ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2014, том 84, № 12, с. 1090-1097
ОБОЗРЕНИЕ
Б01: 10.7868/80869587314120068
Суверенитет и десуверенизация, современное государство-нация, субъектность государств, национальные интересы и безопасность — вот круг вопросов, обсуждаемых в предлагаемой вниманию читателей статье. Автор развивает положения выдвинутой им несколько лет назад концепции реального суверенитета, прежде всего применительно к интересам Российской Федерации.
ОБЕСПЕЧЕНИЕ РЕАЛЬНОГО СУВЕРЕНИТЕТА РОССИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
А.А. Кокошин
В современных условиях суверенитет рассматривается как многоплановая категория и политической науки, и международного права [1], а также как одна из базовых категорий мировой политики, тесно связанная с рядом других основополагающих норм взаимодействия государств. Суверенитет — это не сугубо политико-правовое понятие, оно имеет и военное, и экономическое, и социально-психологическое, и культурное измерения.
Суверенитет отдельного государства относителен в силу международных обязательств (соблюдения принятых государством норм международного права) и в силу того факта, что каждое государство существует в системе государств, ограничивающих возможность для него действовать полностью самостоятельно. Практически все государства мира в договорно-правовом порядке в той или иной мере согласились следовать определённым правилам поведения, которые не соответствуют представлениям об абсолютном суверенитете.
Необходимо различать формально-юридический и реальный суверенитет. Последний определяет степень субъектности государства в системе мировой политики.
КОКОШИН Андрей Афанасьевич — академик-секретарь Отделения общественных наук РАН, декан факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.
pokid@vmail.ras.ru; йот-коко-shin@yandex.ru
Концепт суверенитета в Конституции Российской Федерации. Понятие суверенитет является одним из базовых понятий Конституции РФ. В преамбуле к этому документу речь идёт о "суверенной государственности России". В ст. 3 постулируется, что "носителем суверенитета и единственным источником власти" в нашей стране "является её многонациональный народ", в ст. 4 — что "суверенитет Российской Федерации распространяется на всю её территорию". В ст. 67 говорится об обладании Россией "суверенными правами" в отношении континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации — в "порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права". Следует подчеркнуть, что в соответствии с Конституцией РФ нормы международного права выше норм внутреннего права.
При перечислении обязанностей Президента РФ (ст. 80) отмечается, что "он принимает меры по охране суверенитета Российской Федерации, её независимости и государственной целостности". На это указывается и в присяге Президента РФ, которую он приносит народу при вступлении в должность: наряду с обязанностью "уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации", он должен "защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства".
Можно заключить, что понятие "суверенитет" тесно связано с сохранением территориальной целостности страны, её независимости, безопасности, с обеспечением прав и свобод человека и гражданина. Очевидно, что эта политико-правовая категория непосредственно соотносится с такими понятиями, как национальные интересы и национальная безопасность, о чём подробнее речь пойдёт ниже.
Суверенитет и идеи десуверенизации. В последние два десятилетия идея суверенитета подвергается активным нападкам, которые обосновываются нарастанием определённым образом интерпретируемых процессов глобализации. Указывается на рост взаимозависимости стран, усиление роли различных негосударственных субъектов мировой политики и мировой экономики — надгосу-дарственных органов и так называемых сетевых структур. Однако нельзя не отметить, что, хотя значение негосударственных акторов мировой политики действительно возросло, оно не достигло того уровня, который позволял бы оттеснить на второй план государства как главных субъектов мирополитической системы.
Глобализация — это и реальные процессы в масштабах всей современной цивилизации (имеющие экономическое, социальное, социально-психологическое, экологическое и климатическое, военное, информационное измерения), и идеология, приобретающая подчас весьма агрессивный характер. Идея десуверенизации является частью идеологии глобализации.
Главными проводниками идей десуверениза-ции государств стали политики, общественные деятели и политологи США и Европейского союза. Они на практике реализовали эти идеи, принимая решения в отношении силовых действий в Югославии, Ираке, Ливии и предпринимая попытки повторить ливийский сценарий в Сирии [2].
Утверждать, что в результате глобализации возник более или менее однородный мир ("глобальный мир") так же неверно, как и говорить о "конце истории" (в том понимании, которое вложил в него в своё время американский социолог Ф. Фукуяма). Современная система мировой политики — это симбиоз около двух сотен стран с разным уровнем социального и экономического развития. У каждой страны в зависимости от её положения в мировой экономике и мировой политике есть собственные экономические и политические интересы, которые нередко противоречат друг другу и служат источником разнообразных конфликтов. Формальное членство в ООН не делает государства однородными компонентами международного сообщества [3, с. 23].
Обосновывая тезис о десуверенизации, многие западные политики, правоведы, учёные-международники в последние полтора-два десятилетия писали о конце так называемой Вестфальской системы миропорядка, имея в виду эрозию суверенитета государств как главных действующих лиц мировой политики. При этом, как правило, Вестфальская система трактовалась искажённо.
Формуле суверенитета в 1990-х — начале 2000-х годов была противопоставлена реализованная на практике идея "гуманитарных интервенций" (прежде всего со стороны США), право на которое обосновывалось приматом "прав человека" над суверенитетом государств, что обеспечивало возможность вмешательства в их внутренние де-
ла. Причём право вмешательства трактовалось как исключительная прерогатива США и их союзников, без признания таких прав за теми, кто находится вне этого альянса.
В продвижении идей десуверенизации преувеличенное значение придавалось формированию Европейского союза, возникшего в результате Маастрихтских соглашений на базе Европейского экономического союза (ЕЭС). События последних 10—12 лет убедительно показали, что Евросоюз — это особый, сравнительно изолированный в системе мировой политики пример добровольного делегирования ряда суверенных прав государств надгосударственному (наднациональному) органу без формального отказа от суверенитета стран, входящих в ЕС [4]. Это самое развитое в мире интеграционное объединение в последние годы столкнулось с острейшими проблемами. Важными вехами в развитии ЕС стали срыв в принятии единой Конституции ЕС, недавний кризис еврозоны, значительный успех "евроскептиков" на выборах в Европарламент в мае 2014 г.
Передача ряда суверенных прав наднациональным органам нашла своё отражение в конституциях стран Евросоюза. Так, специальный раздел "О европейских сообществах и Европейском союзе" (раздел XV) содержится в Конституции Французской Республики (действующей с 1958 г. с рядом последующих поправок). В этом разделе в ст. 88-2 говорится: "На основе взаимности и в порядке, предусмотренном договором о Европейском союзе, подписанным 7 февраля 1992 г., Франция соглашается с передачей необходимых полномочий институтам Европейского экономического и валютного союза, а также с установлением правил, касающихся пересечения внешних границ государств — членов Европейского сообщества" [5, с. 681]. Однако в преамбуле французской Конституции сохраняется положение о том, что "французский народ торжественно провозглашает свою приверженность Правам Человека и принципам национального суверенитета, как они были определены Декларацией 1789 г., подтверждённой и дополненной преамбулой Конституции 1946 г." [5, с. 665].
Аналогичные положения имеются в Конституции ФРГ [6, с. 188,189], а также в конституциях многих других европейских государств — членов ЕС.
Вестфальская система — мифы и реальность.
Вестфальские мирные договоры 1648 г. (подписанные в Мюнстере и Оснабрюке) явились важным этапом формирования идеи суверенитета в системе межгосударственных отношений. Но они не стали основанием современной системы мировой политики, ибо эта система складывалась под воздействием других, не менее важных событий последующей европейской и мировой истории [7].
Вестфальский мир способствовал значительному усилению реального суверенитета таких по-
бедителей Тридцатилетней войны, как Франция и Швеция, которые, утвердив принцип суверенитета применительно к 300 германским государствам, начали активно вмешиваться в политическую жизнь Германии. Швеция утратила такую возможность после поражения в Северной войне с Россией (1700—1721), превратившись из великой державы в одно из второстепенных государств Европы. Внутри Германии за счёт мелких княжеств усилили свою роль такие государства, как Бранденбург-Пруссия, Бавария и Саксония. К середине XVIII в. Пруссия, обладая сравнительно небольшой территорией и населением, но значительной военной мощью и высокопрофессиональной армией, превратилась в одну из великих держав Европы (термин "великая держава" был узаконен позднее, в результате Венского конгресса 1814-1815 гг.).
В результате Вестфальских мирных договоров немецкие князья получили суверенное право вести самостоятельную внешнюю политику, заключать договоры с иностранными державами, объявлять войну и заключать мир. При этом делалась оговорка, что германские независимые государства не будут вести внешнеполитическую деятельность, направленную против потерпевшей поражение в Тридцатилетней войне империи Габсбургов. Но эта оговорка почти не имела практического значения [8, с. 211].
Важную роль в формировании кон
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.