ЭО, 2015 г., № 2 © Л.Р. Габдрафикова
ОРГАНИЗАЦИЯ ДОМАШНЕГО ПРОСТРАНСТВА В ТАТАРСКОЙ ГОРОДСКОЙ КУЛЬТУРЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX в.
Ключевые слова: жилище, интерьер, повседневность, быт, традиции, модернизация, татары, ислам, городская культура, буржуазное общество
Во второй половине XIX - начале XX в. в материальной культуре татар наметились две тенденции: сохранение народных традиций и адаптация европейских новаций. Последняя была характерна для высших городских слоев населения: предпринимателей, чиновничества, интеллигенции. Серьезные изменения произошли в домашних интерьерах. Переход от традиционного к европейскому пониманию жилого пространства был обусловлен как экономическими, так и ментальными факторами. На основе архивных источников в статье рассматривается период модернизации жилища городских татар европейской части Российской империи (округа Оренбургского магометанского духовного собрания) и различные этапы данного процесса.
В XIX в. многие народы перешли границу между традиционным укладом и обновленным устройством быта. На фоне буржуазных изменений в России и мире конца XIX - начала XX в. происходила и трансформация татарской мусульманской общины. Эти преобразования коснулись всех сфер повседневной жизни определенной части татар и наблюдались практически в каждой детали их домашнего быта. Материальные перемены были неразрывно связаны с внутренним содержанием, духовным миром носителей этой культуры.
Сложный и противоречивый процесс перехода казанских татар от традиционной культуры к общеевропейской нашел фрагментарное отражение в этнографических трудах авторов XIX в.: К. Фукса, Э. Турнерелли, А. Риттиха, К. Насыри (Фукс 1991, Турнерелли 2005, Риттих 1870, Насыйри 2005). Интерьер татарских домов привлекал внимание публицистов и дореволюционного времени (С. Монастырский, С.Н. Терпи-горев и др. (Монастырский 1884, Терпигорев 1888)), и первых лет советской власти (В. Хвостов, Р.Ш. Тагиров (Хвостов 1927, Тагиров 1928)). Все они отмечали стремление большинства городских татар устроить свой быт в европейском стиле, наблюдавшееся практически с начала XIX в.
Конечно же, жилище татар было предметом исследований советских этнографов (Н. Воробьев, Ф. Шарифуллина и др. (Воробьев 1953, Шарифуллина 1991)), продолжаются научные разработки в этом направлении и на современном этапе (Д. Сулейманова (Сулейманова 2010)). Но, как и советских этнографов позднего периода, современных исследователей материального культурного наследия татар интересует главным образом традиционное жилище, традиционный домашний интерьер. Между тем, огромный интерес представляет переходный период от традиционных к общеевропейским стандартам организации жилого пространства. Этот процесс был обусловлен и особенностями мусульманского мировосприятия, и необходимостью интеграции татар в
Лилия Рамилевна Габдрафикова - д.и.н., старший научный сотрудник отдела новой и новейшей истории Института истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан; e-mail: bahetem@mail.ru
российское общеимперское правовое, культурное и экономическое пространство, и традициями кочевой культуры тюрков.
Изучение переходного варианта жилого пространства городских татар, на первый взгляд, затруднено скудностью источниковой базы. В силу особенностей повседневной жизни татар-мусульман, прежде всего, из-за нераспространенности среди широких кругов населения в изучаемый период изобразительных практик, в том числе и фотографирования, нет достаточного количества иллюстративного материала. Кроме того, фрагментарные представления об этой части материальной культуры объясняются и тем, что в советское время не уделялось особого внимания изучению так называемого буржуазного образа жизни, поэтому предметы быта из домов татарских предпринимателей, духовенства, чиновников и других состоятельных лиц долгое время никак не музеефицировались и большей частью утеряны. У имеющихся в музейных фондах экспонатов, связанных с европейским интерьером, очень часто отсутствуют легенды, поэтому трудно определить их происхождение. Для того чтобы создать более полную картину жилого пространства городских татар, нами привлекались различные письменные источники: документы судебных органов (описи недвижимого и движимого имущества), различных страховых компаний (описи объектов страхования), источники личного происхождения: мемуары (Абушаев 1987, Аитов 2002, Губай-дуллин 2004, Юнусов 1997, Семейная хроника 1903) и художественные произведения (Амирхан 1979, Бигиев 1979, Исхакый 2001), а также периодика дореволюционного периода. Надо отметить, что среди проанализированных описей предметов интерьера преобладали документы, принадлежащие купеческим семьям. Данная выборка была совершенно не случайной. Национальную буржуазию можно по праву назвать одной из консолидирующих сил татарской нации, именно она задавала тон общественной и культурной жизни. Собственно с переустройства быта татарской буржуазии и началось распространение этой практики среди остальных социальных групп. В то же время следует отметить, что некоторые представители татарского дворянства были вполне интегрированы в российскую культуру еще с XVIII в. и переняли отдельные манеры русского дворянства и чиновничества, однако влияние этого сословия на широкие массы татарского населения всегда было минимальным.
Переход к европейским традициям организации домашних интерьеров у татарского купечества был обусловлен прежде всего коммерческой необходимостью. В XVIII и в первые десятилетия XIX в. татарские купцы поддерживали тесные деловые связи с городами Средней Азии, поэтому в это время в повседневной культуре казанских татар наблюдалось так называемое бухарское влияние. Однако уже во второй половине XIX в., с присоединением Туркестана к Российской империи, татарские купцы потеряли свою торговую монополию в этом регионе, и более актуальным стал вопрос о деловом сотрудничестве с русскими предпринимателями. В этой связи среди татарского купечества получает распространение стремление к внешнему европейскому антуражу. В первую очередь это касается оформления интерьеров парадных комнат татарских домов, где принимали деловых партнеров и другую иноверную публику.
"Бывало придешь к Бурнаеву, живущему в прекрасном собственном доме на Екатерининской улице, принимать хлопок; он зазовет к себе в дом и начнет угощать. Богатый и достаточно объевропеившийся, он был большой охотник до лошадей, и в домашней обстановке его видна была роскошь, тем не менее, при входе в его дом чувствовался татарин", - писал о своем деловом партнере, казанском купце Садыке Бурнаеве московский промышленник Константин Крестовников, вспоминая 1853 год (Семейная хроника 1903: 87).
"Разбогатев, татарин начинает торговать солидно, добросовестно, бросает торговую рутину и старается вести дела на европейский лад", - отмечал С. Монастырский (Монастырский 1884: 175). "На европейский лад" они пытались устроить не только торговые дела, но и частную жизнь, в том числе организовать по-другому свой быт,
иногда даже на непривычном месте, вдали от мусульманских приходов. Некоторые богатые татары переезжали в русскую часть города. Накопив солидный капитал, купцы расширяли свою торговлю и открывали лавки на центральных улицах.
По замечанию А.М. Риттиха, в 1860-х гг. "в городах, в особенности, в Казани, вид татарских домов и строений ничем не отличается от других городских. Одинаково и расположение покоев совершенно сходны с потребностями более прихотливого населения. Приемные покои в виде залы и гостиной убраны на европейский лад, обыкновенно мягкою мебелью, зеркалами, канделябрами, занавесками, коврами, салфетками и цветами на окнах" (Риттих 1870: 17). Например, в доме казанского купца И. Апа-кова, по данным 1860-х гг., стены были обиты обоями, в некоторых комнатах имелись паркетные полы (в остальных дощатые полы были выкрашены желтой краской), а обогревалось помещение изразцовыми голландскими и русскими печами (НА РТ, ф. 139, оп. 1, д. 140, л. 24об-25).
Из европейской мебели даже у небогатых мещан в это время имелись столы и стулья. Появились кресла, диваны, комоды, шкафы. Все эти изменения были напрямую связаны с экономикой страны. К середине XIX в. в Российской империи возникло множество мелких фирм по изготовлению мебели и различных домашних аксессуаров: ламп, люстр, зеркал. Их продукция была рассчитана на широкий спрос. Предметы интерьера все реже делались на заказ, так как имелись в свободной продаже (Бартенев, Батажкова 2000: 97).
Однако изменения в обустройстве жилища нельзя объяснять лишь экономическими причинами. Несмотря на то, что к началу XIX в. татары жили оседлой жизнью уже не одно столетие, тем не менее в их повседневности, особенно в домашних интерьерах, были заметны элементы кочевого жилья. В традиционном татарском доме отсутствовали стулья, кровати, столы. Зато имелось достаточно много ковров и сундуков. Жилое пространство было весьма многофункциональным: сидели, ели, спали на одном месте, для этого не нужны были дополнительные приспособления. Единственный выделяющийся предмет мебели - сундук, с одной стороны, нужен был для хранения вещей, с другой, для их перевозки. Таким образом, здесь можно усмотреть кочевнические черты. Человек не был готов сидеть на одном месте, он все время стремился куда-то, поэтому жилье носило временный характер. Кочевнику не свойственен сидячий образ жизни, он настроен на постоянное движение, поэтому стулья в доме ему не нужны. Как нам представляется, данная ментальная установка долгое время препятствовала появлению как европейской привычки сидеть на стульях и креслах, так и в целом "обрастанию" интерьера татарского дома разнообразной мебелью. Поэтому европеизация домашнего интерьера городских татар, получившая массовое распространение во второй половине XIX - начале XX в., говорила о завершении определенной стадии истории их культуры и о начале новой: татары окончательно приняли оседлый образ жизни, и произошло это уже на подсознательном уровне.
Практически во всех богатых домах в городах в 70-80-х гг. XIX в. гостиные комнаты меблирова
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.