевна с «помертвелым лицом» пытается защитить сына:
Ах! Зачем она опять дала себя убедить, зачем связала себя словом не вмешиваться и ждать?.. Ужас наполняет душу матери...
В тексте произведения несобственно-прямая речь характерна в основном для двух персонажей —маленького Темы и его матери... Так автор подчеркивает духовную близость героев.
С помощью несобственно-прямой речи писатель показывает нам внутренний мир Аглаиды Васильевны, наделяя ее своим пониманием психологии ребенка:
Ах, боже мой, боже мой, какая страшная ошибка! Как могла она допустить это? Какая гнусная гадость! Точно ребенок сознательный негодяй! Как не понять, что если он делает глупости, шалости, то делает только потому, что не видит дурной стороны этой шалости. Указать ему эту дурную сторону, не с своей, конечно, точки зрения взрослого человека, а с его, детской, не себя убедить, а его убедить, задеть самолюбие, опять-таки его детское самолюбие, его слабую сторону, суметь добиться этого — вот задача правильного воспитания.
Осуждая методы «солдатской» дисциплины, Гарин-Михайловский вводит традиционный метафорический образ молодого деревца: нельзя «сплеча обрубить все сучки и задоринки молодого деревца», так как можно обрубить «с ними будущие ветки...».
4 Ю д и н а И. М. Н. Г. Гарин-Михайловский. Жизнь и литературно-общественная деятельность. - Л., 1969. 1 С. 86.
Психологические портреты детей даны в повести через восприятие Аглаиды Васильевны. Перед ее взором проходит «шествие», и в каждом ребенке мать видит что-то особенное. И вновь несобственно-прямая речь, включенная в авторское повествование, помогает писателю проникнуть в скрытый от постороннего, «чужого» глаза внутренний детский мир.
«Вот впереди идет Зина - требовательный к себе и другим суровый, жгучий исполнитель воли». Писатель вводит составной адвербатив загадочно-не-преклонно, характеризуя взгляд девочки, направленный в «какой-то ей одной ведомый мир».
Совершенно иными предстают перед читателем «болезне
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.