Природопользование
Особенности китайского подхода к водопользованию на трансграничных водотоках
© 2014 Н. Прохорова
В статье анализируются основные проблемы трансграничных рек, по которым проходят границы Китая, с его крупнейшими соседями: Россией и Казахстаном. Уделено внимание основным аспектам водной политики КНР на приграничных территориях.
Ключевые слова: трансграничные реки, водная политика, водное право, во-доделение.
Водная проблема наряду с земельной является для жителей КНР вопросом жизни. По данным статистических органов страны, дефицит воды составляет примерно 40 млрд куб. м. К 2020 г. ситуация еще более усугубится — объем потребления воды здесь достигнет примерно 10,6 трлн л, что значительно превышает общие запасы воды в стране. В подобной ситуации Китаю придется искать внешние источники воды. По оценкам экспертов, к 2030 г. КНР будет ввозить не менее 240 млрд куб. м1.
Водные ресурсы расположены по территории страны крайне неравномерно. Юг ежегодно страдает от наводнений; более 66% населения и 90% всех городов расположены в периодически подтопляемых регионах. Освоенность юго-западных рек Китая оценивается примерно в 1,7%, тогда как возможный объем использования воды составляет 98 млрд куб. м, что почти вдвое превышает суммарный дефицит воды. Северные и центральные районы изнывают от нехватки воды. Отметим, что на севере объем водных ресурсов (вместе с Хуанхэ) составляет 19% от общего по стране; тогда как располагаемый объем воды в реках, расположенных на юге Китая (вместе с Янцзы), составляет 81% от всего объема поверхностных вод2.
Понятно, что земледелие и скотоводство на севере и северо-западе не могут обойтись без искусственного орошения и дополнительного водоснабжения; воду для ирригационных систем приходится добывать с глубин в несколько сот метров. Не стоит забывать и о том, что здесь развиты добыча нефти и газа, которые требуют огромного количества технической воды3.
Прохорова Наталья Викторовна, аспирант ИДВ РАН. Тел.: 8 (915) 360-89-89. E-mail: natavik@dinfo.ru.
Реки восточного Китая испытывают сильное антропогенное воздействие, существуют районы со столь загрязненной водой, что ее употребление начало приводить к катастрофическому росту числа различных заболеваний, к примеру, рака желудка4. В 2010 г. Министерство по охране окружающей среды Китая установило, что более половины запасов воды Китая настолько загрязнены, что она непригодна для питья, а около четвертой части — токсичны настолько, что она небезопасна даже для промышленного применения5. Огромной проблемой для КНР является чрезмерное освоение подземных и поверхностных вод. Количество природных экосистем, способных поставлять чистую, воду показывает тенденцию к уменьшению.
Перечисленные проблемы заставляют китайцев разрабатывать новые проекты, могущие, по их мнению, временно снизить напряженность проблемы. Один из проектов связан с переброской вод из бассейнов Сунгари и Ляохэ в засушливые восточные районы. Дунбэй всерьез рассчитывает на потенциал использования трансграничных водных ресурсов. В этой связи Россию беспокоит и выдвинутый китайской стороной проект строительства 635-километрового канала по отводу воды из реки Сунгари в провинцию Цзилинь. Опасность данного проекта — в том, что Сунгари является правым притоком Амура, и с началом забора воды в планируемых китайской стороной количествах, Амур начнет мелеть и утратит способность к самоочищению за счет воды, поступающей из своего самого крупного притока. Берега Амура начнут заболачиваться и порастать подлеском, количество рыбы в воде сократится. Последствия реализации данного проекта могут быть настолько серьезными, что в китайской прессе даже говорят о возможности прекращения судоходства на Амуре. Китайские СМИ со ссылкой на зам. директора Института водных проблем РАН М.В. Болгова утверждают, что законных механизмов, препятствующих осуществлению проекта, в настоящее время не существует: «У нас с Китаем есть соглашение об использовании прибрежных вод, но его содержание касается только прибрежной инфраструктуры Амура, и почти не касается водохозяйственных мероприятий, проводимых на его притоках»6. Для российской стороны реализация проекта будет иметь негативные последствия для снабжения водой обширной территории, прилегающей к Хабаровску, который уже переключился на использование альтернативных водных месторождений, в том числе Тунгусского (с 2011 г.). Однако, на Сунгарийской струе находится водозабор, впитывающий все стоки китайских населенных пунктов от устья Сунгари до г. Фуюань. Следует также заметить, что в сферу влияния трансграничной экологической политики Китая попадает и водозабор на острове Б. Уссурийский7.
Также производится интенсивный забор воды из реки Аргунь, являющейся верховьем Амура. Эта вода направляется на развитие быстро растущей экономики автономного района Внутренней Монголии, что приводит к значительному обмелению Аргуни и наносит непоправимый вред экологии — от массовой гибели уток, рыбы до гибели лесов и дальнейшего смещения русла реки вглубь российской территории. Ранее Китай укрепил свой берег Амура. Это привело к тому, что началась ускоренная эрозия российского берега, русло реки передвинулось в нашу сторону. В результате более 30 кв. км российской территории стало китайской землей. Кроме экспансии как таковой, хотелось бы отметить огромный экологический вред, который КНР наносит неочищенными промышленными сбросами в правый приток Амура — реку Сунгари. Ситуация здесь также катастрофическая8.
Примечательно, что российское законодательство не предпринимает настойчивых попыток, чтобы защитить экологию трансграничных рек. Напротив, в 2012 г. в российский лесной кодекс были внесены поправки, разрешающие сплошные вырубки в водоохранных зонах9. В то же время китайская сторона предпринимает значительные усилия для укрепления своей береговой линии Амура, проводя мероприятия, способствующие увеличению количества лесонасаждений. Китайские крестьяне северо-восточных провинций, испытывающие дефицит сельскохозяйственных угодий, начинают осваивать
российский берег Амура, где местные российские власти создают им выгодные условия для ведения сельского хозяйства, сдавая в аренду землю, находящуюся на приграничных и прибрежных территориях, которую сами граждане России пока не обрабатывают. На этом фоне создается благоприятная ситуация для продвижения китайских проектов по освоению Амура. В целом можно заключить, что российские власти не предпринимают достаточно усилий для поддержания естественного состояния зоны Амура и, по сути, идут навстречу инициативам Китая.
В реализации глобальных замыслов по освоению природы трансграничья Китай ориентируется на тесное сотрудничество с сопредельными государствами по эксплуатации находящихся в совместном использовании ресурсов. Однако совместное освоение водных ресурсов предполагает также развитие и освоение прибрежных территорий, использование земельных и лесных ресурсов данных областей. Можно предположить, что именно сотрудничество в освоении прибрежных территорий окажется едва ли не более важной целью, чем обеспечение водными ресурсами провинций Китая за счет трансграничных водотоков.
Судя по динамике освоения трансграничных вод и формированию экологического законодательства КНР, освоение новых водных запасов и выстраивание механизмов сотрудничества с сопредельными государствами в области разработки природных ресурсов имеют для КНР одинаковое значение. Таким образом, освоение трансграничных водотоков не только позволяет обеспечить внутренние районы страны дополнительным дешевым ресурсом пресной воды, но и открывает возможность для вступления КНР в новую форму межрегионального взаимодействия с соседними государствами на фоне освоения природных ресурсов.
Стоит вспомнить известную фразу Дэн Сяопина: «По некоторым территориальным спорам можно поначалу не говорить о суверенитете, а осуществлять совместное освоение. В таких вопросах надо исходить из уважения к реальности, чтобы потом найти новые пути решения»10. Процесс формирования механизмов сотрудничества в области использования трансграничных водотоков является очень трудным делом, и в Китае важность и сложность этих шагов понимают намного лучше, чем в России, несмотря на то, что именно Россия была инициатором создания механизма сотрудничества по налаживанию обменов данными и в развертывании сотрудничества по мониторингу трансграничных рек.
С российской стороны понимание изменений, которые надлежит произвести в трансграничном законодательстве, намного проще и умеренней, чем видение данной проблемы с китайской стороны. Это подтверждается тем, что проблема трансграничных рек в китайской водной политике заметно акцентирована. Но в документах, касающихся внутренних аспектов водопользования, ситуации на трансграничных реках обычно не затрагиваются. Вообще в КНР принято разделять два подхода к водопользованию — на внутренних и на трансграничных реках. Все это означает, что в Китае формированием законодательства, касающегося трансграничных рек, озабочены, там выискиваются пути защиты и наиболее выгодного обоснования своих интересов в данной сфере. Известно, например, что в последнее время формирование природоохранного законодательства КНР в целом по стране затягивалось, в то время как финансирование гидротехнических проектов увеличивалось. Но это не означает задержку в законодательном оформлении коренных преобразований в экологической сфере: по отношению к ней китайская сторона проводит активную работу по формированию экономических и административных механизмов, нацеленных на разрешение возникающих споров.
В вопросах взаимодействия на трансграничных водотоках КНР и его соседи находятся на самой начальной ступени сотрудничества, предполагающего обмен информацией о состоянии трансграничных водных объектов. В китайской прессе обсуждаются коммерческие соглашения об обмене гидрологическими данными и возможность их
увязки с соглашениями о трансграничных реках, включающими договоренности и правила совместного использования водотоков.
В настоящее время соглашения, практик
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.