Зиновьев C.B., соискатель Московского государственного технологического университета «Станкин»
ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИИ КАК НАУКИ
Исходным моментом в определении природы исторической науки является решение проблемы демаркации (этот термин был введен К. Поппером). Речь идет об определении границ между научным и вненаучным знанием в историческом познании. Сам Поппер характеризует свои интересы в этой области следующим образом: «Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину»1. Он критикует Л. Витгенштейна за его утверждение, что к науке принадлежат те предложения, которые выводятся только из истинных предложений, наблюдений или, что то же самое, могут быть верифицированы с помощью этих предложений2.
Суть идеи К. Поппера сводится к следующему: «Критерием научности статуса теории являются ее фальсифицируемость, опровержимость или проверяемость»3. Очевидные недостатки фальсификационизма Поппера пытался преодолеть И. Лакатос в своей концепции исследовательских программ. «Картина научной игры, - пишет он, - которую предлагает методология исследовательских программ, весьма отлична от подобной картины методологического фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление фальсифицируемой... гипотезы, а выдвижение исследовательской программы»4. Под последней понимается теория, способная защитить себя в ситуациях столкновения с противоречащими ей эмпирическими данными.
Крутой поворот в подходе к изучению науки совершил американский ученый Т. Кун. Наука, или также, нормальная наука, согласно Куну, - это сообщество ученых, объединенных достаточно жесткой программой, которую он называет парадигмой. «Нормальная наука, - пишет Кун, - это исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых достижений - достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для развития его дальнейшей практической деятельности»5. Уже из самого определения следует, что речь идет о традиции, то есть наука понимается как традиция.
Известный философ М. Полани убедительно показал в конце 1950-х годов, что невозможно полностью вербализовать, то есть выразить в языке все наши знания, так как «в самом
сердце науки существуют области практического знания, которые через формулировки пере-
6
дать невозможно» .
Когда возникает проблема анализа науки, то сложности начинают появляться буквально сразу, потому что немедленно встает вопрос о ее концептуальном определении.
Термин «наука» настолько многоемкий, что существует, по меньшей мере, несколько смыслов, в которых он употребляется. В традиционной лексике под «наукой» подразумевают: «знание, деятельность, социальный институт, академическую систему, научно-
7
техническую революцию» .
1 Поппер К. Логика и рост научного знания. - М., 1983.-С. 240.
2 Цит. по: Философия науки и техники /B.C. Степин, В.Г. Горохов, М.А. Резов. - М., 1995. - С. 66.
3 Поппер К. Логика и рост научного знания. - С. 245.
4 Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции //Структура и развитие науки. - М., 1978.-С. 218.
5 Кун Т. Структура научных революций. - М., 1975. - С. 27.
6 См.: Полани М. Личностное знание. - М., 1985. - С. 89.
7 Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология. - М., 1994. - С. 5.
Наука как система знаний предстает в качестве «развернутой ассоциации эмпирических и теоретических, фундаментальных и прикладных, дисциплинарных и доктринальных, формальных и содержательных, строгих и нестрогих, описательных и объяснительных, качественных и количественных познавательных единиц, нацеленных на раскрытие объективных законов»8. Несмотря на то, что образы научного знания менялись в истории, да и в разных науках, всегда можно было выделить диахронические и синхронические инварианты, которые пусть приблизительно, но все же давали возможность различения этого вида знания от всей остальной массы вненаучного знания.
Нельзя не отметить того факта, что любое утверждение о науке сразу вызывает дискуссию. Предвидим возражение ряда авторов, что современная наука уже не может рассматривать мир сам по себе без соотнесенности его с субъектом. Причем такая тенденция осмысления науки присуща не только отечественным философам (B.C. Степин, В.Н. Порус и др.), но и западным (начиная с В. Дильтея, А. Бергсона, Г. Риккерта, Э. Гуссерля, Дж. Холтона до современных постмодернистов: Ж. Дерриды, Ж. Делеза и др.).
Проблема соотношения субъективности и объективности в науке возникла не сейчас. Однако указанная тема обрела особую актуальность в нынешних условиях в связи с ростом и масштабностью научных исследований, силой их влияния на общество в целом, с изменением ряда методологических параметров самой научной деятельности. Данный процесс отразил в своих работах B.C. Степин, прослеживая эволюцию перехода от классической через
9
неклассическую к постнеклассическои науке .
Каждая эпоха и каждая культурная традиция создают свой познавательный идеал. Этот термин довольно часто использовался в начале века10. Познавательный идеал фиксирует признаки, отражающие в абстрактном, идеализированном виде основную тенденцию познания, его наиболее совершенную с точки зрения современников форму. Такой идеал представляет собой некую мыслимую модель, желаемый «образ» явления и отличается от эталона тем, что последний существует реально, являясь фактически лучшим, но отнюдь не предельным образцом.
В XVI - начале XVII века познавательный идеал научности выступал как дедуктивно-построенная математическая система, а реальным эталоном являлась геометрия Евклида. Б. Спиноза строил свою философскую систему по этому образу.
В XVII-XIX веках эталоном научности стала классическая механика с присущим ей четким разделением всех знаний на два уровня: теоретический и эмпирический. На первом уровне осуществляется дедуктивное математическое развертывание основных предложений теории, их обоснование; на втором - на основе наблюдений и экспериментов получаются эмпирические данные, необходимые для формирования обобщений (законов) и проверок гипотез. Система объектов науки выступает как механическая модель определенным образом взаимодействующих частиц. Этот познавательный идеал нередко распространялся на общественные дисциплины. Наиболее отчетливо он выражен в концепции науки Канта11 и его последователей вплоть до неопозитивистов середины XX века.
Происходящие во второй половине XX века глубокие изменения в самой структуре научного познания находят отчетливое выражение в изменении познавательного идеала. Целесообразно назвать его эпистемологическим идеалом, так как в данном случае речь идет именно о науке, а не о познании вообще.
8 Там же. - С. 8.
9 Степин B.C. Философия науки. Общие проблемы. - М., 2004.
10 См.: Алексеев H.H. Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов. Очерки по истории и методологии общественных наук. - М., 1912
11 Кант И. Критика чистого разума. - М., 1994.
Концепция науки, выступающая как эпистемологический идеал, является своеобразной моделью, к которой стремятся науки века. Она может со временем радикально измениться, однако маловероятно, что это случится в ближайшем будущем. Наука в этом смысле представляет собой систему знаний об определенной системе материальных объектов, их свойств, связей и отношений.
Это определение несколько противоречит концепции B.C. Степина, с которой стоит согласиться, о существовании идеалов классической, неклассической и постклассической науки12 .
Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средством и операциями его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объектно-истинных знаний о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.
Неклассический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективных объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).
Постнеклассический тип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность полученных знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями.
Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). Из приведенного анализа следует сделать вывод о том, что наука процессуальна, а научные идеалы динамичны и меняются.
Много вопросов возникает при описании существующей стадии развития науки (постне-классика). Основанием выделения и обособления постнеклассической науки выступает фактор ценности. Но что это значит для дальнейшего развития науки? Сама наука мировоззренческо-смысловых ценностей не вырабатывает. Сциентизм как тип мировоззренческой ориентации - не порождение самой науки, а скорее ее культурологическое, философское осмысление. Сама по себе, как система знаний она ценностно-нейтральна, ее можно использовать во вред или на пользу человечества. Поэтому, представляется, недопустимо смешивать познание мира и его ценностное осознание.
Наука не раскрывает смысловой стороны бытия. Поэтому и любая созданная на ее основе картина мира
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.