ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2014, том 84, № 6, с. 506-513
ОБОЗРЕНИЕ
Б01: 10.7868/80869587314060073
Сегодня, когда российская академическая наука переживает период радикальных реформ, общеметодологические и философские проблемы развития науки и различных её областей вновь становятся актуальными. В публикуемой статье анализируются основные подходы к рассмотрению динамики научного знания, характерные для современной философии науки: кумулятивизм, антикумуля-тивизм, интернализм, экстернализм. Автор критически анализирует сильные и слабые стороны отмеченных концепций и обосновывает в качестве наиболее универсальной и адекватно отражающей реальную историю науки диалектическую концепцию.
ОСНОВНЫЕ МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ
С.А. Лебедев
Проблема динамики научного знания включает три главных вопроса. Первый касается сущности процесса развития науки: представляет ли он собой постепенное эволюционное изменение, то есть расширение объёма и содержания научных истин, или описывается более сложной моделью со скачками, революциями, качественными отличиями во взглядах на один и тот же предмет? Этот вопрос можно сформулировать и иначе: является ли развитие науки процессом кумулятивным (накопительным) или, скорее, антикумулятивным (включающим отказ от некоторых прежних научных взглядов как неприемлемых с позиции новых теорий)? Второй вопрос связан с объяснением динамики научного знания: можно ли интерпретировать её, апеллируя исключительно к действию внутринаучных факторов, или необходимо признать существенное влияние на научное знание ряда вненаучных, в частности социокультурных, факторов? Третий вопрос предполагает поиск общих закономерностей развития научного знания и специфических закономерностей развития различных областей науки.
Очевидно, что ответы на перечисленные вопросы нельзя получить, основываясь только на
ЛЕБЕДЕВ Сергей Александрович — доктор философских наук, профессор философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. saleb@rambler.ru
философском анализе структуры научного знания, без привлечения фактического материала по истории науки. История науки — это не чисто логический процесс разворачивания содержания научного знания, а когнитивные изменения, совершающиеся в историческом пространстве и времени [1, 2]. Впрочем, столь же очевидно, что исторический материал всегда нуждается в некоторой интерпретации и может быть различным образом "рационально реконструирован" [3].
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ В РАЗВИТИИ
НАУЧНОГО ЗНАНИЯ: КУМУЛЯТИВИЗМ И АНТИКУМУЛЯТИВИЗМ
История науки убедительно свидетельствует: когнитивные изменения и, следовательно, изменения содержания научного знания имеют эволюционный, то есть направленный и необратимый, характер. Отсюда следует, что, например, общая риманова геометрия не могла появиться раньше евклидовой, а теория относительности и квантовая механика — раньше или одновременно с классической механикой. Трактовать подобную закономерность можно по-разному, в частности, представляя процесс научного познания как накопление и последующее обобщение эмпирических фактов. В этом случае эволюция научного знания истолковывается как движение в сторону всё больших обобщений, а смена научных теорий понимается как замена менее общей теории более общей. При этом необходимо помнить: на строгом языке логики понятие "степень общности" интерпретируется обычно лишь экстенсивно. Это означает, что понятие А является более общим, чем понятие В, если все и только если все, элементы объёма понятия В входят в объём понятия А, но не наоборот.
Взгляд на научное познание как на обобщение фактов, а на эволюцию научного знания как на увеличение степени общности сменяющих друг друга теорий — это, безусловно, индуктивистская интерпретация науки и её истории. Известно, что индуктивизм был господствующей концепцией в философии и истории науки вплоть до середины XX в. Одна из главных составляющих индукти-вистской концепции динамики научного знания — это так называемый принцип соответствия, согласно которому необходимо, чтобы все положения предшествующей теории (и тем самым все факты, которые она объясняла и предсказывала) выводились бы в качестве частных следствий из новой теории, сменяющей старую. В числе примеров, иллюстрирующих подобное соотношение старой и новой научных теорий, обычно приводили классическую механику, с одной стороны, и теорию относительности или квантовую механику — с другой; синтетическую теории эволюции в биологии, истолковывая её как синтез дарвиновской концепции эволюции видов и генетики; наконец, индуктивистскую трактовку соотношения евклидовой и неевклидовых геометрий.
Однако при достаточно строгом логическом анализе не обнаруживается такого отношения, при котором предшествующая теория могла бы быть представлена в качестве "частного" или "предельного" случая новой теории. Рассмотрим уравнение, связывающее значения масс в релятивистской механике:
тп
т =
1 - -
где т — масса движущегося тела; т0 — масса покоящегося тела; V — скорость движения тела; с — скорость света. Это уравнение показывает, что
с увеличением V возрастает т, так как -
уменьшается. При V = 0, т = т0, но это лишь один случай, рассматриваемый в классической механике, более того, только в одном её разделе — статике. При V = с уравнение не имеет математического смысла. А ведь только при этих двух значениях V можно было бы чисто логически вывести значения массы тела, получаемые в классической механике, из уравнений массы тела релятивистской механики в качестве частного случая.
Если классическую механику нельзя представить как частный случай релятивистской механики, возможно, её следует трактовать как "предельный" случай последней. Несомненно, хотя при последовательном уменьшении V значение т приближается к значению т0, оно никогда его не достигнет в полном соответствии с основополага-
ющим принципом релятивистской механики. Поэтому т0 не допускает интерпретации и в качестве предельного случая т. Дело в том, что может иметь место только одно из двух: либо масса тела меняет свою величину в процессе движения, либо нет. Классическая механика отрицает изменение массы тела в зависимости от скорости его движения или от скорости движения системы отсчёта, релятивистская же утверждает прямо противоположное. Таким образом, классическая и релятивистская механика теоретически, а потому и логически несовместимы друг с другом и, как показали постпозитивисты (Т. Кун и другие), вообще несоизмеримы, поскольку у них нет общего нейтрального эмпирического базиса и, казалось бы, одно и то же — массу, пространство, время — они описывают по-разному. Например, классическая механика исходит из того, что всегда можно одновременно задать точное значение двух переменных — координат физического тела и его импульса. Квантовая механика, напротив, в соответствии с принципом неопределённости Гейзенберга, утверждает, что существует предел точности одновременного определения таких сопряжённых величин, значение которого не может превышать величины постоянной Планка [4].
Аналогичные возражения можно привести и относительно других излюбленных примеров ку-мулятивистов. Современная синтетическая теория эволюции не является механической (аддитивной) суммой положений аутентичной дарвиновской теории и менделевской генетики. Также не выдерживает критики принцип соответствия применительно к вопросу о соотношении евклидовой и неевклидовых геометрий. Последние не являются обобщением первой, поскольку многие утверждения этих геометрий просто противоречат друг другу. Например, в евклидовой геометрии через точку на плоскости по отношению к данной прямой можно провести только одну параллельную ей прямую линию, сумма углов любого треугольника всегда равна 180°, а отношение длины любой окружности к её диаметру — числу п. В геометрии Лобачевского относительно тех же объектов утверждается прямо противоположное: через точку на плоскости по отношению к данной прямой можно провести более одной параллельной ей прямой линии, сумма углов любого треугольника всегда меньше 180° и меняется в зависимости от площади треугольника, отношение длины окружности к её диаметру — величина переменная, но всегда больше п. Постулаты частной римановой геометрии противоречат, в свою очередь, как геометрии Евклида, так и геометрии Лобачевского: здесь через точку на плоскости по отношению к данной прямой нельзя провести ни одной параллельной ей прямой линии, сумма углов любого треугольника всегда больше 180°, от-
2
С
2
ношение длины любой окружности к её диаметру всегда меньше п.
Противоречия между тремя названными геометриями можно устранить, если дополнительно ввести такой параметр, как кривизна непрерывной двумерной поверхности, тогда их удаётся развести по разным предметам. Утверждения геометрии Евклида оказываются верными для поверхностей с коэффициентом кривизны 0, положения геометрии Лобачевского выполняются на двумерных поверхностях с постоянной отрицательной кривизной, а частная риманова геометрия описывает двумерные поверхности с постоянной положительной кривизной. Поскольку в последних двух случаях коэффициент кривизны имеет одно из фиксированных значений (за исключением крайних) в континуальных интервалах {0, —1} и {0, +1}, то возможна только одна евклидова геометрия и бесконечное множество геометрий Лобачевского и Римана. Впоследствии Риман обобщил все эти случаи в построенной им общей римановой геометрии, где кривизна пространства представляет собой не постоянную, а переменную величину. Однако это чисто формальное обобщение, никак содержательно не влияющее на решение вопроса о соотношении евклидовой и неевклидовых геометрий и не отменяющее того факта, что геометрия Евклида не является частным случаем ни геометрии Лобачевского, ни геометрии Римана, так как последние неприменимы при описании поверхностей с коэффициентом кривизны, равным нулю.
Истолковать евклидову геометрию как предельный случай неевклидовых геометрий также нельзя. Конечно, можно сказать, что плоскость Евклида является пределом внутренней или внешней поверхности шара, евклидова прямая есть предельный случай треугол
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.