ОАИГОЦЕНОВЫЕ ФЛОРЫ ПРИМОРЬЯ -УНИКАЛЬНЫЕ СООБЩЕСТВА АРЕВНИХ РАСТЕНИЙ
Доктор геолого-минералогических наук Борис ПАВЛЮТКИН, ведущий научный сотрудник лаборатории региональной геологии и тектоники, Игорь ЧЕКРЫЖОВ, научный сотрудник лаборатории геохимии, Дальневосточный геологический институт ДВО РАН (г. Владивосток)
Осадочная оболочка Земли хранит не только летопись творений рук наших далеких предков — объект внимания историков и археологов, но и не менее интересные свидетельства эволюции различных компонентов природной среды. Причем последние начали фиксироваться в естественной «книге памяти» задрлго до появления человека. К их числу относится растительный покров. Наибольшее эмоциональное впечатление на неспециалистов производят ископаемые остатки растений, произраставших в последние 65 млн лет, так как в данном интервале, называемом кайнозойской эрой, большинство из них приобрело облик, близкий к современному. На геохронологическом отрезке 33-35 млн лет назад произошла смена растительного мира раннего кайнофита, сформировавшегося в позднемеловую эпоху, когда обитали динозавры, на растительный покров позднего кайнофита. О двух представителях этой геофлоры — возновской и краскинской, находящихся в южном секторе Приморья, и пойдет речь.
Палеоботаника как научное направление в палеонтологии базируется на изучении ископаемых вегетативных (листья, облиственные и безлистные побеги, древесина) и генеративных остатков (плоды, семена, споры, пыльца). Если перечисленные объекты попадают в водную среду, то при погружении на дно водоема они имеют шанс перейти в ископаемое состояние, оказавшись под слоем мине-
рального ила или вулканического пепла. В условиях дефицита кислорода в них протекают сложные процессы мумификации, затем фоссилизации (окаменения) либо углефикации — в зависимости от физико-химической специфики среды.
Претерпевшие такие изменения растительные остатки нередко сохраняют тонкие детали анатомии, благодаря которым палеоботаники определяют их
Местоположения возновской икраскинской флор (залитые треугольники).
принадлежность к конкретным систематическим группам и выявляют соответствие семействам и родам современной флоры. Это доступно прежде всего в отношении растений, обитавших в самую молодую в геологической истории Земли кайнозойскую эру.
Наиболее массовый макрообъект, с которым сталкиваются специалисты, — остатки листьев, не совсем точно называемые листовыми отпечатками. На самом деле, это хорошо известные в геологии псевдоморфозы минерального вещества по растительным остаткам, зачастую сохраняющим тонкие особенности строения листовой ткани. Их обилие в захоронениях обусловлено в основном массовым сбрасыванием листвы при наступлении неблагоприятных климатических условий — выработанным в ходе эволюции приспособлением к прогрессирующему похолоданию и резко выраженной сезонности климата на протяжении как минимум всей кайнозойской эры. Иногда подобные захоронения образуются при эксплозивных (пепловых) вулканических извержениях, но листовые остатки в таких слоях обычно плохо сохраняются из-за механического и теплового воздействия на них пепловых частиц.
У так называемых вечнозеленых растений, обитающих преимущественно в областях субтропического и тропического климатов, происходит не сезонная смена, а постепенная ротация листьев. Поэтому возможность перехода последних в ископаемое состояние существенно ниже, чем у листопадных растений. Сообщества захороненных растительных остатков — тафоценозы — дают информацию о составе древесного покрова (деревьев, кустарников, деревянистых лиан) в обрамлении седиментационного (осадочного) бассейна и позволяют восстановить в общих чертах характер леса прошлых эпох. Что касается травянистой составляющей, то из-за отсутствия листопад-
ности ее изучают преимущественно по остаткам плодов, семян, спор и пыльцы.
В качестве водных бассейнов, аккумулирующих продукты листового опада, выступают небольшие озера в долинах рек, лиманы, лагуны и крупные озерные водоемы. Последние отличаются особым таксономическим (видовым) богатством захороненных в них комплексов растительных остатков. Озерные осадки, как правило, обладают тонкой слоистостью, поэтому попавшие туда с берега или принесенные речными потоками растительные остатки, набухнув и потяжелев, плавно опускаются на дно и ложатся конформно поверхности слоя ила. Это обстоятельство обусловливает их хорошую сохранность при переходе в ископаемое состояние.
На территории Приморья обнаружены следы нескольких древних озер, в которых накопились толщи тонкообломочных, глинисто-алевритовых илов, прошедших различные стадии диагенеза (лити-фикации) и превратившихся в твердые породы скального и полускального типа. Их тонкоплитчатая отдельность в сочетании с твердостью позволяет разбирать скальный массив на отдельные плитки и получать листовые отпечатки превосходной сохранности.
На протяжении последних десяти лет мы изучали комплексы растительных остатков, собранных в породах, сформировавшихся в двух озерных палео-бассейнах, расположенных в окрестностях населенных пунктов Богополь (Кавалеровский район) и Кра-скино (Хасанский район). Вмещающие их осадочные толщи известны в геологии как возновская и фата-шинская свиты (комплексы горных пород) соответственно. Собранные нами коллекции насчитывают около 2000 экземпляров отпечатков листьев, облиственных побегов хвойных, плодов и семян, формирующих два растительных комплекса — возновский и
Побег с женскими шишками глиптостробуса (Glyptostrobus europaeus (Brongn.) Heer); х 2.
краскинский. Соответствующие им флоры отличаются исключительным таксономическим богатством, включая представителей более чем ста видов каждая.
Геологический возраст названных свит, начиная с ранней стадии их изучения выдающимся российским палеоботаником членом-корреспондентом АН СССР Африканом Криштофовичем (1885—1953), датировался олигоценовой эпохой (23—34 млн лет). При этом подчеркивалась преемственная связь между ранней, краскинской, и сменяющей ее в последовательном флористическом ряду возновской флорой. Позднее отечественные специалисты пересмотрели этот вывод (во многом под влиянием результатов изучения на сопредельной территории Кореи аналогичных по составу флор) и стали относить приморские комплексы к более молодой, миоценовой эпохе (5,3—23 млн лет), увязывая их формирование с ее наиболее теплой стадией — так называемым климатическим оптимумом.
Наши же многолетние исследования подтверждают на гораздо более представительном палеоботаническом материале пионерный вывод Криштофовича о принадлежности краскинской и возновской тафо-флор олигоценовому уровню. Более того, полученные данные указывают на соответствие краскинского комплекса базальному, т.е. самому раннему олигоце-ну. Этот вывод удалось сделать благодаря находкам прежде неизвестных в его составе растений, весьма характерных для предшествующей олигоцену эоце-новой эпохи. Наличие таких растений (в первую очередь представителей архаичных родов троходендрои-дес и археампелос), нигде не переходящих в геоисторическом распространении границу ранний-поздний олигоцен (-28,5 млн лет), безусловно указывает на домиоценовый возраст включающих их растительных комплексов. Однако эти растения присутствуют в единичных экземплярах, тогда как основу (ядро) данных флор формируют буковые, ильмовые, березовые, ореховые — обычные компоненты флор так называемого тургайского (термин впервые введен в палеоботанику Криштофовичем) экологического типа. Это не позволяет рассматривать краскинскую и возновскую флоры в ряду предшествующих, эоцено-вых флористических комплексов.
В составе обоих захоронений доминируют растения горных склонов, тогда как характерные обитатели речных долин (тополь, ива, ильм, багрянник, ликвидамбар) представлены единичными экземплярами. Среди хвойных преобладают сосновые, таксо-диевые, кипарисовые, однако группы цветковых растений в композиционном (структурном) отношении в них существенно различны. Если в краскин-ском безусловно преобладают почти все известные роды буковых (бук, каштан, дуб, кастанопсис, лито-карпус, циклобаланопсис и даже нотофагус, распространенный ныне только в Южном полушарии), то в
возновском многочисленны и разнообразны вере-скоцветные и березовые. На наш взгляд, это объясняется как разновозрастностью комплексов (воз-новский моложе), так и приуроченностью их местонахождений к различным гипсометрическим уровням. Краскинская флора отражает растительный покров нижнего-среднего пояса гор, а возновская соответствует более высокому гипсометрическому уровню — формации буково-березового леса с богатым подлеском преимущественно из вересковых. Последние включают представителей семи родов: рододендрон (Rhododendron), мензисия (Menziesia), гаультерия (Gauitheria), энкиантус (Enkianthus), арбу-тус {Arbutus), черника (Vaccinium), лиония (Lyonia). Захоронения с таким богатым набором вересковых до наших исследований не были известны.
Краскинская флора отличается неповторимым родовым и видовым разнообразием буковых, не отмеченным ни в предшествующих эоценовых флористических комплексах, ни в последующих, более молодых. Дуб (Quercus) представлен в ней как мини-
Лист ликвидамбара (LiquidambareuropaeaA. Br.*).
Лист троходендроидеса (Trochodendroides arctica (Heer) Berry).
мум двенадцатью видами, бук (Fagus) — семью, каштан (Castanea) — двумя; также разнообразны вечнозеленые представители буковых из рода циклобаланоп-сис (Cyclobalanopsis). Подобного необычайно богатого набора нет ни в одной из известных ископаемых флор. И это придает объекту безусловную, ярко выраженную оригинальность. Вторая особенность краскинской флоры связана с ее переходным типом, она отражает промежуточный, достаточно короткий по геологическим меркам, этап смены в Северном полушарии двух геофлор: раннего кайнофита (поздний мел — эоцен) и позднего кайнофита (олигоцен — плиоцен). С последней связано широко известное словосочетание «реликты тургайской флоры».
А теперь обратимся к наиболее значимым растениям из обоих фитогоризонтов — возновского и кра-скинского. В окрестностях села Б
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.