СООБЩЕНИЯ
Славяноведение, № 5
© 2004 г. А.Г. БУТУЗОВ
О ГЕОГРАФИИ РУССКИХ НА БАЛКАНАХ В XX ВЕКЕ
Вплоть до Первой мировой войны отсутствовали объективные экономические, политические и религиозные предпосылки для развития широкомасштабных миграций русских на Балканы. Лишь несколько десятков тысяч русских старообрядцев к тому времени проживали в отдаленных сельских районах полуострова, на севере Добруджи (липоване). В начале XX в. небольшая русская колония, представленная преимущественно состоятельными людьми, сложилась в Стамбуле [1. С. 20].
Прелюдией к массовой русской эмиграции можно считать, предположительно, длительное пребывание в Болгарии нескольких тысяч пленных российских солдат из 40-тысячного корпуса, направленного в разгар Первой мировой войны на Салоникский фронт. Широкий размах исход русских в регион получил после окончания Гражданской войны на юге России. Впервые ход и масштабы переселений определялись, прежде всего, комплексом внешнеполитических факторов, среди которых особое место занимали геополитические интересы ведущих европейских государств. В качестве отличительных черт послереволюционной эмиграции в черноморские страны назовем явное преобладание военных, и как следствие, непомерно высокий процент одиноких, чаще разлученных с супругами, мужчин призывного возраста, а также менее выраженное преобладание этнических русских среди соотечественников. Обращают на себя внимание и узкие хронологические рамки русской эмиграции на Балканы. С падением меньшевистского режима в Грузии весной 1921 г. приток собственно русских в регион практически иссяк. Итак, уже к началу 20-х годов XX в. Балкано-Черноморский регион стал одним из магистральных направлений послереволюционного исхода русских.
Во многом благодаря своему географическому положению Турции было суждено стать одной из стран первого прибежища эмигрантов. В результате четырех последовательных эвакуаций из Новороссийска и Одессы (1920 г.), самой массовой - с Крымского полуострова (зима 1920-1921 гг.) и, наконец, из Батуми (1921 г.) в зоне черноморских проливов сложился крупнейший за рубежом очаг концентрации русских беженцев. В начале 20-х годов прошлого столетия только в районе Стамбула было сосредоточено около 200 тыс. наших соотечественников [2. С. 42; 3. С. 30]. В общей сложности, на оккупированной союзниками турецкой территории, включая полуостров Гелиболу
Бутузов Алексей Геннадьевич - канд. геогр. наук, доцент МГУС.
(Галлиполи), побережье и острова Мраморного моря, к указанному времени, по подсчетам автора, могли найти прибежище до 250 тыс. эмигрантов.
Учитывая бедственное материальное и жилищное положение беженцев, прекращение французскими оккупационными властями продовольственной помощи и ультиматум турецких властей о поголовной депортации военных спровоцировали отъезды русских из зоны черноморских проливов. Основную массу военнослужащих и гражданских лиц из района Стамбула в короткий срок перебросили в Королевство сербов, хорватов и словенцев (СХС), в меньшей степени - в Болгарию [3. С. 39; 4. С. 252]. Гораздо меньшее, в сравнении с балканскими очагами эмиграции, влияние на формирование русского рассеяния на Балканах оказали миграции из других регионов, в частности, из Северной Африки. Так, в большинстве своем в Королевство СХС, отчасти - в Болгарию вывезли из Египта гостей английского короля [5. С. 320]. Из Туниса в будущую Югославию переехала часть выпускников морского корпуса.
Приток беженцев в Королевство СХС приобрел массовый характер с 1920 г., когда местное правительство стало активно поощрять русскую иммиграцию [6. С. 7; 7. С. 14; 8. С. 71]. Отчасти патернализм центральных властей и благосклонность большинства местных жителей объяснялись традиционно тесными политическими и культурными связями с Россией. Но югославская элита руководствовалась, в первую очередь, экономическими и этнополитическими мотивами. В Сербии и Черногории, потерявших в ходе балканских войн до половины мужчин трудоспособного возраста, значительную часть интеллигенции, чрезвычайно остро ощущался дефицит рабочей силы и квалифицированных специалистов. Тем более что сербам при заметном отставании по уровню социально-экономического развития от территорий, населенных преимущественно хорватами и словенцами, было сложно сохранить гегемонию в стране с необычайно пестрым этническим составом населения.
В ходе так называемой сербской эвакуации в начале 1920 г. в Королевство СХС прибыло 8.5 тыс. эмигрантов из Новороссийска, а вскоре 2.5 тыс. ранее размещавшихся на Лемносе беженцев со статусом гостей английского короля. Еще на раннем этапе отчетливо обозначилось превалирующее влияние государства в расселении русских. В 1920 г. созданные по инициативе властей самоуправлявшиеся колонии (общины) формально объединяли подавляющее большинство наших соотечественников (8 тыс. чел.).1 Русские расселились практически по всей стране. Но эмигранты из состава первых организованных эвакуаций сосредоточились, главным образом в Сербии [6. С. 10]. При этом в географии различных волн имелись существенные отличия. Из-за острой потребности центральных министерств и ведомств в квалифицированных кадрах, тяготение первой волны эмиграции к поселению в крупных центрах, в первую очередь в Белграде, было особенно выраженным. Самые значительные очаги концентрации россиян возникли в Белграде, Земуне, Панчево, Сараево, Загребе [6. С. 8-10]. Не случайно, в 1920 г. в Королевстве СХС ввели ограничения на вселение в некоторые крупные города [6. С. 8]. Часть эмигрантов, въехавших в страну по железным дорогам через территорию Греции и Болгарии, осела в южных районах Сербии и Македонии. Беженцев так называемой английской эвакуации, напротив, расселили, главным образом, в сельской местности Вое-
1 Колония (община) могла насчитывать даже менее 25 членов старше 21 года.
водины, отчасти в Баранье. Там возникло более 30 сельскохозяйственных казачьих станиц, каждая из которых объединяла от 10 до 50 мужчин [8. С. 72]. Аграрное освоение края стимулировалось, полагаем, максимальной для страны относительной убылью населения и значительными резервами плодородных земель.
Но самую крупную волну россиян, включая 20 тыс. гражданских лиц, доставили в конце 1920 - начале 1921 гг. из Стамбульского района на побережье Ко-торской, Бакарской бухт, в Дубровник [6. С. 11-12; 8. С. 71, 72]. Третья волна эвакуации сопровождалась невиданным увеличением числа русских общин. Но русские оседали и в ранее созданных колониях [6. С. 12]. Подавляющее большинство беженцев отправили в глубь страны, прежде всего, в Сербию. В первой трети 1920-х годов 2/3 русских колоний в Королевстве СХС приходилось именно на сербские территории [9. С. 20]. Крупный очаг крымской эмиграции возник в бассейнах Моравы и Тимока. По-прежнему активно осваивалась не только Центральная Сербия, но и Воеводина, ставшая вторым после столицы центром сосредоточения русских в Королевстве СХС (1/6 их численности). К 1923-1924 гг. только на Банат и Бачку приходилось более 1/3 всех русских общин страны [6. С. 20]. Но у эмигрантов в крае отчетливее, чем прежде, проявилась ориентация на обустройство в крупных и средних городах. Там сосредотачивалась половина значительных по численности эмигрантских колоний страны. В этой связи можно отметить исключительную роль учебных заведений Королевства СХС в развитии русского высшего образования на всем Балканском полуострове. Тем не менее, русский очаг в Воеводине не утратил своих аграрных черт.
В остальных районах Сербии, как и прежде, наиболее отчетливо проявилась тенденция к обустройству россиян вне многолюдных центров. Не случайно, именно Сербия выделялась столь высоким удельным весом сельских общин в общей массе русских колоний. Но наши соотечественники в крупных городах, в особенности в столице, сохранили преимущественно интеллектуальный род занятий своих членов.
Русские общины были основаны также в Хорватии, Боснии и Герцеговине, Словении, Черногории и Македонии [6. С. 20]. Из-за особенностей аграрного строя, относительно меньших потерь мужчин трудоспособного возраста и квалифицированных кадров Хорватия и Словения не испытывали столь острой необходимости в пришлой рабочей силе. Но даже несмотря на противодействие этнорегиональных элит и населения, крымские беженцы активнее своих предшественников обустраивались в этих провинциях. Сеть русских колоний в Хорватии, Словении и Черногории в основном сложилась именно в ходе третьего организованного переселения. Так, Херцегнови считалась второй по численности своих членов после Белграда русской колонией страны. Комфортные климатические условия и максимальный для крымской партии уровень заболеваемости предопределили концентрацию в районе Которской бухты эмигрантских медицинских учреждений, приютов. Не случайно, на южном побережье Адриатики сложился крупный очаг эмиграции. Но в отличие от Ядра-на, где осели более состоятельные слои эмиграции, члены казачьих станиц Бараньи и Славонии занимались преимущественно сельскохозяйственным трудом. Тем не менее, для Хорватии, в еще большей мере Словении, вероятно, была характерна значительная роль крупных и средних городов в расселении
русских. При этом на фоне столицы колония Загреба выделялась высокой долей гражданского населения и лиц свободных профессий.
Последний всплеск русской иммиграции в Королевство СХС связывают с прибытием в первой трети 1920-х годов не менее 11.5 тыс. военных, включая штаб Врангеля [6; 8. С. 53]. Так, в 1921 г. до 4-5 тыс. кубанцев с Лемноса направили на строительство важнейших стратегических магистралей в горах на юге Сербии и в Македонии, а 5 тыс. солдат и офицеров с Галлиполи в пограничную охрану [10. С. 60; 4. С. 138, 155]2. Переход военных к мирной жизни сопровождался возникновением новых русских колоний, вплоть до весны 1922 г. компенсируя распад ранее созданных общин3.
июль октябрь февраль март апрель февраль апрель 1923-
Период
1920 г. 1920 г. 1921 г. 1921 г. 1921 г. 1922 г. 1922 г. 1924 гг.
Кол-во 70 57 215 233 250 323 300 300
общин
Более того, полагаем, в Македонии и ряде районов Сербии сеть русск
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.