стали появляться не только уже известные, но и новые национальные вопросы, которые, в свою очередь, жёстко сплетались не только друг с другом, но и с главными противоречиями в жизни российского государства и общества. Государственная дума в военных условиях оставалась единственной легальной неподцензурной площадкой для обсуждения национальных проблем. Но при этом проявились все изъяны третьеиюньской системы, которая, с одной стороны, ограничила полномочия Думы, с другой - сократила представительство окраин и административным давлением обеспечила правоцентристский состав думского большинства. Причём планка обсуждения национального вопроса в военный период резко повысилась за счёт привнесения в дискуссии в зале Таврического дворца всей остроты как международных, так и межнациональных противоречий и конфликтов. Союзниками малочисленных в IV Думе национальных фракций, критиковавших правительственную политику и боровшихся против усиливающихся ксенофобии и нетерпимости, оказались не столько близкие им идеологически кадеты, которые ориентировались на укрепление Прогрессивного блока и формирование ответственного правительства, сколько стоявшие на классовых интернационалистических позициях социалисты. Лояльность представителей национальных думских элит, заявлявших о поддержке лозунга «единой и неделимой России» и российского правительства в войне, даже в условиях оккупации противником губерний, от которых они были избраны, не встречала ответных шагов со стороны власти, что наглядно проявилось в обсуждении польского вопроса. В таких условиях последовательное отстаивание национальных интересов способствовало превращению национальных фракций в центры притяжения общественных сил и организации легальной внедумской работы. Национальным фракциям и нерусским депутатам упорно противостояли правые и русские националисты, которые не только отторгали идею равноправия подданных империи, но и считали необходимым ужесточение ограничительной политики для «инородцев». В итоге нерешённость в годы Первой мировой войны национальных вопросов для поляков, украинцев, евреев, немцев, армян и мусульман и восприятие их как «других» -«чужих» послужили одной из весомых причин углубления общенационального конфликта и распада Российской империи.
Отношение российских мусульман к Первой мировой войне
Салават Исхаков
В 1914-1918 гг. многомиллионное российское мусульманство, населявшее Поволжье, Урал, Сибирь, Кавказ, Крым и Среднюю Азию, в той или иной степени участвовало в военной, социально-экономической, политической и культурной жизни Российской империи, с февраля 1917 г. - демократической России, а с октября - уже Советской. Мусульмане состояли в российских политических партиях и различных общественных организациях, участвовали в
© 2014 г. С.М. Исхаков
работе Государственной думы1. Часть мусульман воевала на фронтах Первой мировой: в армию призывали башкир и татар, представители же других мусульманских народов могли служить в ней лишь как добровольцы.
Скреплённые мощным общим религиозным фактором, российские мусульмане, тем не менее, сохраняли свои национальные, социальные и культурные различия. Неодинаковыми оказались и степень их интеграции в имперское общество и российскую государственность, уровень развития капитализма, городской и сельской культуры, образования населения и т.д. Положение мусульманских трудящихся масс оставалось очень тяжёлым (Средняя Азия, например, находилась в империи на положении колонии), а уровень их русской грамотности был низким. Не случайно, имея в виду канун Первой русской революции, депутат I Государственной думы А.М. Топчибашев (один из основателей Азербайджанской республики (1918-1920), министр иностранных дел и председатель её парламента) писал, что при отсутствии законности неумение и неспособность к мирному сожительству с нерусскими народами, подозрительное и недружелюбное отношение к ним, низкий уровень местной русской администрации и многие другие дефекты русского государственного строя стали причиной того, что 25-30-миллионное мусульманство всё более отчуждалось от Российского государства и не любило олицетворявшую его власть2.
Отечественная историография рассматриваемой темы совсем не велика (она лишь вскользь затрагивалась в ряде публикаций3) и к тому же содержит мифологизированные утверждения о том, что к началу Первой мировой со стороны мусульман существовала панисламистская/пантюркистская угроза расчленения России, хотя состоявшееся ещё весной 1914 г. Особое совещание по мусульманским делам доказало, что ничего подобного не было4. Тем не менее такие утверждения, широко использовавшиеся, в частности, зарубежной историографией времён холодной войны, закрепились и в российской научной литературе. Так, С.М. Червонная утверждает, что в годы войны мусульманские политики-эмигранты, находясь в Европе, якобы вынашивали планы создания независимого от России Туркестана и восстановления Крымского и Казанского ханств5. У.Ю. Идрисов, С.Б. и О.Н. Сенюткины, Ю.Н. Гусева считали, что во
1 Во всех её составах была мусульманская фракция. Так, в IV Государственной думе (19121917) в оппозиционной мусульманской фракции, поддерживавшей Прогрессивный блок, состояли 6 депутатов (председатель - кадет М.-К.Б. Тевкелев).
2 Из истории азербайджанской эмиграции: Сборник документов, произведений, писем. М., 2011. С. 110-111.
3 См.: Сенюткин С.К. Мусульманские вооружённые формирования в России периода Первой мировой войны // Армия и общество в условиях перемен: Материалы международной научной конференции. Н. Новгород, 1997. С. 224-225; Шарангина Н. «Солдаты смотрят на войну как на огромное несчастье» (Солдатские письма с фронтов Первой мировой войны) // Гасырлар авазы - Эхо веков. 1998. № 3/4. С. 177-184; Исхаков С.М. Первая мировая война глазами российских мусульман // Россия и Первая мировая война. СПб., 1999. С. 419-431; он же. Тюрки-мусульмане в российской армии (1914-1917 гг.) // Тюркологический сборник. 2002 год. М., 2003. С. 245-280; Гатаул-лина Л.Р. Патриотическая пропаганда на страницах татарской прессы 1914-1915 гг. // Роль истории в формировании патриотизма и толерантности. Казань, 2007. С. 114-123; Опрышко О.Л. Кавказская конная дивизия. 1914-1917: Возвращение из забвения. Нальчик, 2007; Наганава Н. Мусульманское сообщество в условиях мобилизации: участие волго-уральских мусульман в войнах последнего десятилетия существования Российской империи // Волго-Уральский регион в имперском пространстве XVШ-XX вв. М., 2011. С. 217-225; ЛандаР.Г. Россия и мир российского ислама. М., 2011.
4 Особое Совещание по мусульманским делам 1914 года: Журналы. Казань, 2011. С. 26.
5 Червонная С.М. Пантюркизм и панисламизм в российской истории // Отечественные записки. 2003. № 5. С. 162.
время войны власти «стремились удержать российских мусульман в рамках Рос-сии»6. Позднее О.Н. Сенюткина написала о том, что в начале XX в. имперское руководство настораживали планы создания единого Туранского государства в границах от Балкан до Китая7. По характеристике историографии данного вопроса, предложенной Е.Ю. Семёновой, одни авторы отмечали лояльность мусульман к царской власти, другие обвиняли турецкое правительство и эмигрантов-мусульман в разжигании в России антимусульманских настроений8. Цель настоящей статьи - показать эволюцию отношения российского мусульманства к Первой мировой войне, прежде всего со стороны солдат, интеллигенции, священнослужителей, общественных и политических деятелей.
С первых дней мировой войны для населения мусульманских районов России был характерен немалый патриотический подъём. Мобилизация в армию прошла там достаточно спокойно, имели место верноподданнические манифестации горожан, мусульманские депутаты Государственной думы делали громкие заявления о верности царю, а представители буржуазии устраивали сборы средств на военные нужды, открывали столовые, госпитали и т.п. Депутаты-мусульмане, например, участвовали в состоявшемся 27 июля 1914 г. в петроградской Соборной мечети торжественном молении для призванных на военную службу мусульман. После молитвы ахун С. Баязитов произнёс речь, посвящённую участию российских мусульман в боях с врагами России, начиная со времён Петра I. Затем все находившиеся в мечети вышли на Каменно-островский проспект с возгласами: «Да здравствует государь, да здравствует Россия, да здравствует армия!». Из Уфы оренбургский муфтий М. Султанов и мусульмане города отправили Николаю II телеграмму с выражением верноподданнических чувств. 28 июля царь обратился к уфимскому губернатору: «Передайте мусульманскому населению Уфы мою благодарность». 5 августа в Москве около памятника Минину и Пожарскому на Красной площади во время следования через неё царя со свитой собралось около тысячи московских мусульман, многие из которых были одеты в национальные одежды. Возглавляли их московские муллы9. В Казани татарская буржуазия совместно с мусульманским духовенством организовали «демонстрацию монархического патриотизма»10, чтобы воочию показать власти готовность мусульман с оружием в руках защищать самодержца, сложить за него свои головы. К этому призывали и муллы в мечетях, возносившие молитвы о даровании победы русской армии. В октябре 1914 г. в войну на стороне Германии вступила Османская империя, и её шейх-уль-ислам призвал всех мусульман Антанты объявить «священную войну» против своих правительств, но муфтий Султанов тут же обратился к российским мусульманам с призывом выступить против единоверной Турции11. В этом его поддержала татарская пресса: уфимская газета «Тормыш» («Жизнь»)
6 Идрисов У.Ю., Сенюткин С.Б., Сенюткина O.H., Гусева Ю.Н. Из истории нижегородских мусульманских общин в XIX - 30-х годах XX века. Н. Новгород, 1997. С. 112.
7 Сенюткина О.Н. Тюркизм как историческое явление (на материалах истории Российской империи 1905-1916 гг.). Н. Новгород, 2007. С. 332.
8 Семёнова Е.Ю. Историография проблемы мировоззрения российского общества в Первую мировую войну // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2011. Т. 13. № 3. С. 216.
9 Народы и области. 1914. № 3-5. С
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.