ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2014, том 84, № 1, с. 62-69
ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА
DOI: 10.7868/S0869587314010241
В нашем журнале (2013, № 10) опубликован отклик академика А.И. Воробьёва на материал, посвя-щённый выходу в свет первых двух томов академического издания "Великая Отечественная война 1941—1945 гг." Он выразил своё мнение по поводу правдивости освещения современными историками роли Сталина в войне. С ним вступил в дискуссию академик А.А. Саркисов, считающий, что нужно отдать должное огромному вкладу Верховного главнокомандующего в победу над фашизмом. Обсуждение животрепещущей темы продолжает В.А. Золотарёв, специалист в области истории Второй мировой войны, который отстаивает свою точку зрения, опираясь на опубликованные документы.
ОСТАВИМ ЧИТАТЕЛЯМ СУДИТЬ О ПРАВДЕ И "ПРАВДАХ"
В.А. Золотарёв
Житейский опыт играет с людьми злую шутку! Если аксиомой стал тот факт, что искусству врача надо учиться, таинственную мудрость математики должно постигать в стенах университетов, то политиком (и писателем, кстати говоря) мнит себя каждый второй на земле.
Ю. Семёнов. "Альтернатива"
Каждое поколение по-своему познаёт историю, соотнося с ней собственные представления, страсти, социальные симпатии и антипатии. Подобная изменчивость нередко служит доказательством бесполезности исторического знания, тогда как в действительности наоборот: тот факт, что прошлое позволяет моделировать ситуации современности, свидетельствует о его непреходящей ценности и возможности его объективного научного познания [1, с. 17]. Доводы страстей всегда кажутся убедительными, без них, как известно, нет поиска истины. Нередко, однако,
ЗОЛОТАРЁВ Владимир Антонович — доктор исторических наук, доктор юридических наук, президент Ассоциации историков Второй мировой войны.
страстям сопутствует несправедливость, и доверять им становится опасно.
Владение историческим методом — необходимое условие публикаций, посвящённых анализу событий прошлого, тем более в таком издании, как "Вестник Российской академии наук". Заслуги в других областях науки не являются оправданием ненаучных высказываний по вопросам, касающимся национальной самоидентификации России. Это относится к заметке академика-гематолога А.И. Воробьёва «По поводу статьи "Правда о великой войне" и о том, кому такая "правда" служит» (Вестник РАН. 2013. № 10), затронувшей многие вопросы отечественной истории 1937— 1945 гг.
1. Без ссылки на какой-либо источник автор пишет об "откровенных симпатиях" советского Генерального секретаря к нацистскому фюреру, якобы «Сталин открыто восхищался ловкостью Гитлера, в одну ночь — "ночь длинных ножей" — расстрелявшего всех членов левого крыла своей партии (когда они стали не нужны)». К настоящему моменту опубликована масса книг о ближайших сподвижниках И.В. Сталина (мемуары А.И. Микояна "Так было", записи бесед Ф. Чуе-ва, "Говорят сталинские наркомы" Г. А. Куманё-
ва), но нигде не упоминается о симпатиях советского лидера к вождю нацистов. Напротив, есть много документов, свидетельствующих, что инициатива установления связей между двумя режимами исходила не из Москвы, а из Берлина, Москва же попросту не отталкивала выгодных предложений. Единственный источник тех лет, косвенно затрагивающий вопрос об уважении Сталиным Гитлера, — воспоминания разведчика-невозвращенца В. Кривицкого: "Если в Кремле и был кто-то, чьё настроение можно было назвать прогерманским, то таким человеком с самого начала был Сталин. Он приветствовал сотрудничество с Германией с самого момента смерти Ленина и не изменил ему, когда к власти пришёл Гитлер" [2, с. 44]. Факты, однако, говорят о том, что с 1933 по 1938 г. объёмы советско-германской торговли регулярно сокращались. Эта тенденция изменилась лишь после подписания советско-германских соглашений в 1939 г. Как отмечают современные исследователи, «с конца 1939 вплоть до 22 июня 1941 года передача немецких технологий Советскому Союзу носила интенсивный характер и происходила путём передачи вещественных элементов, документации, обучения, командирования персонала и т.п. СССР вёл активное изучение немецких "высоких технологий" и широко использовал их для развития своей экономики и обороноспособности... следует подчеркнуть, что торгово-экономические отношения СССР и Германии в тех условиях были необходимы и исторически оправданы, отказ от них в 1939 году неизбежно ускорил бы нападение нацистской Германии на СССР» [3, с. 194]. СССР был вынужден пойти на расширение торговых связей с нацистским режимом, ибо "он потерял важных контрагентов, таких как Бельгия, Голландия, Франция, Норвегия, которые были оккупированы Германией. Чтобы заполнить образовавшийся вакуум в торговле, советское правительство было вынуждено дополнительно размещать заказы в Германии" [4, с. 193].
Таким образом, распространённое и повторяемое А.И. Воробьёвым мнение о следовании СССР в прогерманском русле остаётся бездоказательным. Советское руководство и лично И.В. Сталин проводили курс на максимально возможное отдаление войны, повышение технологического уровня отечественной оборонной промышленности. Так, в 1934 г. Советский Союз приобрёл лицензию на двигатель БМВ мощностью 500 л.с., который в дальнейшем устанавливался на танки Т-28. Для флота были куплены гребные валы, рулевые машины, моторы для катеров, орудийные корабельные башни, бомбомёты, гидроакустическая аппаратура, медицинское оборудование и многое другое; для сухопутных войск — две 211-мм гаубицы, батарея 105-мм зениток, танк Т-Ш, три полугусеничных тягача, дальноме-
ры, приборы для управления огнём, костюмы химзащиты, образцы систем радиосвязи, различное оборудование для химических войск. Закупались для изучения и самолёты разных моделей, их поставляли с запасными моторами и другими запасными частями, которые направлялись в НИИ ВВС, ЦАГИ и другие конструкторские организации. В 1940 г. с немецкими самолётами ознакомились примерно 3500 советских инженеров и конструкторов. Закупались новейшие двигатели, что способствовало развитию советского двигателе-строения [5]. Оставим читателю право судить о том, насколько целесообразно было в условиях надвигавшейся войны получать новейшие конструкторские разработки в обмен на сырьё и зерно.
2. Относительно репрессий, коснувшихся комсостава Красной армии, А.И. Воробьёв утверждает: "В 1938-1940-м Сталин уничтожил большинство командиров Красной армии, её маршалов". Однако ситуация намного сложнее. По данным, опубликованным Ф.Б. Комалом, изначально представленным заместителем наркома обороны СССР Е.А. Щаденко, в 1937-1938 гг. из сухопутных войск и ВВС было уволено 42514 офицеров, из них в войска вернулось 12070, то есть всего оказалось уволено 30444 человека, из которых 9579 — арестовано, из них через "политические процессы" прошло 8624 человека [6, с. 28]. Среди арестованных и расстрелянных был маршал В.К. Блюхер. Герой Гражданской войны, отстоявший советский Дальний Восток, талантливый, решительный человек. Но во время конфликта с японцами на реке Халхин-Гол вёл себя весьма странно. За многие годы его пребывания вдали от Москвы не была построена важнейшая магистраль — автомобильная дорога вдоль уязвимого Транссиба, по которой можно было бы перебросить войска. Не имевший опыта современной войны, маршал утрачивал и навыки военной службы, вёл раскрепощённый, мягко выражаясь, образ жизни. Когда же японцы захватили сопку Заозёрная, Блюхер терял время на попытки мирных переговоров, не предпринимая активных действий против агрессоров. В разговоре с ним И.В. Сталин вынужден был спросить: "Скажите, товарищ Блюхер, честно, — есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами? Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание, — я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля" [цит. по: 7, с. 83].
В 1938—1941 гг. происходило резкое увеличение численности Красной армии, было сформировано 20 общевойсковых армий. В связи с этим, как отмечается в современных исследованиях, происходило активное выдвижение молодых командиров, но "к сожалению, на вакантные должности зачастую назначались люди недостаточно подготовленные, не имевшие нужного опыта и
знаний. Общее число назначений на номенклатурные должности ЦК ВКП(б) и СНК СССР за 1939 г. составило 3031 человек (62.5% штатной численности), по группе строевых должностей от командира полка и выше за тот же год было произведено 2452 назначения (73.9% штата). К началу 1940 г. до 70% командиров полков и свыше 70% командиров дивизий находились в этих должностях лишь около года" [8, с. 79]. Неподготовленность большого числа офицеров к войне, начавшейся столь не вовремя для СССР (в этом одно из тактических преимуществ Гитлера), — ещё одна причина растерянности в первые военные дни, и то далеко не во всех эшелонах власти.
3. А.И. Воробьёв заявляет, что «демобилизующий приказ Сталина перед самым вторжением "Не отвечать на провокации!" обеспечил немцам открытые пути сквозь нашу достаточно хорошо подготовленную оборону». В действительности всё было иначе. К 22 июня 1941 г. гитлеровские спецслужбы имели большой опыт приграничных провокаций, которые использовались для оправдания войны. Именно поэтому было сделано печально известное заявление ТАСС от 14 июня, а в ночь на 22-е в западные, приграничные, военные округа ушёл приказ наркома обороны со словами Сталина "не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения". Эти слова были вызваны неопределённым международным положением СССР в случае войны. Перелёт "наци № 2" Р. Гесса в Великобританию вызывал в Москве подозрения о возможности заключения перемирия между Берлином и Лондоном. Двусмысленную позицию занимал и Вашингтон. Вот что пишет ветеран советской разведки Э. Норман: «Как теперь стало известно из архивных документов госбезопасности СССР, перед самой войной Москва была информирована о том, что в случае конфликта между Германией и СССР США и Англия окажут помощь СССР только при неспровоцированном нападении Германии. А упреждающий удар Красной армии "может быть расценен как агрессивные устремления С
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.