РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2010, № 1, с. 5-14
ОБМЕН МЕТАЛЛОМ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ В РАННЕМ И СРЕДНЕМ БРОНЗОВОМ ВЕКЕ
© 2010 г. Л.И. Авилова
Институт археологии РАН, Москва
Знакомство с металлом и производство медных сплавов является условием развития и отличительной чертой древних цивилизаций Ближнего Востока. В связи с интенсивными раскопками в Сиро-Ме-сопотамии (в эту историко-культурную зону входят Восточная Анатолия, Северо-Восточная Сирия и Северная Месопотамия) появляется возможность обсудить вопросы производства и обмена металлом на этой территории.
В работе дан краткий обзор рудных месторождений, которые разрабатывались или потенциально могли разрабатываться в древности, а также следов производства металла на ряде памятников позднего энеолита, раннего (РБВ) и среднего (СБВ) периодов бронзового века, расположенных на путях обмена, связывавших Восточную Анатолию, Северо-Восточную Сирию, Месопотамию и некоторые более отдаленные районы. Автор предпринимает попытку сопоставить эти данные с общей картиной экономического и социального развития ближневосточных цивилизаций.
Знакомство с металлом на Ближнем Востоке происходит еще в докерамическом неолите (VIII-VI тыс. до н.э.). В Сиро-Месопотамии, начиная с РБВ, производили высококачественные металлические изделия из достаточно сложных сплавов на медной основе. Репертуар продукции включал как предметы утилитарного назначения, так и символические, указывающие на высокий социальный статус владельца. Поскольку рудных месторождений в регионе нет, можно с уверенностью считать весь известный здесь археологически металл привозным. Судя по количеству находок, масштабы торговли металлом были чрезвычайно велики (металл являлся не только товаром, но мог входить в состав военной добычи, дарообмена). Исследования обмена металлом облегчаются тем, что сейчас накоплен значительный материал по аналитическому изучению медно-бронзовых изделий и руд (Gale et al., 1985; Yakar, 1984; 1985; Pernicka et al., 1984; Pernicka, 1993; 1995; Die Metallindustrie mesopotamiens..., 2004). Опубликован ряд работ, посвященных распространению бронз различного состава (Moorey, 1985; 1994; Frangipane, 1985; Stech, Pigott, 1986).
На этом пути существуют трудности, связанные с применением аналитических методов. Во-первых, распределение примесей в массе изделия неоднородно; оно значительно варьирует на поверхности и в центре изделия, так же как и содержание примесей в рудных жилах (Palmieri et al., 1993. P. 577). Свинцово-изотопных анализов, которые позволяют точно привязать изделие к месторождению (Gale et al., 1985), пока явно недостаточно. В древности несомненно происходила переплавка изделий, что вносит информационный "шум" в интерпретацию данных спектрального анализа. Тем не менее можно утверждать, что в РБВ (IV тыс. до н.э.) был достигнут высокий уровень металлопроизводства, включавшего овладение плавкой руд разных типов, в том числе полиметаллических с примесями мышьяка, свинца и никеля, иногда сурьмы; массовое производство мышьяковых бронз; выработку достаточно обширного репертуара изделий. Качественный и количественный расцвет производства приходится на СБВ, в целом совпадающий с III тыс. до н.э.
Рудные источники. Информация о рудниках, разрабатывавшихся в древности, свидетельствует, что период становления металлургии меди был сложным и неоднородным, что связано с местными особенностями. Так, месторождения Эргани Маден в Восточной Анатолии давали металлургически "чистую" медь, тогда как из руд Талмесси в Иране получали как самородную "чистую" медь, так и ее природные соединения с мышьяком, а также выплавляли медь из окисленных руд. Выработке навыков плавки меди и ее выплавки из руд способствовала развитая на Ближнем Востоке теплотехника: уже в неолите население владело технологией изготовления известковой обмазки и обжига керамики в горнах; это предполагает высокий уровень знаний, позволяющих контролировать термические процессы, что нашло свое применение и в производстве металла.
Анатолия имеет богатые рудные запасы (Ryan, 1960), число месторождений, которые потенциально могли разрабатываться в древности, чрезвычайно велико (Gale et al., 1985). Особенно важны хорошо
известные в археологической литературе месторождения сульфидных медных руд на востоке, в районе Эргани Маден (Wallace et al., 1972). Однако следов древних горных выработок здесь обнаружить не удалось (Jesus de, 1978), хотя они, видимо, существовали: поблизости от рудных выходов расположено поселение докерамического неолита Чайоню-тепеси (VIII-VII тыс. до н.э.), откуда происходят находки древнейших изделий из самородной меди (Muhly, 1989); всего учтено 113 находок (Yalfin, 2000. S. 19). Территория месторождения изобилует скоплениями медных шлаков, но определить, к какому периоду они относятся, невозможно, так как месторождение эксплуатировалось вплоть до раннеассирийского периода (Kelly-Buccellati, 1990. Р. 119). Возможно, дальнейшие аналитические исследования руд Эргани, их сравнение с анализами шлаков и металлических изделий позволит определить периоды наиболее интенсивной эксплуатации месторождения.
В Восточной Анатолии, в районе Кебана (Верхний Евфрат) известны богатые месторождения меди и серебра (Ryan, 1960). Существуют данные о разработке месторождений свинцовосодержащих серебряных руд в этом районе в урукский период (Yener, 1983). Вдоль северо-восточного побережья Анатолии также размещается обширный район месторождений медных и серебряных руд (Pernicka et al., 1984).
Единственный пункт в Анатолии, где подробно зафиксированы и датированы древние следы добычи медной руды, расположен в центре Анатолийского плато, это рудник Козлу, где добывали сульфидную медную руду (Giles, Kuijpers, 1974). Обследованы подземные выработки и отвалы породы; вокруг рудников располагались временные поселения горняков и металлургов. Выявлены следы плавки руды, в частности, крупный плосковыпуклый слиток сырой меди 40 см в диаметре. Масштаб разработок был очень значительным -следы разрушенных выработок достигают 300 м в длину и 45 м в глубину. Остатки деревянных крепежных конструкций дали радиоуглеродную дату 2800 г. до н.э.
Недавнее исследование металлургии Икизтепе, памятника на северочерноморском побережье Турции, показало, что вероятным источником металла с характерной высокой примесью мышьяка (3-5%) здесь служили рудные выходы в горном массиве Тавшан Даг, находящемся вблизи памятника. Вероятно, руду добывали из нескольких рудников (Özbal et al., 2002). Представления об эксплуатации одного месторождения на протяжении длительного периода от позднего энеолита до СБВ хорошо со-
гласуются со своеобразным и несколько архаичным обликом металлического инвентаря Икизтепе.
Большой интерес вызвало открытие следов добычи оловосодержащих руд на южных склонах Тавра (Болкардаг, Кестель). Разработки относятся к РБВ III, поблизости находится поселение Гёльтепе со следами обогащения руды, плавки и литья металла (Yener, Özbal, 1987). Но поскольку руды здесь полиметаллические, то многие считают, что они разрабатывались как источник золота или свинца и серебра, а не олова (Muhly, 1991).
Следы металлопроизводства на памятниках. В Восточной Анатолии в районе Эрзерума известен ряд поселений сельского типа со следами металлургической деятельности. Это Гюзелова и Караз с достаточно представительным набором изделий из меди и медно-мышьяковых сплавов. Из поселения Пулур известен слиток меди и две каменных формы для отливки топоров (Ko§ay, 1976), что указывает на местное производство. Отмечаются морфологические соответствия изделий с закавказскими материалами (Yakar, 1984. Р. 78).
Южнее, на Верхнем Евфрате находится многослойное поселение городского типа Коруджутепе, расположенное на пути из Сирии и Месопотамии в Восточную Анатолию. Фаза В относится к местному позднему энеолиту (соответствует позднему Уруку); по 14С она датируется 3500-3000 гг. до н.э. В это время северо-западный участок поселения был занят кладбищем. Наиболее интересны два погребения в камерах, обложенных сырцовыми блоками (Korucutepe..., 1975. Р. 10, 11). В женских захоронениях найдены серебряный браслет с конической печатью, диадема, гривна-лунница, серьги; в мужском - булава из гематита, серебряный браслет, бронзовый (?) кинжал. Очевидно, население памятника было хорошо знакомо с металлургией - на это указывают металлические находки и мелкие слитки меди. Погребальный обряд напоминает погребения в слоях XIII-XIA и XI-IX Тепе Гавры, которые Дж. Тоблер считал нехарактерными для памятника (Tobler, 1950. Р. 66) и связывал с сооружением оборонительной стены в слое XIA и резким упадком городской жизни в следующем слое X. Возможно, эти явления, как и погребения из Коруджутепе, свидетельствуют о проникновении пришлого населения. Позже, в период РБВ III (фазы E и F) в Коруджутепе представлена закавказская чернолощеная керамика и подковообразные очажные подставки. Таким образом, Коруджутепе в течение длительного времени входил в систему связей Восточной Анатолии с Северной Месопотамией и Закавказьем.
Городское поселение Тепеджик в период местного позднего энеолита (эпоха Урука) также дало
свидетельства металлургического производства. Наряду с керамикой урукского типа открыты металлургические печи, шлаки, куски руды, металлические изделия, форма для отливки копья (Esin, 1975). В это время использовали несколько месторождений меди (Kunç et al., 1994).
На городском поселении Норшунтепе производство металла также отмечено в местном позднем энеолите: это тигли, льячки, шлаки, металлургические печи (Yalçin et al., 1992). Производство продолжалось и в РБВ. В слое XIX открыта литейная мастерская с формами для отливки топоров с характерным для кавказских типов арочным изгибом клина (рис. 1, 13). Начиная со слоя XXIII на поселении отмечаются чернолощеная керамика, что свидетельствует о возможном присутствии здесь закавказского населения.
Морфологическое сходство металлических изделий из ряда восточноанатолийских памятников, а также из царских погребений Аладжи-хейюк (Центральная Анатолия) с закавказскими матер
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.