УДК 347.9
Отдельные вопросы законодательной регламентации исполнительного розыска в России
В.А. Гуреев,
доктор юридических наук, зав. кафедрой организации службы судебных приставов и исполнительного производства
Российской правовой академии Минюста России
vladimirgureev@mail.ru
Рассматриваются вопросы, связанные с законодательным закреплением исполнительного розыска как специфической разновидности исполнительных действий. Подтверждается правильность и своевременность внесения соответствующих изменений в законодательство об исполнительном производстве. Обосновывается необходимость скорейшей нормативно-правовой регламентации тактики осуществления исполнительного розыска, а также совершенствования отдельных исполнительно-розыскных мероприятий.
Ключевые слова: исполнительный розыск, исполнительное производство, судебный пристав, розыск должника, закон, оперативно-розыскная деятельность.
С января 2012 года в соответствии с поправками, внесенными в Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон № 229-ФЗ), наФеде-ральную службу судебных приставов в полном объеме возложены функции по розыску должников-граждан, розыску ребенка по исполнительному документу, содержащему требование об отобрании ребенка, а также по розыску на основании судебного акта гражданина-ответчика по гражданскому делу [5]. В свою очередь, в связи с подписанием 12.03.2014 Федерального закона № 34-ФЗ [6], существенным образом дополнившего положения ст. 65 Закона № 229-ФЗ, законодательная регламентация исполнительного розыска была усилена.
В законодательстве появились ранее неизвестные категории — «исполнительный розыск», «исполнительно-розыскные действия», которые еще только предстоит доктринально осмыслить и которым надлежит найти адекватное место.
Так, под исполнительным розыском должника, его имущества или исполнительным розыском ребенка законодатель понимает проводимые судебным приставом-исполнителем, на которого возложены функции по розыску, предусмотренные ст. 65 Закона № 229-ФЗ, исполнительно-розыскные действия, направленные на установление местонахождения должника, имущества должника или местонахождения ребенка (ч. 1.1 ст. 65 Закона № 229-ФЗ). В свою очередь, ч. 10 ст. 65 Закона № 229-ФЗ содержит перечень исполнительно-розыскных действий, которые может проводить судебный пристав-исполнитель наряду с совершением исполнительных действий. Судебный пристав-исполнитель вправе:
1) запрашивать из банков данных оперативно-справочную, розыскную информацию и
обрабатывать необходимые для производства розыска персональные данные, в том числе сведения о лицах и имуществе;
2) проверять документы, удостоверяющие личность, если имеются основания полагать, что личность и (или) ее имущество находятся в розыске или она удерживает ребенка, находящегося в розыске;
3) осуществлять отождествление личности;
4) опрашивать граждан;
5) наводить справки;
6) изучать документы;
7) осматривать имущество;
8) обследовать помещения, здания, сооружения, участки местности, занимаемые разыскиваемыми лицами или принадлежащие им, а также транспортные средства, принадлежащие этим лицам.
Порядок организации проведения исполнительно-розыскных действий в настоящее время определяется приказом Федеральной службы судебных приставов от 26.07.2013 № 249 «Об утверждении Положения об организации розыска в рамках исполнительного производства» (далее — Положение об организации розыска) [1].
Перечень оперативно-розыскных мероприятий (действий) содержится в ст. 6 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Закон № 144-ФЗ). В целом можно с определенной долей условности констатировать тот факт, что перечисленные выше исполнительно-розыскные действия были восприняты из законодательства об оперативно-розыскной деятельности [4].
Таким образом, в настоящее время в законодательстве сложилась достаточно любопытная ситуация, когда легально закреплены:
— исполнительные действия;
— исполнительно-розыскные действия как весьма специфическая разновидность первых;
— оперативно-розыскные мероприятия (действия).
Хотя последняя группа ориентирована на защиту гражданина, общества и государства от преступных посягательств, необходимо учитывать, что именно оперативно-розыскные мероприятия выступили прообразом недавно появившихся исполнительно-розыскных действий.
Представляется, что закрепив данные три группы действий, отечественное законодательство тем не менее не ввело достаточных критериев их разграничения, детерминировав тем самым вопрос о сущности и возможной идентичности исполнительно-розыскных и оперативно-розыскных действий (мероприятий). При этом хотелось бы подчеркнуть наряду с теоретическим значением также и практическую важность разрешения указанного вопроса. Любые подобные действия могут совершаться в рамках определенного правового режима с соответствующим арсеналом средств защиты прав и интересов лиц, в отношении которых они применяются, а также по установленной процедуре. Уровень таких правовых гарантий законности их использования сегодня неравнозначен, так же как неодинаков и порядок их совершения. В этой связи необходимо понимать, что, во-первых, тождественные по степени вторжения в личную сферу индивида меры (действия) должны обладать и идентичным алгоритмом их применения, а во-вторых, отсутствие равенства в подходах к применению в сущности одинаковых мер с высокой долей вероятности способно породить соответствующее обращение в Конституционный Суд РФ. Все это продуцирует настоятельную потребность в определении общего и особенного в совершении исполнительно-розыскных и оперативно-розыскных действий, с тем чтобы выработать на этой основе оптимальные законодательные решения, выверенные и эффективные.
Прежде всего надлежит установить цели совершения указанных действий. Если применительно к оперативно-розыскным мероприятиям (действиям) в качестве целей ст. 1 Закона № 144-ФЗ определяет защиту жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечение безопасности общества и государства от преступных посягательств, то исполнительно-розыскные действия «направлены на установление местонахождения должника, имущества должника или местонахождения ребенка» (ч. 1.1 ст. 65 Закона № 229-ФЗ). Анализ подобных законодательных решений позволяет сделать вывод о
том, что цели исполнительно-розыскных действий носят более частный характер в сравнении с целями, преследуемыми оперативно-розыскными действиями. Отсюда и менее вариативный подход к набору средств розыска в рамках исполнительного производства. Вместе с тем возникает вопрос: насколько перечень исполнительно-розыскных действий оптимален для стоящих перед ними целей установления местонахождения должника, имущества, ребенка? Думается, что пока не в полной мере. Кроме того, возникает также ряд вопросов относительно уже закрепленных в законодательстве действий.
Так, одним из исполнительно-розыскных действий, указанных в законе, является опрос граждан. Опрос рассматривается и в качестве оперативно-розыскного мероприятия. Его можно определить как действия, представляющие собой сбор информации путем общения с лицами. Едва ли стоит сомневаться в том, что законодатель, включая опрос граждан в число исполнительно-розыскных действий, со всей очевидностью хотел подчеркнуть особое «розыскное» значение указанного действия, отличающее его от закрепленной в ст. 64 Закона № 229-ФЗ возможности запрашивать необходимые сведения, в том числе персональные данные, у физических лиц, организаций, получать от них объяснения, информацию, справки. Указанное исполнительное действие конечно можно трактовать как направление письменных запросов, однако нигде в законе об этом не сказано, а соответственно, мы можем вести речь о запросе подобной информации как в письменной, так и в устной форме, причем как по месту нахождения подразделения службы судебных приставов (в случае вызова лица к судебному приставу), так и по иному месту совершения исполнительного действия.
Отсюда возникает вопрос о разграничении опроса граждан по смыслу ст. 65 и запроса сведений у граждан и получения от них объяснений по смыслу ст. 64 Закона № 229-ФЗ. Думается, что базовое различие и состоит как раз в розыскном характере опроса. В теории розыскного дела принята и стала традиционной классификация, согласно которой опрос можно проводить, скрывая от опрашиваемого лица свою принадлежность к органам государства, либо выступая непосредственно от имени оперативного подразделения, соответственно, гласно или негласно, что также нашло свое отражение в принципе «сочетания гласных и негласных методов и средств» осуществления оперативно-розыскной деятельности (ст. 3 Закона № 144-ФЗ). В то же время Закон № 229-ФЗ обходит стороной возможность негласного опроса, а Положение об организа-
ции розыска, наоборот, подчеркивает, что судебный пристав-исполнитель, осуществляющий розыск, вправе опрашивать лиц с их согласия (пункты 2.1.3, 2.1.4, 2.1.5).
Согласие опрашиваемого лица в свою очередь предполагает исключительно гласную форму опроса, иначе как можно провести негласный опрос в отсутствие согласия опрашиваемого? Представляется, что такое решение не отвечает стоящим перед исполнительно-розыскными действиями целям или, как минимум, носит дискуссионный характер и нуждается в обстоятельном анализе, поскольку в самом Законе № 229-ФЗ нет упоминания о даче согласия лица при совершении исполнительно-розыскных действий.
Дело в том, что в настоящее время реалии таковы, что некоторое количество граждан скептически относится к перспективам какого-либо сотрудничества с органами государственной власти. Кроме того, важно учитывать и психологические аспекты опроса. Опрашиваемое лицо как правило в той или иной степени, но попадает в ситуацию стресса, что не в последнюю очередь может сказаться на правдивости и искренности получаемых сведений.
Разумеется, за последние годы наблюдаются тенденции определенного роста правосознания граждан, но вместе с тем едва ли стоит доказывать тот факт, что сочетание гласной и негл
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.