скими разработками и, что не менее важно, на кафедре «выращены» преподаватели, которые стали опорой факультета на многие годы.
Ваша работа в должности председателя Диссертационного совета открыла дорогу многим исследователям. Вы помогали своими мудрыми советами, подстраховывали, поддерживали, успокаивали.
Ваши лекции запомнились многим поколениям Ваших учеников как образец для подражания — логичные, информативные, с интересными цитатами, пронизанные искромётным юмором, шутками.
Дорогой Владимир Семёнович! Желаем Вам здоровья, поддержки родных, друзей, коллег, учеников. Желаем радостных застолий, ведь мы цитируем не
только Ваши статьи, но и Ваши тосты. Ваш статус лучшего тамады всех времён и народов непоколебим. Мы любим Вас! В. В. Брежнева, декан Библиотечно-информационного факуль-g mema Санкт-Петербург-ского государственногоj института культуры, доктор педагогическихI наук, профессорJ
О моём друге
С ВЛАДИМИРОМ Семёновичем Крейденко, которому исполняется 85 лет, я дружу уже более полувека. Моё знакомство с ним началось в 1960-х гг., когда я внештатный, а затем и штатный преподаватель Кировского УКП Ленинградского библиотечного института им. Н. К. Крупской ежегодно в конце учебного года приезжал в Ленинград с отчётом на кафедру библиотековедения, на которой В. С. Крейденко был аспирантом.
Видал я его и в институтском общежитии, где я жил в дни пребывания в институте. Это было шапочное знакомство, общение ограничивалось взаимными приветствиями.
В 1964 г. я был командирован в Улан-Удэ на семинар методического центра библиотек Сибири и Дальнего Востока. На семинаре с докладом об эксперименте в библиотечных исследованиях выступил В. С. Крейденко, который после окончания аспирантуры был направлен на работу в Восточно-Сибирский государственный институт культуры1. Читал он свой доклад негромким голосом, с размеренными, «педагогическими» паузами и весьма заметным грузинским акцентом. После окончания семинара Владимир Семёнович пригласил меня в гости (жил в номере гостиницы) и познакомил с женой — Анной Алексеевной.
В 1969 г. я переехал из Кирова в Ленинград, и мы вновь встретились на кафедре библиотековедения уже как уже старые знакомые, а наше общение стало регулярным. Способствовало этому и то, что мы были примерно одного воз-
раста, и то, что были новичками в уже сложившемся коллективе кафедры со своими формальными и неформальными связями, в которые мы не всегда вписывались. Мы никогда не ощущали недоброжелательности с чьей-либо стороны, но известная доля отчуждённости чувствовалась. Всё это способствовало тому, что наш контакт стал более тесным; назвать его дружбой было бы преувеличением.
В воспоминаниях разных авторов часто встречается фраза: «Наша дружба постепенно переросла в семейную дружбу». У нас было наоборот. Вначале возникла дружба между нашими семьями, которая продолжалась многие годы и определяла наши взаимоотношения. Ещё одним фактором, облегчавшим и делавшим наши дружеские контакты более частыми, было то, что между улицами Ушинского и Руставели пролегал маршрут автобуса №102.
Анна Алексеевна, которую мы все звали Аннушкой, была гостеприимной, хлебосольной хозяйкой. Хотя надо признать, что не менее хлебосольным был и сам Владимир Семёнович. Он угощал нас супом харчо, хашем, чахохбили, сациви, лобио и другими блюдами грузин-
ской кухни. И сегодня периодически раздаётся его звонок: «Толя, приезжай. Я приготовил лобио». Встречи нередко сопровождались застольем, на котором Владимир Семёнович произносил грузинские тосты.
Разумеется, дружба не ограничивалась совместными обедами и ужинами. Мы путешествовали по пушкинским местам, посещали питомник зубров в Ток-сово, ездили в Васкелово «по грибы» и т. д.
Понятно, что такие семейные встречи не предполагали серьёзных разговоров на «учёные темы». В лучшем случае, речь заходила о тех или иных событиях в институте. Работа на кафедре также тому не способствовала — мы преподавали разные учебные дисциплины, на разных курсах, поэтому зачастую присутствовали на кафедре в разные дни и часы. Лучшим временем для общения были дни, когда дни нашего пребывания на кафедре совпадали, и мы вместе уходили из института; в хорошую погоду мы любили пройтись пешком по Садовой, по улице Куйбышева или улице Пестеля.
В те годы мы готовились к защите докторской и делились своими соображениями, выводами, сомнениями, фактическими сведениями и т. п., так как исследуемые нами проблемы истории и методологии библиотековедения тесно пересекались. Однажды я рассказал Владимиру Семёновичу, что нашёл работу грузинского библиотековеда Н. Г. Лордкипанидзе «Библиотековедение, его предмет и задачи», но она на грузинском языке. Владимир Семёнович тут
-
#14 [248] 2015 Д ЛО
же отозвался: «Я тебе переведу», и сдержал своё обещание.
Когда я защищал докторскую диссертацию, Владимир Семёнович специально приезжал в Москву, чтобы меня поддержать и подбодрить. Я, в свою очередь, приезжал на его защиту.
В 1988 г. В. С. Крейденко успешно защитил в ГБЛ докторскую диссертацию «Исследовательские методы в библиотековедении», став крупнейшим и общепризнанным библиотековедом-методологом. Исследования в области методологии библиотековедения Владимир Семёнович продолжил и в последующие годы. Он — автор методологических глав в учебниках «Библиотековедение», в «Библиотечной энциклопедии» и «Справочниках библиотекаря» и т. д., автор ряда учебных пособий по методике библиотечных исследований. Видный библиотековед Ю. Н. Столяров в своих лекциях для аспирантов специально подчёркивал: «Очень рекомендую изучить новейшую работу В. С. Крейденко "Библиотечные исследова-ния"»(2007)2.
Особо следует отметить издание по его инициативе сборников научных материалов «МИР. Методология исследовательской работы». Вышло 10 выпусков, составителем и редактором их выступал Владимир Семёнович. При тираже 200 экземпляров эти сборники давно стали библиографической редкостью. Наиболее значимые статьи из них были перепечатаны в журнале «Библиосфе-ра», где Владимир Семёнович являлся членом редколлегии и ответственным за раздел «Методология НИР», выделенный по его инициативе. Попутно заметим, что Владимир Семёнович является членом редколлегии и журнала «Библиопанорама», издаваемого Нацио-
нальной библиотекой Республики Бурятия.
Будучи крупным учёным, В. С. Крей-денко не ограничивал свои исследования проблемами методологии библиотековедения. В круг его научных интересов входят проблемы библиотерапии, комплексного подхода к руководству чтения и пропаганде книги, библиотечного краеведения, библиотечного обслуживания населения и др. Иногда мы не только обсуждали эти и другие проблемы, но и выступали соавторами отдельных работ. Так, совместно подготовили избранные труды Б. В. Банка3, а Владимир Семёнович приложил немалые усилия, чтобы эта книга увидела свет.
Когда заочное отделение института открыло свои филиалы в ряде городов (Сыктывкар, Нижний Новгород, Псков, Иваново, Архангельск, г. Советск Калининградской области), мы стремились, если это не нарушало учебных планов филиалов, вместе выезжать в филиалы. Ездили на поездах (кроме Сыктывкара), жили в гостиницах или на частных квартирах, и поэтому имели время для общения и обсуждения различных научных, педагогических и прочих проблем.
Нашему научно-педагогическому общению во многом способствовало и то, что по подавляющему большинству проблем (например, сущность библиотековедения как науки, на его объект и предмет, на его методологии, на теории руководства чтения и т. д.) наши взгляды совпадали. Я не помню каких-либо серьёзных разночтений. Пожалуй, только разные представления о понятиях «библиотековедческое исследование» и «библиотечное исследование». Я полагал, что библиотековедческое исследование —
это исследование библиотечных проблем, а библиотечное исследование — это исследование, проведённое в библиотеке. Однако Владимир Семёнович упорно придерживается термина «библиотечное исследование». По инициативе Владимира Семёновича к названию кафедры библиотековедения было добавлено «.. .и теории чтения». Я считал и считаю, что такое добавление ненужным и излишним, так как понятие чтение и так уже входит в круг терминов «библиотековедения», и его отдельное выделение приводит лишь к тавтологии, а понятие «теория чтения» до сих пор не получило ни научного, ни терминологического определения, и поэтому не может быть включено в название кафедры.
Разумеется, эти (наверное, были и другие?) разногласия не могли повлиять на нашу дружбу. После смерти Аннушки, а позднее и моей жены, наше семейное содружество переродилось в мужскую дружбу, верность которой мы, несмотря на известные житейские трудности, неуклонно сохраняем, хотя и общаемся теперь чаще по телефону и лишь изредка навещаем друг друга.
Примечания
1 Крейденко В. С. Забытый методический семинар // Библиопанорама. — 2014. — №2. — С. 48-50.
2 Столяров Ю. Н. Библиотековедение, библио-графоведение и книговедение как единая научная специальность: полный курс лекций для аспирантов и соискателей по типовой программе кандидатского минимума. — Орёл, 2007. — С. 181.
Банк Б. В. Избранное / сост. А. Н. Ванеев,В. С. Крейденко. —* Санкт-Петербург: БАН,2011. -427 с.
А. Н. Ванеев, доктор пед. наук,\
профессор
Гуманистическая библиотечная методология профессора Крейденко
Методология — понятие неоднозначное. Во-первых, методологией именуют раздел философии, представляющий собой «тип рационально-рефлекторного сознания, направленный на изучение, совершенствование и
конструирование методов в различных сферах духовной и практической деятельности»1. Здесь предметом методологии являются такие методы философствования, как философская интуиция, метод восхождения от абстрактного к конкретному, диалектический метод,
анализ и синтез эмпирического материала из различных социально-культурных источников и др.
Во-вторых, известна методология науки, которая изучает общенаучные и частнонаучные методы. К общенаучным методам относятся: научное наблю-
^Й^ Д ЛО #14 [248] 2015
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.