использованием иеций или вызывающих сомнения специалистов.
Монография снабжена обширным справочным аппаратом: список сокращений наиболее часто цитируемой литературы занимает 19 страниц. В конце монографии около 100 страниц занимают указатель Initia (начальных слов упоминаемых в тексте произведений), указатель рукописей и документов, список имен, упоминаемых в тексте средневековых авторов, стационариев, ко-пистов. К сожалению, последний указатель не содержит имен современных исследователей; возможно, также был бы полезен отдельный список античных, арабских и средневековых авторов, чьи сочинения распространялись с помощью пеци-альной системы, а также указатель географических названий - список
университетских центров, где производились пециальные рукописи, и указатель монастырей и городов, где эти рукописи впоследствие хранились.
Эти частные пожелания ни в коей мере не умаляют, однако, ценности новой монографии Д. Мурано и ее первостепенной важности как для кодикологических, так и для текстологических исследований. Этот первый фундаментальный ре-перторий по сочинениям, распространявшимся с помощью пециаль-ной системы, и по пециальным рукописям по праву войдет в число обязательной литературы для коди-кологов, палеографов, филологов и широкого круга медиевистов, занимающихся историей средневековой культуры, университетов, изданием средневековых источников.
Е.В. Казбекова
Новоселов В.Р. ПОСЛЕДНИЙ ДОВОД ЧЕСТИ. ДУЭЛЬ ВО ФРАНЦИИ В XVI - НАЧАЛЕ XVII СТОЛЕТИЯ. СПб.: "Атлант", 2005. 285 с.
Тема дуэли относится к разряду популярнейших сюжетов, привлекающих внимание не только специалистов, но и просто любителей истории, воспитанных на романах
A. Дюма и снятых по их мотивам кинофильмах. Между тем монография
B.Р. Новоселова стала первым в отечественной науке фундаментальным исследованием, посвященным феномену дуэли в эпоху гражданских войн во Франции. При этом несомненным достоинством рецензируемой работы является ее ориги-
нальность по отношению к трудам западных коллег. Ориентируясь на французскую историографию, В.Р. Новоселов рассматривает дуэль в качестве историко-культурного феномена, связанного с темой социальной идентификации и менталь-ностью дворянства, однако он намеренно смещает акцент исследования в область недостаточно изученной реальной практики. Как отмечает сам автор, теоретические правила проведения дуэлей, а также сами представления о дворянской чести
нельзя воспринимать в качестве жесткой универсальной модели, поскольку зависящая от практики идеология неизбежно менялась с течением времени. Для себя историк выбирает ракурс, позволяющий рассматривать дуэль одновременно изнутри, т.е. глазами самих участников поединков, и снаружи - с позиции различных сторонних наблюдателей. Подобный подход дает возможность не только проследить динамику развития обычая, но также выявить расхождение между теорией и практикой поединков, вычленить взаимосвязь между полярными отношениями современников к этому явлению и глубинными социальными противоречиями внутри французского общества. Поставленная задача вынудила автора обратиться к весьма широкой источ-никовой базе: мемуарам, дневникам, трактатам мастеров фехтования и знатоков дуэльного кодекса, а также их противников из числа королевских юристов, антидуэльным памфлетам, законодательным актам и т.д. В качестве хронологических рамок исследования был избран период середины XVI - начала XVII в., поскольку именно в эту эпоху происходило складывание дуэльного обычая, а сама дуэль получила наиболее массовый характер и достигла определенного пика своего развития.
Как и следовало ожидать, свое исследование В.Р. Новоселов начинает с изучения истоков, уделяя при этом внимание не только анализу фактических корней поединков в защиту чести, но также представлениям современников об их происхождении. Как противники, так и сторонники дуэлей искали в древней истории примеры, подтверждающие свои позиции, возводя это социаль-
ное явление то к гладиаторским боям, то к единоборству античных героев или к судебным поединкам и рыцарским турнирам. Определенное сходство между дуэлями XVI в. и рыцарскими турнирами было отмечено и современными исследователями. Именно турниры сформировали представления о благородном и равном единоборстве, где на сражающихся распространяются определенные правила, ограничивающие их действия. В качестве другого важнейшего источника складывания концепции дуэли принято рассматривать одну из разновидностей ордалии - судебный поединок. Возникший в раннее Средневековье в качестве своеобразного способа расследования как уголовных, так и гражданских дел, в XVI в. во Франции судебный поединок превратился из экстраординарной судебной процедуры в дело защиты чести и достоинства. Но, как отмечает автор, для того, чтобы синтез представлений о Божьем суде, рыцарском поединке ради славы и любви дам и о турнирных состязаниях стал основой для появления нового типа поединка, необходимо было появление новой концепции механизма защиты дворянской чести и новой трактовки самой чести. Родиной столь важных социокультурных изменений стали итальянские города. С конца XV в. в среде городских нотаблей, стремящихся встать вровень с традиционной патрицианской элитой, под воздействием ренессансной этики и философии честь приобрела значение репутации, защита которой стала восприниматься в качестве первостепенной задачи, требующей весьма щепетильного отношения.
В середине XVI в. быстрому распространению во Франции моды на
дуэли способствовали в значительной степени гражданские войны и династический кризис, делавшие королевскую власть неспособной остановить борьбу между придворными кланами и религиозными партиями, позволяя дворянам сводить личные счеты в частном порядке насильственным путем. Не ограничиваясь формальной характеристикой эпохи, В.Р. Новоселов сосредоточивает свое внимание на общественной полемике вокруг проблемы отношения к дворянской чести и дуэлям, приходя к выводу, что среди противников вооруженных поединков превалировали чиновные дворяне мантии, отстаивающие идею равенства престижа всех дворян вне зависимости от рода их занятий, в то время как их оппоненты из числа представителей военной части дворянства защищали традиционные сословные ценности.
В сознании современников дуэль имела определенное значение в качестве средства создания и утверждения параллельной иерархии внутри дворянского сообщества. По меткому определению автора, дуэль играла для дворян роль своего рода "лифта" персональной репутации, позволяя обратить на себя внимание света. Для молодежи поединки с заслуженными героями войны становились лучшим средством обойти их в славе. Многие фехтовальщики провоцировали конфликты намеренно, чтобы стяжать славу победителя победителей. Репутация удачливого дуэлянта позволяла молодому и незнатному дворянину обратить на себя внимание высокопоставленных лиц, покровительство которых способствовало карьерному росту. Приводя статистические расчеты современных французских историков, В.Р. Новоселов отмечает,
что практически нельзя рассчитать истинное соотношение дуэлей, окончившихся гибелью или ранением противников, и бескровных поединков, поскольку серьезность сражения не определялась тяжестью нанесенных оскорблений или степенью вражды между участниками. Массовый характер убийств на дуэлях (по приблизительным подсчетам современных исследователей, только за период правления Генриха IV (1589-1610) на дуэлях было убито от 6 до 16 тыс. дворян) свидетельствует не только о моде на опасные поединки, но и об отношении дворян к риску, а также самой манере ведения боя. По наблюдениям самих современников, в год на дуэлях гибло больше дворян и военных, чем в настоящих сражениях.
Центральной темой книги стали вопросы, связанные с вызовом и проведением поединка. Разбирая всевозможные дуэльные казусы, В.Р. Новоселов приходит к выводу о том, что из всех формальных условий доминантным было установление равенства сторон. В идеале паритет должен был быть не только в оружии, но и в физической силе противников (стремясь уравнять шансы врагов, авторы дуэльных трактатов рекомендовали даже прибинтовывать к туловищу руку или ногу или закрывать один глаз, если противник имел увечья), но главное, в знатности или чине (для военных). Теоретики дуэльного кодекса установили для поединков иерархию знатности, в соответствии с которой менее знатный не имел права вызова более знатного, но знатная особа могла сама вызвать на поединок менее родовитого дворянина. Пользуясь неравенством происхождения, слабые фехтовальщики нередко отговаривались от поединка.
Самым тяжким оскорблением, из-за которого происходило большинство дуэлей, была задетая честь женщины. Оскорбление жены, любовницы или родственницы однозначно трактовалось как смертельная обида, нанесенная самому дворянину. Отношение французских дворян к возможности примирения и арбитражу явно демонстрирует такую психологическую черту большинства дуэлянтов, как отказ от любых форм компромисса с противником. Доказать свою доблесть на поединке с оружием для поддержания чести было важнее, чем разобраться в деле и достигнуть мирного соглашения. Приводя разнообразные примеры, автор наглядно демонстрирует, что для установления подлинной причины дуэли историк порой вынужден проводить настоящее расследование: довольно часто истина тщательно скрывалась, подменяясь ничтожнейшим поводом, одновременно с этим самый ничтожный, с современной точки зрения, повод действительно мог стать причиной смертельного поединка. Порой под видом дуэли (часто массовой, в которой могли участвовать до 30 человек) люди сводили клановые счеты. Впрочем исследователю также приходится учитывать, что грань между поединком и обычным вооруженным нападением была весьма зыбкой. В обстановке религиозных войн личная вражда часто приводила дворян в противоборствующие политические лагеря, но и политические разногласия могли стать причиной личной вражды -одно прикрывали другим.
Несмотря на то что монография посвящена дуэли во Франции, автор постоянно проводит параллели между французским дуэльным кодексом и италь
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.