СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
О НАРУШЕНИИ ПОСТАНОВЛЕНИЙ О ВОСПИТАНИИ ЮНОШЕСТВА (ИЗ ИСТОРИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ)
Н.Н. Зипунникова, доцент кафедры истории государства и права Уральской государственной юридической академии, кандидат юридических наук
А.В. Калёных, доцент кафедры уголовного права Уральской государственной юридической академии, кандидат юридических наук
В статье рассматривается проблема юридической ответственности в сфере воспитания и образования в Российском государстве периода империи. Охарактеризовано становление охранительных норм в данной области в отечественном законодательстве. Оформление охранительной функции показано в общем контексте российской образовательной политики XVIII - начала XX вв.
Ключевые слова: образование, воспитание, юридическая ответственность, полицейские проступки, учреждение учебных заведений, государственные интересы.
Проблема эффективного правового регулирования отношений в сфере образования и науки сохраняет свою актуальность и остроту весьма длительное время; еще в середине XIX столетия в отечественной юриспруденции отмечалось, что среди всех государственных законов нет важнее закона, чем закон о народном просвещении. В числе приоритетов «новой образовательной политики» российского государства многократно называлась задача оптимизации законодательства об образовании, которая может быть решена, как полагают многие, путем создания Образовательного кодекса РФ. К числу наиболее актуальных и проблемных в
специальной литературе отнесена тема юридической ответственности в сфере образования [1, с. 96-101].
Выстраивая образовательно-научную систему, российское государство периода империи выступало в этом процессе значимой движущей силой, локомотивом, осознавая и свои собственные потребности, а со временем - и потребности общества. Отсюда и важнейшие его задачи: создание условий для функционирования системы, ее нормирование, соответствующая кадровая политика и т. п. К концу имперской истории сформировался мощный нормативный массив, регулировавший разнообразные и сложнейшие отноше-
ния в «образовательном пространстве». Число узаконений достигало несколько тысяч, это были акты разных уровней, форм, значения, отраслевой принадлежности. Во второй половине XIX столетия предпринимались попытки систематизации этого законодательства: стали издаваться хронологические сборники постановлений и распоряжений по Министерству народного просвещения (профильному ведомству), а в 1890-е годы действовавшие акты были консолидированы в Свод законов Российской империи.
Анализ этого массива перспективен в нескольких направлениях - и в технико-юридическом, и содержательном ключе. С точки зрения «вертикальной структуры» можно говорить о нескольких уровнях актов: подписанные императором; министром; попечителем учебных округов; локальные. Внутри каждого уровня возможна классификация по формам (манифесты, указы, уставы, положения, регламенты, др.; распоряжения, определения, инструкции, др.; приказы, правила, др.; постановления университетских советов, др.). Наряду с масштабными узаконениями, отражавшими направления государственной политики в сфере образования и науки, содержавшими значительные элементы кодификации (уставы императорских университетов, училищные уставы и т. п.), издавались «текущие» акты, решавшие конкретные проблемы. Подавляющее большинство узаконений по отраслевой принадлежности может быть отнесено к полицейскому (административному) праву. Заметим, что в дореволюционной отечественной науке преобладал взгляд на образовательную
функцию и образовательную деятельность государства как на одну из составляющих полицейской деятельности правительства. Потому подавляющее большинство российских учебных курсов по полицейскому (позднее - административному) праву включали разделы, характеризующее законодательство об образовании и науке. Наряду с этим, можно говорить о нормах процессуального (постановления о деятельности университетских судов), финансового (о формировании специальных капиталов учебных заведений), уголовно-правового характера.
Современные классификации норм права в большей части применимы к имперскому образовательному праву. Так, встречаем нормы управомочиваю-щие (право университета присваивать «академические градусы или достоинства»), обязывающие (обязанность получить свидетельство для работы учителем в частном доме), запрещающие (запрет преподавания естественного права на юридических факультетах), нормы - дефиниции (Директор Педагогического института «есть первый чиновник института и главный блюститель в оном благочиния и порядка»), учредительные нормы и т. п. Наряду с регулятивными нормами, значительную роль играли постепенно «выкристаллизовывавшиеся» нормы охранительного толка.
В числе первых норм такого рода -правила указа 5 мая 1757 г. Все иностранцы желавшие обучать детей, должны были в доказательство своих знаний держать экзамен в Академии наук в Санкт-Петербурге или в Московском императорском университете. Только
с такими аттестатами и свидетельствами иностранцы могли в будущем содержать частные училища и заниматься преподаванием. За нарушение данного правила с семей, принимавших педагогов - иностранцев без экзаменационных свидетельств, должен был взиматься штраф в размере 100 руб., а сами иностранцы подлежали высылке за границу [2, собр. 1-е, т. XIV, № 10724]. О подобных мерах Академия наук ходатайствовала перед Сенатом следующим образом: «Учители иностранцы, обучающие наше юношество в домах, конечно больше вреда нежели пользы нам приносят потому, что несравненно большая часть негодных, нежели хороших сюда выезжает...Мадамы, а также и мамзели пользуются преимуществами учить и воспитывать наше юношество без одобрительного свидетельства о своем поведении, а в самом деле многие из них не только худого, но и бесчестного поведения. Для чего Академия за полезное почитает, чтобы выезжающие учители и учительницы привозили с собою одобрительные в поведении своем, достоверные свидетельства и представляли бы оные при экзамене» [Цит. по: 3, с. 47]. Историографом Московского университета С.П. Шевыре-вым указ 1757 г. был охарактеризован как «благодетельный», которым «была положена преграда злоупотреблениям иностранцев» [4, с. 37]. Заметим на полях, что «тема» иностранных воспитателей и педагогов возникла в царствование Петра Великого, когда одним из векторов политики правительства выступило активное приглашение иностранцев на русскую службу, и сохраняла свою актуальность длительное время.
Известно, что через «Санкт-Петербургские ведомости» 16 мая 1757 г. Академия наук впервые объявила о приглашении на испытательные экзамены по вторникам. Академия выполняла эти обязанности в течение почти 30 лет, и все академики и адъюнкты второй половины XVIII в. принимали участие в организации экзаменов [5, с. 125-126]. Специальными узаконениями 1752 и 1756 гг. «находящимся у разных персон в домах учителям и учительницам», наряду с камердинерами, кухмистрами и прочими, была запрещена торговая деятельность; за нарушение данного правила следовала конфискация товаров и наложение штрафа в размере 1000 руб. на лиц, у которых в услужении находились виновные [2, собр. 1-е, т. XIV, № 10543].
Впоследствии законодатель неоднократно обращался к теме учреждения частных училищ и преподавания в частных домах, о чем свидетельствуют регулятивные и учредительные нормы устава народных училищ 1786 г., так называемых училищных уставов 1804 и 1828 гг., узаконений 1811, 1833, 1857, 1868 гг., положения о домашних наставниках и учителях 1834 г. с изменениями 1868 г. и др. Постепенно этот нормативный комплекс становится предметом особенного внимания исследователей. Особо укажем, что высочайше утвержденным 22 мая 1868 г. мнением Государственного совета [2, собр. 2-е, т. XXXXIII, ч. 1, № 45756] была легализована практика преподавания в частных домах студентами университетов и даже гимназистами выпускных классов, чему предшествовала работа специально созданной комиссии, а так-
же обширная официальная переписка. Среди причин указанной практики прямо называлось то, что «дешевизна их условий служит приманкой для многих недостаточных родителей» [6, ед. хр. 383, л. 1-1об; ед. хр. 380, л. 17-19об]. Министром народного просвещения в августе 1868 г. были утверждены «Правила, по коим воспитанникам казенных высших и средних учебных заведений ведомства МНП предоставляется право заниматься преподаванием в частных домах» [7, т. 4, стб. 610-611].
Проблема же юридической ответственности в сфере образования была поднята при разработке уложения о наказаниях уголовных и исправительных. В этом крупном систематизированном акте, подписанном Николаем I 15-го августа 1845 г., в разделе VIII «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния» содержалась гл. VI «О нарушении постановлений о воспитании юношества» (ст. 1319-1322). С консолидацией узаконения в Свод законов Российской империи данные нормы получили соответствующую нумерацию. Заметим, что в учебных курсах по особенной части уголовного права второй половины XIX - начала XX вв. мы не встретим упоминания об этой группе правонарушений. Отчасти объяснение тому давал С.В. Познышев в своей работе 1912 г.: «К сожалению, в настоящее время особенная часть мало разработана, и может быть, понадобится еще целое поколение ученых, прежде чем она достигнет указываемой вышеприведенным определением ее задач высоты развития. Этой неразработанностью и объясняется, что в курсах и очер-
ках особенной части господствующее место занимает положительное право и часто исследование ограничивается изложением его с присоединением некоторых критических замечаний...» [8, с. 3-4]. Еще одной причиной, видимо, следует назвать особую природу постановлений об этих деяниях, во многом тяготеющих не к преступлениям, а проступкам.
И действительно, уложение 1845 г., будучи первым в российской истории актом кодификации отрасли права, при всех его достоинствах, имело и существенные недостатки; в том числе не была полностью преодолена проблема отраслевого размежевания, в закон были включены
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.