В.А. Ведюшкин, Г.А. Попова, А.А. Ткаченко ОТВЕТ РЕЦЕНЗЕНТАМ
Две переданные в журнал «Средние века» обширные рецензии на первый том «Истории Испании», одна из которых написана М.В. Рыбиной, а другая - О.В. Ауровым и А.В. Мареем, свидетельствуют о несомненном интересе коллег и не оставили равнодушными авторов и редакторов тома. Основательность подхода рецензентов заставляет и нас взяться за перо, тем более что речь идет не только о носящих относительно частный характер спорах между специалистами, но и о вопросах, представляющих интерес для достаточно широкого круга читателей. Мы благодарны авторам обеих рецензий, содержащих, наряду с высокой оценкой труда в целом и ряда его разделов и глав по отдельности, ценные критические замечания и исправления, многие из которых авторы с удовольствием учтут в случае переиздания книги. В то же время более обширная рецензия О.В. Аурова и А.В. Марея содержит несопоставимо больше критических замечаний, причем речь идет не только о спорных вопросах структуры и распределения объема (можно так, а можно и иначе), но и о многочисленных «фактических неточностях и крайне неудачных умолчаниях». Поэтому мы решили сосредоточиться в своем ответе именно на ней, но в случаях, когда это кажется уместным, останавливаться и на некоторых соображениях М.В. Рыбиной (каждый раз это оговаривая).
Состав и структура обобщающего труда по истории любой страны - всегда совокупность самых разных компромиссов: между хронологическим, проблемным и региональным подходами; между экономической, социальной, политической и культурной проблематикой; между научным и научно-популярным стилем изложения; между много о немногом и немного о многом и т.д. Всегда, в чем-то выигрывая, чем-то за это платишь. Например, О.В. Ауров и А.В. Марей сетуют на то, что сюжеты об испанских евреях и конверсо разбросаны по различным разделам тома, а не объединены вместе; М.В. Рыбина говорит примерно то же об истории церкви. Но мы в ряде случаев вполне сознательно решили пожертвовать цельностью изложения ради того, чтобы лучше вписать те или иные сюжеты в контекст истории страны в целом. На наш взгляд, мы скорее выиграли, рецензентам кажется, что скорее проиграли, но по таким вопросам сложно спорить.
Компромиссом стала и хронологическая грань между первым и вторым томом. Авторы рецензии отмечают, что она не бесспор-
на. Действительно, и в испанских университетах, и в исследовательских институтах существуют кафедры или отделы истории Нового времени (Historia Moderna), сотрудники которых занимаются преподаванием и исследованиями по периоду XVI-XVIII вв. Но парадоксальным образом практически не издается работ, хронологические рамки которых более-менее совпадают со всем этим периодом, равно как и работ, объединяющих XVII и XVIII вв. Зато сколько угодно книг и статей, в названиях которых указаны XVI-XVII вв., а XVIII в. обычно фигурирует отдельно. Можно вспомнить и о нашей «Всемирной истории» (Т. 3: XVI-XVII вв., Т. 4: XVIII в.), но в данном случае речь идет об истории одной страны, и обсуждать, какая дата окажется наилучшим рубежом, следует применительно именно к Испании.
Любопытно, что сами же авторы рецензии приводят убедительные аргументы в пользу грани 1700 г. (которые можно и дополнить, вспомнив, к примеру, о смене Золотого века веком Просвещения), но не готовы отказаться от трактовки XVI-XVIII вв. как «единого периода раннего Нового времени» (никак не комментируя это сомнительное единство), хотя как раз в испанской истории различий здесь не меньше, чем единства.
Заметим, кстати, что трактовка именно XVI-XVIII вв. как раннего Нового времени - своего рода логическая ловушка. Понятие раннего Нового времени (Early Modern History и т.д.1) возникло не в российской, а в западной историографии, где разграничиваются Modern History и Contemporary History, или, применительно к трудам испанских историков, Edad Moderna и Edad Contemporánea. Но если в западной историографии Modern History - это период XVI-XVIII вв., то какой же смысл тот же самый период называть и Early Modern History? По нашим наблюдениям, его так и не называют, по крайней мере, применительно к Испании. И если, к примеру, известный американский испанист Р. Кэган называет свою книгу «Студенты и общество в Испании раннего Нового времени», то о XVIII в. в ней будут разве что разрозненные упоминания, а имеются-то в виду именно XVI-XVII вв. Да, конечно, мы можем договориться называть ранним Новым временем то, что испанцы называют Edad Moderna, а собственно Новым временем - Edad Contemporanea, но тогда несколько усу-
1 Впрочем, среди испанских исследователей понятие Alta Edad Moderna не слишком популярно, в названиях книг и статей обычно фигурируют просто XVI-XVII вв. либо династия Габсбургов (Casa de Austria), годы правления которой в Испании - 1516-1700 гг. - почти совпадают с периодом XVI-XVII вв.
губятся терминологические расхождения с испанскими коллегами и затушуется грань 1700 г.
Не совсем понятно, на основании чего у авторов рецензии «возникает ощущение, что авторы тома связывают эпоху XVI-XVII вв. скорее с предшествующим, чем с последующим периодом». Мы стремились подчеркнуть черты, отличающие эти столетия и от предыдущих, и от последующих. Том делится на три части, каждая из которых соответствует новому периоду в истории страны. Последняя из них названа «Испания в начале Нового времени», и в ней больше подчеркиваются элементы нового, а не сохранение средневековых традиций (при всей их важности).
Все сказанное не означает, что авторы недооценивают грань, разделяющую XVIII и XIX вв., просто об этом будет сказано во втором томе. И только второй том покажет, что более оправданно: заканчивать XVIII в. первый том или начинать им второй. Добавим к этому, что, при всем уважении к истории XIX-XX вв., существовавшая в советское время и легко объяснимая традиция уделять в трехтомниках по истории отдельных стран первый том периоду до конца XVIII в., а два последующих тома - XIX-XX вв. никогда не казалась нам оправданной, и мы рады, что в нашем издании испанская Древность, Средневековье и раннее Новое время с точки зрения объема представлены более достойно, чем это было бы лет 40 назад.
Ряд замечаний рецензентов связан с диспропорциями в изложении отдельных сюжетов, например, со сравнительно небольшим объемом раздела о Вестготской Испании и, в ряде случаев, разделов по истории культуры. Но нельзя сказать, что мы про это забыли, упустили из виду: речь вновь идет о сознательном выборе. Дорогие читатели, вы никогда не замечали, что в обобщающих трудах сюжеты, относительно исследованные в отечественной традиции, оказывается проще изложить более кратко, в то время как то, о чем у нас никто никогда не писал, требует большего объема? На наш взгляд, именно по этой причине главы по Вестготской Испании, опирающиеся на достаточно богатую отечественную традицию, получились относительно короткими, а не имеющий аналогов очерк истории геральдики оказался несколько объемнее, чем это было запланировано. Заметим к тому же, что каждый из авторов тома имеет собственные исследовательские интересы, и не дать ему возможности именно на них остановиться несколько подробнее - значило обеднить том, «выковырять из него изюминки».
Что же до истории культуры, то здесь идеального рецепта не может быть априори: понятно, что рассказать обо всем невозможно, и во многих случаях историки вынуждены выходить за пределы своей компетенции, вступая на зыбкую для них почву то искусствознания, то филологии, то истории философии. Авторы и редакторы тома постарались, уделяя главное внимание тому, чем как раз занимаются именно историки - общественной мысли, и, в то же время, избегая ненужной в таком труде детализации, показать богатство испанской культуры на разных этапах ее развития, вписать ее в контекст истории общества. А для этого вовсе не обязательно структурно выделять ее в отдельные главы или хотя бы параграфы (как мы в очень многих случаях не посвящаем отдельные главы и параграфы политической, социальной или экономической жизни), и обособлены эти сюжеты там, где это казалось нам наиболее оправданным. В других же случаях материал, напротив, органично смотрелся в контексте прочих проблем. Например, в связи с историей Дороги франков говорится и о романской архитектуре собора в Сантьяго, и о литературе, и о музыке; в связи с правлением Альфонсо Мудрого - о литературе и правовой культуре; в контекст политики вписаны и появление в Испании готики, и деятельность классика испанской средневековой литературы Хуана Мануэля, и такой своеобразный памятник литературы XIV в., как «Книга об охоте» Альфонсо XI. В итоге, на наш взгляд, о кастильской культуре ХП-Х^ вв. (а именно применительно к этой главе изложение истории культуры вызвало у рецензентов больше всего нареканий) в томе создается вполне отчетливое представление, и на отдельных примерах о ней идет специальный разговор, хотя понятно, что нельзя сказать обо всем; желающие большего могут обратиться к трудам по истории литературы и искусства.
Характеризуя Введение, авторы обеих рецензий упоминают как его недостаток отсутствие в историографическом очерке характеристики современного состояния исследований: «возникает ощущение, что эта история завершилась поколением, вошедшим в испанистику в 1960-1970-е гг.». Признаемся, что при написании тома мы над этим специально думали и решили ограничиться немногими фразами о новых поколениях историков, пришедших в испанистику в последние 20-30 лет (но эти-то фразы во Введении есть, так что непонятно, почему на основании его чтения у О.В. Аурова и А.В. Марея возникает ощущение, что новых поколений в последние десятилетия не было). Другое дело, что мы
сознательно решили вообще не упоминать здесь имен: поскольку Введение написано не только к первому тому, но ко всему изданию, а испанистов в России сейчас, к счастью, довольно много, то даже простое упоминание всех их смотрелось бы телефонным справочником. В то же время упоминание одних имен при отсутствии упоминания других тоже показалось нам не лучшим выходом.
Авторы рецензии видят «опр
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.