А.И.Сизоненко
Они строили отношения наших стран
Статья посвящена роли и месту представителей российского и мексиканского политического, культурного и научного мира в становлении отношений между Россией и Мексикой в течение XIX—ХХ вв. Среди них с российской стороны — Фердинанд Петрович Врангель, Николай Николаевич Чичагов, Роман Романович Розен, а в советские годы Александра Михайловна Коллонтай, Константин Александрович Уманский, Владимир Владимирович Маяковский, Сергей Михайлович Эйзенштейн, а с мексиканской — Хесус Сильва Эрсог, Луис Кинтанилья, Нарсисо Бассольс и др.
Ключевые слова: формирование отношений, сотрудничество, программа, вклад.
В декабре 2010 г. исполняется 120 лет установления дипломатических отношений между Россией и Мексикой — нашим давним и традиционным партнером, с народом которой у нас с давних пор существуют дружеские связи и взаимные симпатии. При рассмотрении истории подобных отношений, всех их этапов, тенденций и концептуальных основ нередко увлекаются именно этой стороной вопроса, забывая о людях, игравших ключевые роли в самом формировании, «выстраивании» этих отношений, людях, приводивших их в действие. В данном случае у нас есть, о ком вспомнить, и что рассказать. Действительно, в становлении российско-мексиканских связей было задействовано немало выдающихся представителей с обеих сторон — дипломатов, ученых, коммерсантов, деятелей культуры и науки. Одно из первых мест здесь по праву принадлежит Фердинанду Петровичу Врангелю — одному из руководителей Российско-американской компании (РАК). Возвращаясь в 1836 г. на родину, Врангель во время остановки в Мехико представил правительству Мексики записку с предложениями от РАК о сотрудничестве двух стран, несмотря на отсутствие между ними в тот период дипломатических отношений. Речь шла о возможностях закупок продовольственных товаров для русских колоний в Северной Америке в мексиканских портах; о разрешении РАК охотиться вдоль берегов Верх-
Александр Иванович Сизоненко — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН (alsizonenko@yandex.ru).
ней Калифорнии (тогда еще территории Мексики), при условии, что часть прибыли будет отчисляться мексиканской администрации; об обучении детей — граждан Калифорнии или местных туземцев разным специальностям в Ново-Архангельске (русский центр на острове Ситха). Компания брала на себя обязательство оказывать помощь мексиканским судам при их заходе в русские порты.
В сущности это была развернутая программа торгово-экономического сотрудничества России и Мексики, которая в случае ее претворения в жизнь могла бы принести плодотворные результаты.
К сожалению, в тот период это намерение осуществить не удалось. Хотя исполняющий обязанности министра Л-П-Урусов иностранных дел Мексики Ортис Мо-
настерио в ответе Врангелю благожелательно отозвался о перспективах его предложений, он предварил их осуществление желанием Мексики наладить официальные (дипломатические) отношения с Россией. Тогда Николай I еще не решился на этот шаг, хотя и одобрил действия РАК по развитию экономических связей с Мексикой.
Спустя полвека, когда с обеих сторон началась постепенная подготовка почвы для нормализации отношений между двумя странами, весьма активную роль по их налаживанию сыграл Николай Чичагов — военный агент (военный атташе) России в Бельгии, где посланники России Андрей Дмитриевич Блудов и Мексики Нуньес Ортега начали переговоры по этому поводу. После смерти в 1886 г. Блудова инициативу на себя взял Чичагов, проявивший глубокое понимание государственных интересов России.
Вначале Чичагов отправил соответствующую записку российскому военному министру, затем она была передана непосредственно Александру III. В ней Чичагов говорил о растущем значении Мексики в латиноамериканском мире, о ее возможностях в деле развития русской внешней торговли и российского судоходства и в целом для укрепления международных позиций России.
Хотя по должности Чичагов подчинялся Военному министерству, обращался он и в Морское министерство. «Я руководствовался при этом тем, — сообщал он в Петербург, — что интересы Отечества одинаково дороги всем агентам всех ведомств.. ,»\
Демарши Чичагова возымели действие: приехав в 1887 г. из Петербурга в Брюссель, он привез новому посланнику России в Бельгии Льву Павловичу Урусову предписание начать прямые переговоры с Ортегой об установлении отношений. Вскоре Урусов сообщил своему визави, что Россия направит в Мехико с неофициальной миссией консула России в Нью-Йорке Р.Розена для ознакомления со страной и подготовки почвы для ус-
тановления дипломатических отношений. В ответ мексиканская сторона в лице главы МИД Мексики Иг-насио Марискаля сообщила, что «с удовлетворением примет любого представителя, чтобы наладить дипломатические предложения... Никаких затруднений для этих отношений нет»2.
Вполне вероятно, что оперативный ответ мексиканской стороны был вызван крейсированием вдоль мексиканских берегов двух английских эскадр с большим количеством судов, что не было вызвано какими-либо потребностями мексиканской стороны. Несомненно, что у мексиканцев еще было живо в памяти уча- Ф.П.Врангель стие англичан в интервенции против Мексики в 60-е годы XIX в.
Чичагов в письме (от 21 апреля 1887 г.) подчеркивал, что указанные обстоятельства могут послужить «причиной к ускорению установления отношений с Мексикой»3. Однако в том же 1887 г. МИД России сообщил Урусову, что из-за затруднений с финансированием отношения с Мексикой в 1887 г. установлены быть не могут.
И вновь в дело вмешался Чичагов. В письме к управляющему Морским министерством адмиралу Ивану Алексеевичу Шестакову Чичагов критикует этот отказ и подчеркивает, что «благоприятная минута для установления отношений с Мексикой может быть упущена». Он сопоставляет дипломатический пост в Мехико с рядом равнозначных постов в Европе и отдает предпочтение первому, предлагает учредить этот пост за счет сокращения малозначащих дипломатических должностей в Европе, например, в ряде германских княжеств. Спустя девять дней после этого письма Шестаков, опираясь на мнение Чичагова, обращается непосредственно к министру иностранных дел России Николаю Карловичу Гирсу, подчеркивая необходимость налаживания отношений с Мексикой. Шес-таков, в частности, отмечает «важное значение для России мексиканского тихоокеанского побережья». В конечном итоге «лед тронулся». Вскоре Гирс сообщил в Морское министерство о конкретных шагах российской стороны для завершения формальностей в установлении отношений.
Окончательную роль в этом процессе сыграл Р.Розен. Его предварительная поездка в Мексику в 1890 г. (намечавшаяся еще в 1887 г.) много дала для ознакомления с этой страной и установления личных контактов с мексиканскими официальными лицами и непосредственно с президентом Порфирио Диасом. 11 декабря 1890 г. приказом по МИД России Розен был назначен посланником в Мексику*. Верительные грамоты Розен вручил президенту Диасу в Мехико 1 августа 1891 г. Эта процедура прошла в доб-
* Эта дата и считается началом установления дипломатических отношений между Россией и Мексикой.
рожелательной обстановке. «Я знаю, — заявил Диас, — личные качества, которые Вас отличают, и не сомневаюсь, что Ваши усилия в
большой мере способствуют упрочь 4
чению дружественных отношений» .
Было бы, конечно, неверным считать, что в деле становления российско-мексиканских отношений сыграли роль только упомянутые нами лица. К тем, кто внес в это свою лепту, можно причислить следующих ученых: географа-климатолога Александра Ивановича Воейкова, этнографа Сергея Константинович Патканова, академика-геолога Феодосия Николаевича Чернышева, а также поэта Н-К.ГиРс Константина Дмитриевича Баль-
монта и ряд других подданных Империи, побывавших в Мексике в разные годы еще до Первой мировой войны.
Начавшийся в октябре 1917 г. новый, «советский», период в истории России вовлек в сложный процесс развития взаимоотношений между двумя государствами неизмеримо более широкий круг лиц. Конечно, основная нагрузка, особенно в трудные 20-е и 40-е годы, легла на плечи советских дипломатов, представлявших в Мексике Советский Союз. Первая их плеяда — Станислав Станиславович Пестковский, Александра Михайловна Коллонтай и Александр Михайлович Макар вышли из среды профессиональных революционеров и несли, естественно, определенную идеологическую нагрузку. Отдадим им должное: они приложили все свои силы, знания и желание к тому, чтобы укреплять и расширить отношения с Мексикой. Главной заслугой Пестковского стало налаживание первоначального взаимопонимания с мексиканской стороной, выход на широкие круги мексиканской общественности, особенно в сфере культуры. Именно благодаря его содействию в Мексике побывал В.В.Маяковский. Пестковского иногда обвиняли в том, что в советском посольстве в Мехико не раз бывали коммунисты. Однако резонно задать вопрос: а разве представителям разных политических партий возбраняется посещать иностранные посольства? К тому же мексиканские коммунисты были искренними друзьями Советского Союза. Попытки утверждать, что Пестковский якобы вмешивался во внутренние дела Мексики (исходящие и от некоторых наших авторов) за рамки предположений и догадок так и не вышли.
О легендарной Коллонтай уже написано немало. За полгода пребывания в стране в 1926—1927 гг. она не только укрепила чисто дипломатические отношения СССР и Мексики, но и наладила торговлю (Коллонтай была одновременно и торгпредом), стал выпускаться посольский бюллетень. Даже недоброжелатели Советского Союза не могли найти в ее работе каких-либо изъянов. Портес Хиль (президент Мексики в конце 20-х годов)
отмечал, что при Коллонтай «наши [т.е. Мексики] отношения с ее страной носили исключительно искренний характер и никогда не возникало ни малейшего повода для расхождений с представляемым ею правительством»5. В 1944 г. Коллонтай была награждена высшей мексиканской наградой — орденом Ацтекского орла.
Меньше у нас известно о личности полпреда СССР в Мексике в 1928—1930 гг. А.М.Макаре. Его деятельность протекала в сложной внутриполитической обст
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.