Социальная история науки
Г. Г. КРИВОШЕИНА
«ОБЩЕСТВО ГУБИТЕЛЕЙ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ» ИЛИ «МОСКОВСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК»? (К 150-ЛЕТИЮ СО ДНЯ ОСНОВАНИЯ ОЛЕАЭ)
Настоящая статья - дань памяти Императорскому обществу любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете - обществу уникальному, прославившемуся в дореволюционной России своей научной и научно-просветительской деятельностью и послужившему моделью для естественно-научных обществ, которые с конца 1860-х гг. создавались при всех российских университетах. Однако в наше время оно почти забыто, а его былые заслуги пытаются приписать себе совсем другие научные организации. История ОЛЕАЭ - наглядный пример того, как с помощью необдуманных реформ и слияний можно не только уничтожить эффективные научные структуры, но даже стереть саму память о них.
Ключевые слова: Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ), Московское общество испытателей природы (МОИП), А. П. Богданов, университетские естественно-научные общества.
27 октября (15 октября по старому стилю) 1 2013 г. исполнилось 150 лет со дня основания Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ) при Московском университете. И хотя первое официальное заседание общества состоялось 14 мая 1864 г., оно отсчитывало свою историю с 15 октября 1863 г., когда члены-основатели общества впервые собрались вместе, чтобы обсудить его устав и основные задачи. Инициатором создания Общества любителей естествознания (так ОЛЕАЭ называлось до 1867 г.) был профессор зоологии Московского университета Анатолий Петрович Богданов. Ему было 29 лет, он возглавлял кафедру зоологии и университетский Зоологический музей и успел приобрести в университете не только единомышленников и влиятельных покровителей, но и непримиримых врагов 2. Как писал Богданов в одной из автобиографий,
[во] многих из своих товарищей он (Богданов. - Г. К.) находил к себе злобу, доходившую до мании. Бранить и делать демонстрацию против Богда-
1 Далее все даты приводятся по старому стилю.
2 Причины этого проанализированы в: Райков Б. Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина: материалы к истории эволюционной идеи в России. М.; Л., 1959. Т. 4. С. 203-467; см. также: Кривошеина Г. Г. Либералы и консерваторы в Московском университете (к истории естествознания в России второй половины XIX в.) // История социокультурных проблем науки и техники. Сб. трудов. М., 2004. Вып. 2. С. 139-162; Кривошеина Г. Г. Анатолий Петрович Богданов и основание Политехнического музея // ВИЕТ. 2012. № 4. С. 155-179.
© Г. Г. Кривошеина. ВИЕТ. 2013. № 4. С. 57-71.
нова считалось тогда у многих выражением отстаивания чистой науки от
врывания непризнанных деятелей 3.
Неудивительно, что его инициативу они встретили критикой и насмешками 4: новое общество тут же окрестили «Обществом губителей естествознания», а самого Богданова обвинили в том, что, не сделав ничего в науке, он таким образом тешит свое тщеславие и пытается привлечь внимание к своей персоне. Но наиболее жесткое и организованное противодействие исходило со стороны руководства Московского общества испытателей природы (МОИП) - старейшего и самого авторитетного в России естественно-научного общества, основанного при Московском университете в 1805 г. Оно объявило идею Богданова бессмысленным бунтом молодежи, губительным для московской науки. Это было тем более серьезно, что членами МОИП состояли все известные московские ученые-естественники.
Интересно, что в том же 1863 г. в Москве шла активная работа по организации еще одного естественно-научного общества - на базе Комитета акклиматизации животных и растений Московского общества сельского хозяйства создавалось самостоятельное Русское общество акклиматизации животных и растений (его устав был высочайше одобрен 3 января 1864 г., на несколько месяцев раньше, чем устав ОЛЕАЭ), но это не вызвало никакой негативной реакции со стороны МОИП. Чем же одна только мысль об учреждении ОЛЕАЭ так раздражала часть московского научного сообщества? Вряд ли это можно объяснить происками врагов Богданова. Причины лежали гораздо глубже - в кардинальных изменениях, которые происходили в естествознании второй половины XIX в. в целом и в российской науке в частности, и создание ОЛЕАЭ по существу было ответом на эти изменения. Но обратимся к фактам и в первую очередь попытаемся проследить, как развивались события, предшествовавшие появлению нового общества.
В мае 1862 г. в Москве был открыт первый публичный музей - Московский публичный музеум и Румянцевский музеум 5, больше известный как просто Румянцевский музей. Как явствует из самого названия, в действительности это были два независимых музея: в одном было представлено собрание книг, рукописей, монет и пр. графа Н. П. Румянцева 6, во втором - произведения искусства, переданные в дар Московскому публичному
3 Автобиографии А. П. Богданова, написанные им в разное время // Архив РАН (АРАН). Ф. 446. Оп. 1а. Д. 86. Л. 20.
4 С этим Богданов за свою жизнь сталкивался неоднократно. Все его проекты, начиная с организации научных выставок и создания публичных музеев и до проведения в Москве международных научных конгрессов, становились объектом язвительных насмешек и критических выступлений в прессе, зачастую вызванными не интересами развития науки и просвещения, а причинами идеологического или личностного характера.
5 Об истории создания этого музея см.: Пятидесятилетие Румянцевского музея в Москве: 1862-1912: исторический очерк. М., 1913; Кривошеина Г. Г. Научные музеи Москвы: два века истории // Москва научная / Отв. ред. В. М. Орел. М., 1997. С. 59-90.
6 Граф Н. П. Румянцев (1754-1826) завещал свое собрание вместе с дворцом на Английской набережной в Санкт-Петербурге государству для создания музея. Музей, открытый в мае 1831 г., находился в ведении Министерства народного просвещения. Решение о переводе музея в Москву было высочайше утверждено 23 мая 1861 г.
музею, частные коллекции на правах временного пользования и коллекции Кабинета натуральной истории Московского университета 7. К сожалению, в новом музее не было создано подходящих условий для хранения зоологических коллекций, и Богданов, исполнявший должность хранителя этих коллекций, приложил большие усилия, чтобы вернуть их обратно в университет 8. Ему удалось это сделать только к концу 1862 г. 9, а в начале следующего года он был официально назначен директором Зоологического музея университета.
Коллекции, поступившие под начало Богданова, не только были повреждены из-за неправильного хранения, но и никоим образом не отвечали научным и образовательным задачам, стоявшим перед университетским музеем: в них была плохо представлена местная фауна, не говоря уж о фауне территории России в целом, а коллекционные экземпляры хранились в основном в высушенном виде, что в случае, например, водных организмов не позволяло проводить полноценные морфологические и анатомические исследования. По существу они больше соответствовали кабинету натуральной истории XVIII в., чем полноценному университетскому зоологическому музею второй половины XIX в. И Богданов, в отличие от многих других зоологов, в частности, своего вечного противника и оппонента С. А. Усова 10, отлично понимал это. Он отмечал, что
с конца пятидесятых годов (XIX в. - Г. К.) начался новый период во всем направлении зоологии, выражающийся не только в изменении теоретических воззрений на науку, но и в появлении новых практических нужд в устройстве лабораторий и музеев. Не в России только, но везде и за границею, преобладавшее до того лекционное теоретическое направление в университетском преподавании стало сменяться практическим 11.
Это означало, что преподавание зоологии должно переместиться из университетской аудитории в музей, и этот музей в материальном и техническом отношении должен соответствовать тем кардинальным изменениям, которые
7 В 1867 г. к ним присоединился Дашковский этнографический музей, созданный на основе экспонатов Этнографической выставки, которая в том же году была организована ОЛЕАЭ в Москве.
8 Иксанова И. В., Кузнецов А. А., Михайлов К. Г. и др. Два века в коллекциях Зоологического музея МГУ / Ред. О. Л. Россолимо. М., 1991; Любарский Г. Ю. История Зоологического музея МГУ: идеи, люди, структуры. М., 2009.
9 Минералогические коллекции Кабинета натуральной истории были возвращены в университет только в 1900 г. Условия хранения на них никак не повлияли, но часть ценных экспонатов исчезла - по-видимому, они были украдены посетителями из экспозиции (Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 418. Оп. 31. Д. 872. Л. 1-54).
10 Усов Сергей Алексеевич (1827-1886) - зоолог, профессор Московского университета (1868) - как и Богданов был учеником К. Ф. Рулье и одним из основателей Комитета акклиматизации животных и растений, в 1863-1873 гг. он руководил Московским зоологическим садом. Писал научно-популярные статьи для издававшегося МОИП «Вестника естественных наук», в 1873 вместе с Л. П. Сабанеевым организовал и редактировал журнал «Природа».
11 Материалы по Обществу любителей естествознания, антропологии и этнографии: 18641895 // АРАН. Ф. 446. Оп. 1а. Д. 59. Л. 15.
произошли в середине XIX в. в теории и практике зоологических исследований и в технологии хранения коллекционных материалов. В частности, как утверждал Богданов:
Для систематики животных с появлением умения и знания, как обращаться с низшими морскими формами, сухие музейные экземпляры оказались уже недостаточными, ибо и для зоолога стало необходимо даже с классификационной точки зрения изучение строения животных. Сравнительная анатомия, стоявшая до того особняком от зоологии, стала сливаться с нею во многих своих частях, и кроме чучельной потребовались при музеях и анатомические лаборатории, спиртовые коллекции, собрания микроскопических препаратов. Все, начиная от новых усовершенствованных микроскопов до вновь, можно сказать, открытых для музеев низших организмов, нужно было приобретать, собирать и описывать 12.
Задача непростая, и хотя, по словам Д. Н. Анучина 13, «если Б
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.