КУЛЬТУРА
Н.В.Ракуц
Образ Инки Виракочи в перуанских текстах колониального периода
В статье рассматривается вопрос о создании образа Инки Виракочи в испано-язычных текстах колониального периода. Традиционно в трудах по инкской истории его представляли как труса, бежавшего из Куско во время нашествия чанков, победа над которыми его сына Пачакутека положила начало созданию инкской империи. На основании имеющихся источников можно, однако, сделать вывод, что Пачакутек на самом деле приписал себе победы своего отца. Если учитывать сведения всех авторов, сообщающих о Виракоче, то получается, что именно он являлся создателем основ империи. Укоренившееся же в историографии представление о нем является лишь следствием произвольного отбора источников.
Ключевые слова: образ Инки Виракочи, источники, традиция.
Инка Виракоча* занимает в историографии инкского периода особое место в связи с рядом обстоятельств. Его образ не так популярен, как фигура общепризнанного «создателя империи» Инки Пачакутека (официально правил в 1438—1471 гг.), непосредственным предшественником которого был Виракоча Инка (1410—1438). Более того, многие хронисты обвиняли его в трусости и в том, что он бросил Куско на произвол судьбы перед нашествием чанков (согласно некоторым предположениям это была сильная конфедерация — то ли кечуанская, то ли аймарская по языку, — захватившая соседние с государством инков, включавшим тогда непосредственно только регион г. Куско, территории и пытавшаяся продолжить экспансию). Положительную оценку Инке Виракоче дали, однако, не только «поздние» (т.е. в нашем случае — XVII в.) авторы: иезуит Анелло Олива, знаменитый Гарсиласо де ла Вега, менее известный из-за своей, как считается, фанта-
Николай Викторович Ракуц — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИЛА РАН (Ychma@rambler.ru)
* Восьмой правитель инкского государства. Согласно официальному списку правил по традиционно принятой сегодня хронологии в первой трети XV в., но, возможно, занял престол и раньше; точных данных нет.
стической генеалогии правителей Куско Фернандо де Монтесинос, и иезуит Бернабе Кобо, а также Пома де Айала, но и так называемые кипукамай-оки*, опрошенные испанскими чиновниками еще в начале 40-х годов
XVI в., которых, как и Гарсиласо, можно, конечно, «обвинить» в пристрастности: они представляли силы, враждебные клану Пачакутека. То есть принадлежали к сторонникам двенадцатого «законного» Инки Уаскара, убитого по приказу Атауальпы. Нельзя не отметить, что вполне благожелательно, или, по крайней мере, нейтрально, относились к Виракоче и некоторые другие авторы, например, Сьеса де Леон (середина XVI в.). Но тогда неясно, на чем основана укоренившаяся даже среди большинства современных исследователей отрицательная оценка Инки Виракочи, и насколько она справедлива. Какими были основные «слагаемые» образа Инки Вира-кочи, представленные в позднейшей исторической традиции? И в чем причина противоречивости оценок этой фигуры?
В данной работе не ставилась цель детально разобрать слагаемые образа Инки Виракочи на основе всех имеющихся источников вследствие отсутствия доступа ко многим из них. Для анализа выбрано 12 доступных текстов XVI — середины XVII вв., так или иначе упоминающих Виракочу или повествующих о нем достаточно подробно: ранние по времени написания труды Сьесы де Леона и испанского автора Хуана де Бетансоса, который одним из первых хоть как-то освоил государственный язык инков, кечуа, был женат на родственнице Атау-альпы (середина XVI в.); сообщение кипукамайоков, «История» Сармьенто де Гамбоа (70-е годы XVI в.), а также более поздние хроники первой половины
XVII в. — индейского автора Санта Круса Пачакути Ямки Салькамайгуа, Гар-силасо де ла Веги, миссионера Мартина де Муруа, Помы де Айала, Фернандо де Монтесиноса, испанского историка Антонио Васкеса де Эспиносы, иезуитов Анелло Оливы и Бернабе Кобо.
Говорить об образе того или иного инкского правителя в представлениях авторов колониальной эпохи — задача достаточно сложная уже в силу того, что практически все соответствующие описания восходят (как стало принято считать) к одному источнику — официальной инкской традиции в том виде, в котором она сложилась при девятом Инке, Пачакутеке — и потому, якобы, довольно стандартны. Исключения, однако, не так уж редки, и они, как представляется, отражают наличие и других, «неофициальных», версий, существовавших параллельно (что видно на примере текстов кипу-камайоков, Гарсиласо, Монтесиноса, Помы, Оливы и др.). Хотя следует отметить, что со временем в оценках появляется все больше расхождений, но выявить их природу сложно, поскольку авторы, как правило, не утруждали себя ссылками. К тому же в наше время то и дело происходит переоценка самих текстов. Достаточно вспомнить о том, сколько раз менялось отношение к тем же «Королевским комментариям» Гарсиласо де ла Веги, как Ф.Монтесинос получил репутацию «фантазера» за многовековую историю правителей Куско или вообще о полном отрицании какой бы то ни было ценности хроник как источника в известной работе шведского историка Аке Ведина. Сейчас ситуация изменилась1. Но поскольку почти все
* Кипукамайоки — официальные хранители традиции, уцелевшие после погромов последнего Инки Атауальпы во время гражданской войны конца 20-х — начала 30-х годов XVI в. за престол, непосредственно накануне испанского вторжения.
хроники одновременно содержат то, что их авторы считали историей, и литературное изложение (что неминуемо ставило хронику в промежуточное положение между историей и новеллой), наложенные на европоцентризм, относиться к их данным приходится с большой осторожностью. К тому же довольно редко удается проверить информацию по другим источникам. Тем более примечательно, что как раз большинство авторов текстов, отобранных, прежде всего, по причине их доступности, относятся к Инке Вирако-че положительно или вполне толе-рантно. Но почему-то именно эти тексты оказались вне поля зрения большинства современных историков, писавших о Виракоче, и основное достижение их критического подхода в значительной степени свелось к укреплению восприятия исторической традиции, утвержденной Пачакутеком, как верно отражавшей исторические события. Но именно при нем официальная инкская история по его личному приказу была отредактирована, естественно, в нужном ему направлении. Насколько можно ей доверять? Но традиционно доверяют. Таков, к сожалению, прямой результат до сих пор нередко встречающегося в науке произвольного отбора материала. Однако, признанная сегодня научным сообществом ценность и других источников, отклоняющихся от официальной инкской версии, позволяет относиться к ним с достаточным доверием. Хотя бы потому, что сегодня эти данные есть, с чем сопоставить, помимо письменных свидетельств, например, с археологическими материалами. Поэтому представляется достаточно актуальным пересмотреть непонятно почему устоявшийся в науке традиционный образ Инки Виракочи, описания которого с завидной регулярностью содержатся почти в каждой книге.
Можно назвать несколько тем, в ходе освещения которых в достаточно подробных текстах и создается образ-характеристика правителя: происхождение; описание внешности; имя и его значение; семейные отношения и связи; войны; прочие деяния и наследие. К этому могут быть добавлены изображения правителя2.
Рассмотрим по порядку вышеуказанные темы. Прежде всего — происхождение Виракочи, т.е. его генеалогия. По укоренившейся в науке версии Виракоча был отстранен от власти в 1438 г., дата же его рождения не установлена. Практически все авторы согласны с тем, что Виракоча был одним из «законных» сыновей седьмого Инки Ягуар Уакака и его жены из правящего рода этноса Айармака. Правописание ее имени в источниках варьи-
Официальный портрет Инки Виракочи XVIII в., написанный на основе картин, сделанных по заказу вице-короля Фран-сиско де Толедо (XVI в.)
руется, поэтому за нечто среднее можно принять «Мама Чикья». Пома, однако, называет ее Ипа Уако Мама Мачи койя. Расхождения, однако, имеются в том, что кипука-майоки, Пачакути Ямки, Монтеси-нос и Кобо называют его старшим сыном Ягуар Уакака, Бетансос и Олива просто сыном, а Гамбоа — только третьим законным сыном, Муруа же — единственным. Сьеса де Леон, самый ранний из рассматриваемых здесь авторов, еще более «запутывает» картину: в одном месте утверждает, что у Ягуар Уакака вообще не было детей, и тут же — что Виракоча его сын или племянник (так в разных изданиях одного и того же его труда, перуанском и венесуэльском, нами использованных). Исследователи обратили внимание на еще одну возможность: Виракоча на самом деле мог быть и братом Ягуар Уакака. Это следует из того факта, что имена «капитанов» (военачальников) у них одинаковые, тогда как при смене власти от отца к сыну они никогда не совпадают, что и понятно: новый правитель назначал командиров из числа своего ближайшего окружения. Еще одна интересная деталь: Сьеса де Леон (единственный из указанных нами авторов) сообщает, что Ягуар Уакак погиб в результате заговора, после чего Виракоча и был избран правителем3. Но тогда возникает законный вопрос: а кто был организатором и вдохновителем этого заговора? Может быть, сам Виракоча? В таком случае имел бы место государственный переворот. Но информации, содержащейся в имеющихся источниках, для такого заключения недостаточно. Таким образом, обстоятельства прихода Виракочи к власти (согласно позиции Сьесы, в результате избрания) остаются неясными.
Внешний облик Инки авторы описывают весьма кратко. Некоторые отмечают его необычную внешность: он был бородат (Сьеса, Муруа, Пома), выделяют такие черты его характера, как щедрость, милостивость, справедливость, храбрость (Бетансос, Муруа, Олива, Пома)4.
В тех случаях, когда авторы уделяют внимание вопросу, связанному с именем правителя, они или просто называют его Виракочей, или сообщают, что это имя ему присвоили подданные (Бетансос), что он принял его после победы над чанками (ее большинство современных историков приписывает Пачакутеку) или же после явившегося ему видения божества (Гарсилас
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.