А.М. Булатов: Историческая картография в творчестве О.М. Медушевской: штрихи к портрету
Слова С.О. Шмидта напомнили мне рассказ Ольги Михайловны о ее занятиях историей географических открытий и картографией. Этот рассказ был совсем не о благополучном процессе изучения широкого спектра исторических источников и публикации старинных карт. В 1964 г. Медушевская отказалась от занятий историей картографии и интереснейшим видом документов - старинными географическими чертежами и картами России. Произошло это в связи с подготовкой и после издания «Атласа географических открытий в Сибири XVII-XVIII вв.». Ольга Михайловна говорила, что это ее сознательный выбор и причиной его были возникшие в процессе подготовки Атласа цензурные вмешательства и ограничения. Тогда об этом было сказано мимоходом и без подробностей.
Недавно мне пришлось столкнуться со следами и последствиями деятельности того неведомого цензора-историка. Наводя справки о редкой итальянской карте 1566 г., на которой показан и впервые именован Анианский пролив между Азией и Америкой, я обнаружил, что в Атласе 1964 г. эта карта (№ 14) воспроизведена с частично вымаранным текстом в титульном картуше. Поскольку эта карта воспроизводилась в разных изданиях и до и после 1964 г. восстановить изъятый текст было легко. Оказалось, что цензором были изъяты слова, обозначающие место и год издания, имя составителя или гравера этой карты: Venetijs aeneis formis Bolognini Zalterij Anno. M.D.LXVI.
Через несколько лет А.В. Ефимов, редактор того Атласа 1964 г., в очередном издании своей истории русских географических открытий, вышедшем в 1971 г., снова воспроизвел сфабрикованное изображение упомянутой карты. А Ольга Михайловна выбрала отказ от участия в дальнейшем распространении подделок исторических документов. Кажется, что случай мелкий, но достоинство его заслуживает памяти.
© 2010 г. С. А. К РО П АЧЕ В*
НОВЕЙШАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ О МАСШТАБАХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ В 1937-1938 годах
В данной статье будут рассмотрены отечественные исследования 2000-х гг. о жертвах «большого террора»1. Необходимо отметить, что первые публикации, в которых назывались цифры потерь от сталинских репрессий, появились в конце 1980-х гг.2 Это было время острых политических дискуссий, столкновений различных общественных мнений и взглядов. Исторические сюжеты являлись важнейшим фактором размежевания политических сил, а выводы о величине потерь СССР в годы «большого террора», Великой Отечественной войны, депортаций и голода, предлагавшиеся в средствах массовой информации, стали одним из главных аргументов в спорах «демократов» и «номенклатурщиков». Дискуссии и споры не всегда были результативными, но период конца 1980-х - середины 1990-х гг. был весьма важным в отношении определения истинных масштабов потерь советского государства, в том числе и в годы «большого террора». Без этого периода выявления и публикации ранее закрытых документов невозможно было бы собрать богатый «урожай» публикаций 2000-х гг.
В новейшей отечественной историографии о потерях СССР в годы «большого террора» освещаются не только масштабы массовых политических репрессий в середине 1930-х гг., но и судьбы репрессированных, уровень смертности заключенных в местах лишения свободы, влияние террора на демографические процессы и социально-экономическую ситуацию в стране накануне Второй мировой войны.
* Кропачев Сергей Александрович, кандидат исторических наук, доцент Кубанского государственного университета.
В начале 2000-х гг. вышло несколько глубоких трудов по демографической истории России первой половины XX в.: 1-й том коллективной работы «Население России в XX веке»3, монографии В.Б. Жиромской4 и В.А. Исупова5. Впервые в отечественной историографии были названы истинные масштабы массовых политических репрессий середины 1930-х гг. В 1937-1938 гг. в СССР подвергались аресту 3 141 444 человека, из них 1 575 259 - по обвинению в политических преступлениях и 1 566 185 - уголовных. В эти годы по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 человека, из них 681 692, или 50.7%, приговорено к расстрелу6. Кроме того, в исправительно-трудовых лагерях (далее - ИТЛ), исправительно-трудовых колониях (далее - ИТК) и тюрьмах7 в эти годы от различных причин умерло 160 084 заключенных8, часть из которых была осуждена по политическим мотивам9. Добавив к двум последним цифрам некоторый процент тех политических, кто был осужден и расстрелян по уголовным статьям или умер в эти годы в ГУЛАГе, получим неутешительный итог: «В 1937-1938 гг. в результате карательной деятельности государства страна потеряла около 1 млн человек погибшими»10. Если принять во внимание, что большинство из «политических», уничтоженных в эти годы, были мужчинами трудоспособного возраста, многие из которых имели высокий социальный статус, профессиональный опыт, образование, не трудно представить катастрофические последствия «большого террора» для судеб страны и армии за несколько месяцев до начала Второй мировой войны11.
Публикациями 2000-2001 гг. была поставлена точка в многолетней дискуссии о количестве репрессированных, осужденных и расстрелянных по политическим мотивам, заключенных в ИТЛ, ИТК и тюрьмах в годы «большого террора». Период, когда исследователи, публицисты, а зачастую и псевдоученые жонглировали цифрами, многократно преувеличивая масштабы потерь в 1930-е гг., закончился. Это важно не только с позиций исторической правды и справедливости. Период политической стабильности 2000-х гг. свел на нет необходимость для разных политических сил привлекать «жареные» факты, в том числе и о количестве жертв «большого террора», для достижения своих конъюнктурных целей, решения тактических задач.
За последние годы исследователи существенно продвинулись в изучении видов репрессий и категорий репрессированных12, механизмов массовых политических акций13, динамики численности заключенных в местах лишения свободы, их качественном составе14, национальных операций НКВД15, депортаций16 и истории спецпоселенцев17. В фундаментальном исследовании коллектива сотрудников Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН «Демографические модернизации России, 1900-2000», под редакцией А.Г. Вишневского18 выделяются три главных вида репрессий, имевших прямые демографические последствия, - массовое применение смертной казни, заключение миллионов людей в тюрьмы, лагеря и колонии и массовые депортации19, дается описание механизма осуществления печально известного оперативного приказа НКВД № 00447 от 30 июля 1937 г. Центральная власть выдавала разнарядку («квоты») по всем административным районам страны на арест, в том числе и с последующим расстрелом20. Приказ также подробно определял категории («контингенты») лиц, подлежавших репрессиям по социальным и политическим признакам21. Современные исследователи проанализировали еще одну группу советских граждан, подвергшихся массовому террору вслед за «врагами народа». Это так называемые ЧСИРы - члены семей изменников Родины, жены и дети репрессированных22. Менее чем за полтора года по неполным данным по стране было арестовано более 43 тыс. жен и детей «шпионов» и «диверсантов»23.
Особой глубиной и новизной отличаются исследования, посвященные динамике численности заключенных в местах лишения свободы в ИТК и ИТЛ, а также по регионам СССР, их характеристикам, причинам и масштабу смертности в 1930-1940-е гг. Тема эта, как известно, не изучалась в отечественной историографии. Постепенное рассекречивание соответствующих источников в 1990-е гг. позволило историкам
впервые обратиться к этой новой проблеме24. Количество ИТК, ИТЛ и тюрем в 1930-е гг. постоянно росло. Так, в 1932 г. в СССР насчитывалось 11 ИТЛ, в начале 1935 г. - 15, в начале 1939 г. - уже 4225. Быстро росла численность заключенных в ИТЛ, ИТК и тюрьмах. К середине 1937 г., моменту принятия решений о начале массовых политических репрессий, ГУЛАГ был готов поглощать сотни тысяч новых жертв. С июля 1937 г. в лагеря, колонии и тюрьмы26 хлынул небывалый поток осужденных. За 9 месяцев (с 1 июля 1937 по 1 апреля 1938 г.) число заключенных (уголовных и политических) в местах лишения свободы увеличилось более чем на 800 тыс. человек27. По состоянию на январь 1939 г. в ИТК, ИТЛ и тюрьмах насчитывалось 2 022 976 заключенных28.
ГУЛАГ образца середины 1930-х гг. фактически превратился в фабрику постепенного уничтожения заключенных. Тяжелый труд, болезни, сложные климатические и бытовые условия, издевательства конвоя, плохое питание29 и другие негативные факторы привели к массовому истощению и всплеску смертности «населения» ИТЛ, ИТК и тюрем30. В 1938 г. в тюрьмах и колониях умерло в 4.4 раза больше заключенных, чем в 1937 г. В ИТЛ в этом году смертность была в 3.6 раз выше предыдущего года31. Об итогах такого отношения к заключенным в 1937-1938 гг. мы уже упоминали.
В 1937-1938 гг. было проведено несколько «национальных» операций НКВД СССР. Наиболее крупные из них - «польская» и «немецкая» - в 1990-е гг. были достаточно изучены отечественными историками32. К исследованию других ученые только приступили («латышская»33), а некоторые «национальные» операции, например, репрессии против «харбинцев» (бывших служащих КВЖД) еще ждут своего часа. Мощным толчком к изучению «греческой» операции НКВД (декабрь 1937 г. - май 1938 г.) явилось осуществление с мая 2004 г. Ассоциацией греческих общественных объединений России проекта «Греческий мартиролог» (История репрессии против греков в СССР). В рамках этого проекта в 2006 г. и 2008 г. вышли две книги И.Г. Джу-хи34. Первая из них была посвящена «греческой» операции. Обширный исторический и личный материал позволил автору сделать ряд принципиальных выводов, в том числе и о количестве репрессированных греков. В ходе осуществления «греческой» операции, по утверждению автора, было репрессировано от 21 200 до 25 200 человек, из них от 17 тыс. до 21 200 расстреляно. Это составляет более 80% всех репрессированных. В масштабах всей страны греческая операция вышла (вместе с «финской» и «эстонской») в «лидеры». У них
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.