научная статья по теме НОВГОРОДСКАЯ БЕРЕСТЯНАЯ ПОЧТА 2006 ГОДА Общие и комплексные проблемы естественных и точных наук

Текст научной статьи на тему «НОВГОРОДСКАЯ БЕРЕСТЯНАЯ ПОЧТА 2006 ГОДА»

ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2007, том 77, № 3, с. 211-213

ИЗ РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ

Коллекция берестяных грамот, обнаруженных Новгородской археологической экспедицией, пополнилась в прошлом году тремя новыми документами. На примере одного из них авторы статьи показывают, как происходит реконструкция средневековых текстов.

НОВГОРОДСКАЯ БЕРЕСТЯНАЯ ПОЧТА 2006 ГОДА

А. А. Зализняк, В. Л. Янин

Особой надежды на находку очередных берестяных грамот в истекшем сезоне у участников экспедиции не было. Работы начались со вскрытия культурных напластований первой четверти XII столетия. Впереди нас ожидал XI в. - время самого начала берестяной письменности. К концу 2005 г. хронологическая статистика уже обнаруженных в Новгороде писем на бересте выглядела так: XI в. - 31 грамота, XII в. - 380, XIII в. - 187, XIV в. - 273, XV в. - 85. Падение числа документов в XIII и XV столетиях объяснимо. В XIII в. Русь переживала упадок в результате ордынского разорения, а в XV в. предпочтение стали отдавать письму на бумаге. Что же касается XI в., то древнейшие берестяные грамоты относятся ко второй трети этого столетия, и их появление, по всей вероятности, связано с учреждением Ярославом Мудрым первой русской школы, когда он в 1030 г. распорядился собрать в Новгороде триста детей старост и попов для обучения их грамоте. Тогда какой-то умный новгородец сообразил, что проще писать на снятой с дерева бересте, чем изготовлять липовые дощечки с ковчежцами для за-лития их воском и стирать навсегда написанное на воске для записи новых текстов. Малое количе-

О

\ ^ I

ЗАЛИЗНЯК Андрей Анатольевич - академик, главный научный сотрудник Института славяноведения и балканистики РАН. ЯНИН Валентин Лаврентьевич -академик, советник РАН.

ство берестяных документов вполне соответствует первому этапу существования письма на берёзовой коре.

И тем не менее летом 2006 г. обнаружено столько же берестяных писем, сколько их было найдено в предшествующем полевом сезоне, а именно: три документа - грамоты № 957, 958 и 959. Одна (№ 957) извлечена из культурных напластований первой четверти XII в., две другие -из слоев конца XI в.

Грамота № 957 не имеет обычной формы письма. Это днище или крышка (?) берестяного лукошка с двустрочной надписью: "Воибоудино ло-укъньчо иже е уклъдеть да проклятъ боудеоуть а шьвъко пслъ". Для ясности приблизим этот текст к более привычному современному человеку написанию: "Воибудино луконьчо. Иже е уклодеть, да проклят буде(у)т. А Шевъко писал". В формуле проклятия автор колебался между двумя вариантами боудеть и боудоутъ; в результате у него оказались совмещёнными оба варианта. Текст прозрачен, за исключением одного слова (уклъдеть): "Воибудино луконце (= лукошко). Кто его уклъдеть, да будет проклят. А писал Шевко". Что такое уклъдеть и какой род вреда или ущерба это слово передаёт?

Может быть, это всего лишь буквенная ошибка вместо укладеть? Мы знаем, однако, что предположение об ошибке писавшего - вообще слабое и при расшифровке берестяных грамот уже слишком часто оборачивавшееся ошибкой читающего, а не писавшего. И во всяком случае, принять такое предположение допустимо, лишь если после поправки текст становится совершенно ясен. Но в данном случае это явно не так: даже при принятии такой поправки ситуация осталась бы непонятной. Что значит "его (лукошко) укла-дет (то есть уложит)"? Лукошко можно уложить, например, в сундук или в сарай. Но в чём здесь преступление, да еще такое, за которое положено проклятие? Вероятно, можно также уложить лукошко, как укладывают, например, чемодан, собираясь в дорогу (то есть продуманно располо-

211

2*

212

ЗАЛИЗНЯК, ЯНИН

жить в нём вещи, ничего не забыв). Но и здесь загадочно, почему владельца волнует не то, что чужак завладеет его вещью, а то, что он будет её укладывать (в указанном смысле), и в чём здесь всё-таки достойное проклятия преступление.

Может быть, Шевко сделал сразу две буквенные ошибки - уклъдеть вместо украдешь? По смыслу украдешь подходит прекрасно. Но целых две ошибки в одном слове - это уже слишком вольное предположение. Остаётся искать решение, не подвергая сомнению написание уклъдеть.

Корень клъд- (которому в современном языке соответствовало бы клод-) нигде не отыскивается. Известно, однако, что в новгородских берестяных грамотах последовательность типа ТръТ, ТлъТ иногда выступает вместо более обычных ТърТ, ТълТ. Поэтому мы вправе искать также корень кълд- (которому в современном языке соответствовало бы колд-). Основные результаты этого поиска таковы:

• колд- в колдовать, колдун, колдовство и т.д.;

• колд- в ряде слов, связанных с образами удара или выбоины: колдобина, колдоба и т.п.;

• колд- в ряде диалектных слов со значением увечья, хромоты.

В "Этимологическом словаре славянских языков" для не имеющего общепринятой этимологии слова колдун (известного только русскому и белорусскому языкам) предполагается первоначальное значение "тот, кто путает, закручивает, например, колосья со злым умыслом". Не исключено, что перечисленные выше группы слов (или хотя бы их часть) сводятся к некоему общему корню со значением нанесения вреда.

Соответственно, для уклъдеть, если здесь действительно корень клъд- (из кълд-), можно предполагать значение "заколдует" или более общее значение "повредит, наведёт порчу". Заметим, что приставка у- хорошо согласуется с этим кругом значений: она представлена в большом числе глаголов, означающих нанесение вреда, например: укусить, уязвить, ущемить, убить, удушить, утомить, удручить, унизить, увечить, угнетать.

Отметим также, что в 2005 г. на том же участке раскопок в слое второй четверти XII в. была найдена берестяная грамота № 954, в которой сообщалось о колдовстве некоего Шильца, якобы наславшего порчу на чужих свиней и княжеских коней, что вызвало расправу жителей Людина конца с оклеветавшими их боярами Неревского конца (см. Вестник РАН. 2006. № 3. С. 227, 228). Это событие, случившееся около 1115 г., показывает, как сильна в начале XII в. была вера новгородцев в магию и колдовство.

Дохристианское двусоставное имя Воибуда встречается впервые. В других сочетаниях оба его составных элемента известны; ср. Воинегъ, Воигость, Воиславъ и др.; Жизнобудъ, Жито-будъ, Жиробудъ, Нежебудъ и др. Имя Шьвъко тоже встречается в берестяных грамотах впервые. Оно прозрачным образом произведено от корня шьв- "шить"; ср. позднейшие Шевченко, Шевчук и т.п.

Грамоты № 958 и 959 написаны по характерной для древнейшего периода одноеровой системе, в которой Ъ и Ь не различаются. В грамоте № 958 не сохранилось начало, а в уцелевших четырёх строках фрагментарный текст переводится следующим образом: "(на) ....ях. Пять гривен на .ах. На Влищеве гривна [и] три гривны и семь с половиной кун. На Дуйцине гривна и полторы гривны".

Это реестр некоторого сбора (или недоборов) с сел Влищево и Дуйцыно. Оба этих пункта удалось разыскать на территории новгородской Бежецкой пятины. Влищево находилось в 30 км южнее Чагоды (ныне в Вологодской области), Дуйцыно (Дуйково) - примерно в 100 км южнее Влищева, около Удомли (ныне в Тверской области). Упоминание этих сёл в грамоте конца XI в. важно для уточнения представлений о территориальном объёме Новгородской земли в столь раннее время.

Третья найденная в 2006 г. грамота (№ 959) содержит четыре строки, но у неё выгорела вертикальная полоска в правой части и, кроме того, обгорел ещё и правый край. Очевидно, в момент пожара свернувшаяся в рулон грамота была уже почти целиком покрыта землёй, выступал на поверхность только небольшой участок близ её правого края. Этот участок и выгорел. Между тем общий контекст грамоты позволяет предпринять необходимые конъектуры, с учётом которых документ читается следующим образом: "От Станигости къ Олоучи. То ти (еси пор)оуб(лъ) оу мене кобылоу. А язъ не в(иноватъ) въ (то)мъ. А тобе съказъвалъ (про ста)до Ж(и)рънйжъко. А продаи на (3 гривън)ы".

Для реконструированного таким образом текста можно предложить полный перевод: "От Ста-нигостя к Олуче. Вот ты конфисковал у меня кобылу. А я в этом (деле) не виноват. А тебе доносил про табун Жиронежко - так оштрафуй (его) на три гривны". Вырисовывается следующая картина. Жиронежко донёс административному лицу Олуче, что Станигость совершил что-то противоправное с табуном лошадей. За это Олуча конфисковал у Станигостя кобылу. Станигость заявляет этой своей грамотой, что он не виноват, и требует от Олучи наказать клеветника штрафом.

НОВГОРОДСКАЯ БЕРЕСТЯНАЯ ПОЧТА 2006 ГОДА

213

Имя "Жиронежко" ранее не встречалось. Однако составляющие его части в древнерусских текстах хорошо известны, например: Миронегъ, Мирославъ, Жирославъ, Братонежъко (последнее встречено в берестяной грамоте № 745). Что касается имени Олуча, которое представляет собой один из гипокористических (то есть уменьшительно-ласкательных) вариантов имени Олуфе-рий (Олферий), то А.А. Гиппиус выдвинул смелую гипотезу относительно личности адресата этой грамоты. Им мог быть новгородский посадник конца XI в., упоминаемый в летописном посадничьем списке под именем Улебъ. Он непосредственно предшествует в этом списке посаднику

Гюряте, которому была адресована берестяная грамота № 907, найденная на том же Троицком раскопе в очень близких по хронологии слоях. Гипотеза Гиппиуса основана на предположении, что для варяжского имени Олаф в качестве его христианской замены на Руси использовалось имя Олуферий, подобно тому, как для замены варяжского имени Якун использовалось христианское имя Яков. Летописное имя Улеб было всего лишь вариантом передачи того же имени Олаф. Использование гипокористического имени (Олуча) для посадника никак не противоречит обычаям того времени.

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком