Основания синергетики и ее возможности Н.А. КУЗНЕЦОВА
Термин «синергетика» впервые ввел в науку Г. Хакен в 1969 г. Это относительно молодое направление обнаруживается в настоящий момент в теоретическом поле большинства естественных и социогуманитарных наук, чем подтверждается её междисциплинарный статус.
Однако эвристические возможности этого нового научного направления не только не выявлены до конца, но и сам факт существования таковых в современных научных дискуссиях зачастую ставится под сомнение. Более того, в распространении синергетического мировоззрения усматривается своего рода экспансия едва ли не лженауки, которой всё же не отказывается в оригинальности (1 , с. 110-119). Объектом особенно яростной критики становится социосинергетика или общая теория социальной самоорганизации. Ей предъявляется обвинение в редукционизме и физикалистском подходе, нивелирующем с трудом вмещаемый в сциентизированные схемы, но с необходимостью присутствующий в социальной реальности феномен свободной воли человека. Ведь если ученый делает объектом своего исследования системы, состоящие из большого числа элементов, то с необходимостью это влечет за собой анализ двоякого рода; подразделение системы на структурные единицы и их дальнейшее исследование и изучение системы как единое целое, нивелируя процесс взаимодействия частей. Эти две, как нам кажется, крайности процесса познания систем, имеющие различные названия (редукционизм, механицизм, физикализм, холизм и т. д.), пытается преодолеть синергетика. Так как рассмотрение проявления процессов происходит как на макроскопическом, так и на
мего- и микроскопических уровнях, да и учитывая параметры влияния самоорганизации, предлагается круговая причинность - коллективные эффекты, при которых вектор состояний подчинен параметрам порядка, они же, в свою очередь, могут быть обусловлены компонентами вектора.
Думается, что синергетическое видение мира привлекает внимание не только своей оригинальностью, но именно тем, что сама синергетика как «философия надежды» (Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов) радикально расширяет границы понимания человеком не только социальных процессов, но и фундаментальных механизмов становления онтологически многомерной картины мира в целом.
Попытка адекватной философской интерпретации синергетики обусловлена не субъективными предпочтениями автора, не «модой на синергетику» (B.C. Стёпин), а тем, что становление «учения о взаимодействии» сопровождал мощный изначальный метафизический посыл. Не случайно одна из первых фундаментальных работ в этой области («Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой») начинается словами: «Наше видение природы претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности» (2, с.6). Думается, что в данном случае природа понимается не в физическом, сциентистском, духе, но как сам «жизненный мир» (Э. Гуссерль) современного человека, в мировоззрении которого происходят глобальные сдвиги, чутко улавливаемые философией, обозначившей себя как неклассическая.
Исходный пафос синергетических идей направлен на разрыв с классической онтологической научной и философской парадигмой. Этот разрыв обусловлен тем, что в новом теоретическом пространстве обретают
философскую легитимность концепты, изгонявшиеся ранее из мышления, описывающие мир как сущностно незавершённый, становление которого происходит на фоне совокупности онтологически равноправных тенденций.
Мировоззренческая перспектива, открываемая синергетикой, в качестве необходимых узловых своих моментов почти всегда имеет феномены нестабильности, нелинейности, открытости, понятые как многообразие возможных путей развития. Причём это тот редкий случай, когда указанные аспекты выступают не просто в качестве неких идеализации, к которым учёный вынужденно прибегает при описании интересующего его среза реальности, искусственно накладывая на мир «удобные» для него схемы, но и являются феноменами, имманентными самому бытию как непредопределённому и открытому, т.е. это не только и не столько категории гносеологические, но скорее и прежде всего -онтологические.
И. Пригожий пишет: «Наше восприятие природы становится дуалистичным, и стержневым моментом в таком восприятии становится представление о неравноеесности. Причём, неравновесности, ведущей не только к порядку или беспорядку, но окрывающей также возможность для возникновения уникальных событий, ибо спектр возможных способов существования объектов в этом случае значительно расширяется (в сравнении с образом равновесного мира). Да, мир нестабилен. Но это не означает, что он не поддаётся научному изучению. Признание нестабильности - не капитуляция, напротив -приглашение к новым экспериментальным и теоретическим исследованиям, принимающим в расчёт специфический характер этого мира» (3, с.5). Заметим, что дуализм, о котором говорится в первой части этой фразы,
вовсе не есть возрождение декартовского взгляда на мир, в рамках которого в основание мира полагались две независимые субстанции, внутренне никак не связанные между собой, что, собственно, и побудило прибегнуть к помощи Бога как связующего звена между мышлением и протяжённостью. Дуализм Декарта обусловлен неспособностью философской мысли объяснить внутренние механизмы становления мира, т. е. по сути является гносеологическим камнем преткновения. А новое мировоззрение - синергетическое — имеет дуализм как взаимодополнение исключающих друг друга структур, а на уровне становления с необходимостью предполагающих друг друга.
Новый дуализм, в сущности, не только не связан с уже обозначенной историко-философской позицией, но порывает с бинарной логикой, лежащей в основании классического философствования. В этом плане можно соблазниться мыслью, что синергетика не имеет под собой прочной почвы и истории. Это было бы верным, если полностью проигнорировать сопровождавшиеся на всём пути развития философии идеи, которые ставили под сомнение и критиковали одномерность классического мышления. Однако эти проблески «инакомыслия» скорее на уровне интуиции, чем строго рациональной тематизации, постигавшие ограниченность и тупики классического рационализма, стремились примкнуть к лагерю агностицизма, иррационализма, мистицизма и т. д. Неспособность помыслить мир вне категорий традиционной онтологии, не прибегая при этом к мистическому (принципиально не подлежащего рационализации) опыту, объясняет
теоретико-философское невнимание к этим направлениям. Если говорить об укоренённости синергетических идей в истории формирования человеческого мышления, то здесь
более плодотворным оказывается опыт обращения к образцам восточной мудрости, изначально ориентированной на интуитивное восприятие мира, постижение мира через образ. Именно эти установки позволили создать такую картину универсума, основанную на недуальном принципе постижения противоположностей.
Одни из самых авторитетных современных исследователей в области синергетики Е.Н. Князева и С. П. Курдюмов уверенно говорят о принципиальной родственности синергетического образа мышления с восточным типом мышления и мировосприятия, усматривая в первом «переинтерпретацию» основополагающих идей Востока (4, с.95). Этим авторам представилась возможность обозначить синергетику как «философию надежды» именно потому, что исследуемому нами миропониманию удалось избежать теоретических и мировоззренческих «издержек» как внерационального опыта Востока, так и логического восприятия мира Запада, не утратив при этом их позитивного содержания. Всё это и позволило помыслить синергетику как основу более глубокого диалога этих, представлявшихся ранее непримиримыми типов культур. Вероятно, здесь снова сказывается имманентная синергетике установка на отказ от традиционной бинарной логики.
Официальная направленность множества
современных научных, философских направлений весьма разнородна, однако, в отношении многих из них можно утверждать, что работают они, пусть и не осознавая того, в едином усложнившемся теоретическом пространстве. Можно не обладать особой философской прозорливостью, чтобы понять глубинную онтологическую тенденцию, что современное научно-философское сообщество всё более явно отходит от классической традиции, оплотом которой является идея непрерывности. Эта идея как всеобщий
онтологический и гносеологический принцип означала, что всякий хаос, неупорядоченность, рассеянность событий должны быть с необходимостью редуцированы к непрерывному событийному ряду. Порядок и хаос как изначальные онтологические структуры в контексте синергетического мышления перестают восприниматься как взаимоисключающие концепты. Позитивный смысл хаоса синергетика видит в том, что именно в нём открывается возможность целого спектра сценариев становления бытия. Причём само становление понимается как процесс возникновения нового на основе самоорганизации, обусловленной случайностью и неопределённостью (5, с. 12).
Один из исследователей современной культуры М.А.Можейко фиксирует постмодерн как парадигму современности, где одной из определяющих основ выступает концепция нелинейной динамики в современной методологии, а теоретические модели, предлагаемые постмодернистами, есть «абстрактные модели нелинейных динамик» (6, с. 189). Синергетика и постмодернизм есть два параллельных процесса переосмысления классического детерминизма, где происходят его нелинейная интерпретация, выход на плюральную множественность описаний и фиксируются нестабильный самоорганизующийся объект. Это выводит исследователя на специфическую модель реальности и позволяет философии постмодернизма и синергетики вводить понятия для адекватного описания саморазвивающихся и динамических систем. Такое мировосприятие также открывает и широкие возможности для взаимного и плодотворного диалога между гуманитарным и естественнонаучным познанием, а традиционный дуализм «наук о духе» и «наук и природе» снимается.
В связи с этим мы можем предположить, что практическое применение достижений синергетики велико. Синергетический подход как выявление общих закономерностей поведения определенного рода систем
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.