Нобелиана Льва Ландау
А.М.Блох,
доктор геолого-минералогических наук Москва
Впервые Ландау был представлен на нобелевскую награду в 1956 г. Номинировался он вместе с П.Л.Капицей за эпохальное открытие и научную интерпретацию эффекта сверхтекучести гелия. Номинация была подписана четырьмя копенгагенскими физиками во главе с Нильсом Бором. Четыре года спустя, в 1960-м, из Копенгагена вновь поступает в Нобелевский комитет представление на обоих претендентов. И снова под номинацией — подпись Бора...
7 января 1962 г. по дороге из Москвы в Дубну произошла многократно описанная автомобильная катастрофа. Легковая машина, в которой сидел Ландау, столкнулась на заснеженном шоссе с встречным грузовиком. Как с горечью отметил 16 лет спустя на вечере памяти в Политехническом музее академик В.Л.Гинзбург, близкий соратник и друг Ландау, «его физическая хрупкость, которая в обычных условиях не имела особого значения, сыграла трагическую роль в той катастрофе. При столкновении автомашин яйца в кошелке, лежавшей в машине, где ехал Ландау, остались совершенно целыми, а он оказался буквально разбит» [1].
В спасении его жизни, помимо врачей, приняли участие многие десятки авторитетных представителей ученого мира из разных государств. На московские авиарейсы в разных западных аэропортах передавались через экипажи упаковки с дефицитными лекарствами,
© Блох A.M., 2008
которых не оказывалось в Советском Союзе. В Москве же эти рейсы уже поджидали, а прибывшие препараты немедленно доставлялись в больницу...
Не теряли времени и номи-наторы, памятуя, что до прекращения приема в Стокгольме представлений на нобелевские награды 1962 г. остается лишь три с лишком недели.
Материалы нобелевских комитетов за 1962 г. еще засекречены и будут открыты для исследователей только 2 января 2013 г., по истечении 50-летнего срока закрытого хранения. Но в том, что в январе 1 962 г. в Стокгольм пошли предложения присудить очередную награду попавшему в беду Дау, сомневаться не приходится.
В создавшихся экстраординарных обстоятельствах Нильс Бор на этот раз номинировал только одного Льва Давидовича, оставив за скобками кандидатуру Капицы. Эту тайну разгласил два десятилетия спустя биограф Бора Ульрих Рёзеберг в своей капитальной монографии «Нильс Бор. Жизнь и деятельность физика-атомщика», вышедшей в свет в 1985 г.
Как рассказывал автору В.Л.Гинзбург (также удостоившийся в 2003 г. нобелевской награды), представление Ландау на премию 1962 г. ушло после катастрофы также и из Института физических проблем.
Представление Бора в 1962 г., 26-е по счету начиная с далекого 1920-го, оказалось для него последним. 18 ноября он скончался — в возрасте 77 лет. Но об успехе своей инициативы еще ус-
пел услышать. И не только услышать, но и направить в Москву свои поздравления.
Формула присуждения Королевской академией наук награды нашему соотечественнику дословно звучала так: «за фундаментальные теории конденсированной материи, в особенности жидкого гелия». Чтобы позволить себе переступить традиционно задававшийся нобелевскими учреждениями-наделите-лями порог для выбора, голосовавшим академикам пришлось проявить как немалую волю, так и благонамеренное сострадание и понимание того, что жизненный путь Ландау в науке окончательно завершен.
Дело в том, что сугубо теоретические достижения — сами по себе, а не вкупе с конкретными экспериментальными успехами, достойными нобелевской награды, Королевская академия наук пропускает через себя, как правило, с большим скрипом и многочисленными проволочками.
Например, создание капитальной микроскопической теории сверхпроводимости Дж.Бар-диным, Л.Купером и Дж.Шриффе-ром, обнародованной в 1957 г., удостоилось Нобелевской премии лишь 15 лет спустя, в 1972-м. Еще более показательно выглядели обстоятельства с открытием Максом Планком в 1900 г. кванта действия, вскоре воспринятого мировым научным сообществом в качестве одной из фундаментальных физических постоянных. Первые представления в Нобелевский комитет поступили в 1907 г., а премия была присуждена только в 1919-м.
В нобелевских учреждениях с первых дней их существования установилась особая процедура оповещения вновь избранных лауреатов об их награждении. Узнают они об этом событии самыми первыми — или непосредственно по телефону из Стокгольма, или же через официальных представителей Швеции, аккредитованных в странах их проживания. И только после этого информация становится достоянием средств массовой информации.
Лев Давидович узнал о награде также сразу после ее присуждения — 2 ноября. Сообщил ему об этом решении Королевской академии наук посол Швеции в СССР Рольф Сульман, посетивший его в больнице.
Премия — премией, но поездка лауреата, прикованного к постели, в Стокгольм на церемонию вручения была заведомо исключена. Потому между Нобелевским фондом и Москвой развернулась деятельная переписка. В итоге в Иностранном отделе Президиума АН СССР был подготовлен и согласован со всеми надлежащими бюрократическими инстанциями, включая Отдел науки ЦК КПСС, «Примерный текст речи посла в Швеции на банкете в честь присуждения нобелевских премий за 1962 год». Ныне этот примечательный документ эпохи, со всеми сопроводительными визами, хранится в Архиве РАН и заслуживает воспроизведения:
«Ваше Величество! Г-н Председатель! Уважаемые дамы и господа!
Мне делает большую честь но просьбе академика Льва Давидовича Ландау, который, к сожалению, из-за болезни не смог присутствовать в этот торжественный час здесь, среди вас, высказать Нобелевскому комитету глубокую благодарность за столь высокое признание его трудов, выразившееся в присуждении ему Нобелевской премии по физике за 1962 год. Академик Ландау просил меня также отме-
тить, что он рассматривает присуждение ему Нобелевской премии в качестве признания не только его личных заслуг, но и заслуг других советских ученых, работавших вместе с ним, и достижений советской науки в целом. Он полагает, что присуждение ему премии будет способствовать дальнейшему развитию тесного делового сотрудничества между советскими учеными и их коллегами в Швеции, а также в других странах Земного шара. Благодарю за внимание».
Этот бьющий в нос шедевр канцелярского мышления, к тому же не очень грамотно исполненный, поступил в Стокгольм и почти полностью был произнесен послом Н.Д.Белохвости-ковым с подиума грандиозного Голубого зала городской ратуши вечером 10 декабря 1962 г. Правда, с некоторыми дополнениями и правками.
Посол посчитал уместным упомянуть и отечественных предшественников Ландау на тот момент — И.П.Павлова, И.И.Мечникова, Н.Н.Семенова, П.А.Черенкова, И.Е.Тамма и И.М.Франка. Исправил он в полученной из Москвы бумаге и малопростительный ляп, который не грех было бы заметить и московским проверяль-щикам, визы коих запечатлены на документе. Глубокую благодарность Нобелевскому комитету посол правильно переадресовал Королевской академии наук. Ибо нобелевские комитеты, по Уставу Нобелевскего фонда, вправе лишь рекомендовать кандидатуры претендентов на награду, а присуждают ее учреждения-наделители. В данном случае, по разделу физики, — Королевская академия наук...
Сама же церемония вручения премии — диплома и золотой медали — состоялась утром 10 декабря в Москве, в конференц-зале Центральной клинической больницы АН СССР. В архиве РАН, вместе с выше приведенным проектом выступления по-
сла, хранится еще один достойный внимания машинописный документ, под названием «Порядок вручения Нобелевской премии по физике за 1962 г. академику Л.Д.Ландау».
В документе констатируется, что церемония вручения состоится 10 декабря, в 11 ч 30 мин. Продолжительность ее не может превышать 15 — 20 минут. Представлять шведского короля при церемонии будет посол в Москве Рольф Сульман. Далее следовало перечисление ограниченного числа лиц, которые могут быть допущены на церемонию.
С советской стороны это — президент АН СССР М.В.Келдыш, и.о. главного ученого секретаря Президиума АН СССР М.И.Агош-ков, академик-секретарь Отделения физико-математических наук Л.А.Арцимович, нобелевские лауреаты Н.Н.Семенов, И.Е.Тамм, И.М.Франк, П.А. Черенков, а также академик П.Л.Капица, и.о. начальника Иностранного отдела Президиума АН СССР П.С.Ораев-ский, автор упомянутого выше проекта выступления в Стокгольме советского посла, а также супруга нобелевского лауреата К.Т.Дробанцева-Ландау и два-три корреспондента центральных газет.
От шведской стороны приглашались в зал, помимо самого посла, три-четыре представителя посольской службы и два-три корреспондента шведской прессы.
В тексте упоминаемого документа особо отмечено, что после выступления посла и вручения лауреату диплома и медали «ответной речи не будет».
Правда, затем в упоминаемый машинописный текст пришлось от руки вносить поправки. Были вычеркнуты из списка присутствующих фамилии И.М.Франка и П.А.Че-ренкова, а вместо них тем же пером внесена фамилия Г.Г.Чах-махчева, управделами Президиума АН. Пребывание на церемонии чиновника от науки показалось устроителям более по-
лезным и желательным, чем присутствие коллег, к тому же хорошо знакомых с виновником торжества.
И еще одна нестыковка случилась в заранее подготовленном регламенте. Правда, в данном случае инициатива принадлежала уже самому Льву Давидовичу. В противовес опасениям врачей, он все же почел для себя нужным лично высказать признательность членам Королевской академии наук за столь высокую оценку его научных достижений. Что и привел в исполнение на хорошем английским языке.
Вечером того же 10 декабря, синхронно с проходившими в Стокгольме нобелевскими церемониями, в посольстве Швеции состоялся торжественный прием. Отсутствовавшего лауреата там представляла супруга Ландау. Среди гостей, помимо присутствовавших на церемонии в больнице, здесь находились и утренние отставники Франк и Черенков. Прочувственную речь произнес посол Сульман. Ответствовал ему с советской стороны заместитель председателя Совета министров СССР К.Н.Руднев.
В Стокгольме же в те же минуты началась церемония вручения в Концерт-холле нобелевских наград остальным лауреатам премий 1962 г. Первым, как и по
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.