УДК 347.4:347.5
О некоторых проблемах института кондикции в гражданском праве
Ю.А. Свирин,
доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского и административного судопроизводства Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина,
действительный член Академии естественных наук, академик Академии фундаментальных наук
Россия, Москва usvirin@mail.ru
Исследуются вопросы зарождения, развития института кондикции в российском праве, закрепления норм о кондикции в нормативных правовых актах Российской Федерации, а также соотношения данного института с другими механизмами гражданского права.
Ключевые слова: институт кондикции, гражданское право, проблемы, общество, механизм, интерес, институт, неосновательное обогащение, государство, договор.
Одной из главных неразрешенных правовых проблем современного общества является проблема надлежащей защиты гражданских прав граждан и организаций. За долгое время своего существования общемировая юриспруденция разработала множество механизмов, позволяющих восстанавливать баланс экономических интересов участников общественных отношений. Такие инструменты имели различную правовую конструкцию и закреплялись в институтах гражданского права. Однако поступательное развитие различных общественных отношений, прежде всего экономических, требует такого же постоянного совершенствования их правового регулирования. Как справедливо указывал В.В. Кулаков, гражданское законодательство нуждается в совершенствовании в целях стабильности гражданского оборота; субъекты, вступающие в отношения, нуждаются в повышенной защищенности при нарушении своего права [4]. Особенно актуальным это становится в эпоху настигшего Россию экономического кризиса.
Особая роль в поддержании стабильности экономических отношений отведена нормам института обязательства вследствие неосновательного обогащения. История его зарождения восходит к периоду существования римского частного права. В российском гражданском праве данный институт появился сравнительно недавно. Впервые правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения были закреплены в Гражданском кодексе РСФСР 1922 года. Их появление было вызвано потребностями новых экономических отношений в советском обществе.
В дореволюционной России указанной проблематике посвящали свои работы Л.И. Пет-
ражицкий [7, с. 807], К.П. Победоносцев [8, с. 238], Г.Ф. Шершеневич [11, с. 403]. Однако только после 1917 года рассматриваемый институт был законодательно закреплен, а затем получил дальнейшее развитие в доктрине гражданского права с учетом существовавшей на тот период политической системы общества. Основные идеи и дискуссионные вопросы неосновательного обогащения получили свое развитие в работах М.М. Агаркова [1, с. 306],
A.В. Венедиктова [2, с. 137], Ю.К. Толстого [10, с. 182—187]. По итогам исследования кон-дикционных обязательств были опубликованы диссертационные работы Н.А. Руденченко,
B.И. Чернышева и А.А. Шамшова.
Несмотря на научные публикации, в дореволюционном законодательстве нормы о кон-дикции отсутствовали, что порождало применение других институтов гражданского права по аналогии. Кроме этого, регулирование спорных отношений происходило с помощью прецедентов из практики Правительствующего Сената. Труды ученных того периода основывались во многом на достижениях римского частного права, а также на разработках цивилистов других стран. Несмотря на такие трудности, в отечественной доктрине были разработаны базовые понятия о самой кондикции, о ее структурных элементах, ее разновидностях и формах и т. д.
В советское время правила о неосновательном обогащении заслуженно получили законодательную регламентацию и заняли свою нишу в ГК РСФСР 1922 года. Господствовавшие в советский период отношения наложили на обязательства, возникающие из неосновательного обогащения, определенный отпечаток. В частности, пришлось отказаться от самой дефини-
ции «неосновательное обогащение» и принять формулировку «неосновательное приобретение или сбережение». Термин «неосновательное обогащение» был чужд советскому обществу. Кроме этого, было закреплено правило об изъятии неосновательно приобретенного в пользу государства. Тем не менее институт неосновательного приобретения или сбережения имущества являлся действенной формой защиты нарушенных имущественных прав, никоим образом не теряя своего нравственного характера.
Основные положения механизма кондик-ции воспроизведены в Гражданском кодексе РФ. Однако в процессе своего существования и развития институт неосновательного обогащения претерпел некоторые изменения. Они касаются не только его конкретных норм, но и места самого механизма в системе других конструкций гражданского права, направленных на восстановление нарушенных прав. Так, В.В. Кулаков, рассматривая особенности видов обязательств, обращал внимание, что деликт-ные и кондикционные обязательства кардинально отличаются от обязательств договорных, поскольку имеют целью не оформление товарного обмена, а защиту нарушенных прав тех или иных участников гражданских правоотношений [5, с. 20—46].
Последние изменения в законодательстве о неосновательном обогащении произошли около 15 лет назад. Сегодня в основу современного института неосновательного обогащения заложена идея о родовом характере кондикционно-го обязательства относительно всех остальных требований о возврате имущества (виндикации, реституции, возврате исполненного в связи с обязательством, требований о возмещении причиненного вреда).
До введения в действие части второй ГК РФ институт кондикционных обязательств рассматривался как резервный (запасной) инструмент восстановления нарушенных имущественных прав, использовавшийся в таких ситуациях, когда остальные требования о возврате имущества были не способны осуществить защиту имущественных прав участников гражданского оборота. В настоящее время конструкция неосновательного обогащения является неким универсальным инструментом по восстановлению нарушенного права, т. е. законодателем по-новому определено место неосновательного обогащения среди других институтов по защите нарушенного права.
Основной особенностью ГК РФ, отличающей его от кодексов предыдущих лет, стала ст. 1103, определяющая соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите нарушенного
права. Так, в соответствии с п. 4 ст. 1103 ГК РФ правила о неосновательном обогащении могут применяться при возмещении вреда. Вследствие чего можно сделать вывод, что рассматриваемая норма ГК РФ носит универсальный характер по отношению к ст. 1064 ГК РФ. Однако, как представляется, придание нормам института о неосновательном обогащении универсального характера не всегда способствует стабильности гражданского оборота и охраняемых законом прав. Так, в соответствии со ст. 301 Гражданского процессуального кодекса РФ держатель документа, не заявивший о своих правах на этот документ в гражданском процессе, может после вынесения решения суда предъявить к лицу, за которым признано право на получение нового документа взамен утраченного, иск о неосновательном приобретении или сбережении имущества, что безусловно подрывает авторитет судебной власти и ставит под сомнение вынесенное и вступившее в законную силу судебное решение.
В настоящее время, руководствуясь положениями ГК РФ, можно одновременно предъявить к должнику различные по своему характеру требования. ГК РФ также позволяет институту неосновательного обогащения восполнять своими нормами пробелы других систем защиты гражданских прав. Таким образом, сфера действия института кондикции в значительной степени изменилась: из резервного инструмента этот институт преобразовался в универсальный способ защиты нарушенного права путем возврата неосновательно приобретенного либо сбереженного имущества.
Характеризуя изменения, внесенные в ГК РФ, профессор А.Л. Маковский писал: «Наверно, это не идеальное решение проблемы, но оно представляется полезным» [6, с. 203]. Профессор Ю.К. Толстой также еще в 1999 году отмечал: «Институт обязательств из неосновательного обогащения в том виде, в каком он представлен в новом ГК, только еще складывается. Впереди его обкатка. Трудно сказать, какая судьба ему уготована» [10, с. 187].
Подобные высказывания ученых как будто бы предвещали последующие возможные трудности в применении современного института кондикции, и как следствие, совершенствование его правовой конструкции. Следует заметить, что рассматриваемый институт в нынешнем его виде широко используется в правоприменительной практике. Однако анализ судебной практики последнего времени свидетельствует о том, что имеются определенные трудности в практике применения норм института неосновательного обогащения, требующие их решения в теоретическом плане с последующим закреплением в законодательстве.
Остается нерешенным вопрос о соотношении требования из неосновательного обогащения с другими требованиями о возврате имущества. ГК РФ не содержит норм, способных сколь-либо определенно выявить критерии разграничения данных требований. Указанное обстоятельство делает затруднительным избрание участниками хозяйственного оборота конкретного механизма восстановления нарушенного права, что в свою очередь становится благоприятной почвой для существующей конкуренции исков. Примером тому может служить казус из судебной практики, описанный в информационном письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.11.2008 № 127. Индивидуальный предприниматель обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании стоимости выполненных работ, а также процентов за пользование чужими денежными средствами вследствие просрочки платежа. В обоснование своих требований истец сослался на заключенный договор подряда, а также акт приемки выполненных работ. Однако, как указал ВАС РФ, поскольку стороны не согласовали условия о начальном и конечном сроках выполнения работ, договор подряда не является заключенным. Вместе с тем ответчик, приняв выполненные истцом работы в отсутствии между ними договора, неосновательно сберег за его счет денежные с
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.