научная статья по теме «ПАРЛАМЕНТ ПРИ СВОЕМ ВОЗНИКНОВЕНИИ БЫЛ ГОСУДАРСТВЕННЫМ СОБРАНИЕМ»: ИСТОКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИТЯЗАНИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЕВ (РАЗМЫШЛЕНИЯ О СВОЕОБРАЗИИ ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ) История. Исторические науки

Текст научной статьи на тему ««ПАРЛАМЕНТ ПРИ СВОЕМ ВОЗНИКНОВЕНИИ БЫЛ ГОСУДАРСТВЕННЫМ СОБРАНИЕМ»: ИСТОКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИТЯЗАНИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЕВ (РАЗМЫШЛЕНИЯ О СВОЕОБРАЗИИ ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ)»

ИНСТИТУТЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА И ПОЛИТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ СРЕДНЕВЕКОВЫХ МОНАРХИЙ

УДК 94(44)"13/16"

С.К. Цатурова

«ПАРЛАМЕНТ ПРИ СВОЕМ ВОЗНИКНОВЕНИИ БЫЛ ГОСУДАРСТВЕННЫМ СОБРАНИЕМ»: ИСТОКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИТЯЗАНИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЕВ (РАЗМЫШЛЕНИЯ О СВОЕОБРАЗИИ ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ)

В статье впервые ставится вопрос о средневековых истоках - институциональных, правовых, социальных и идейных - притязаний Парижского Парламента на функции сословно-представительного собрания, проявившихся в раннее Новое время. Новизна исследования потребовала отхода от рассмотрения проблемы взаимоотношений верховного суда и Генеральных Штатов лишь в терминах оппозиции. Напротив, подчеркиваются факторы, сближающие два учреждения. Среди них, общность политического словаря номинаций, общая генеалогия из Королевской курии, отсутствие точной «даты рождения», участие чиновников и правоведов в работе Штатов - по долгу службы и в качестве депутатов от всех трех сословий. Основой политических притязаний Парламента послужила «тотальная компетенция» верховного суда и его соучастие в законодательной сфере через верификацию, регистрацию и оглашение законов, а также подачу ремонстраций. Решающую роль в выработке политической позиции Парламента сыграл, по мнению автора, социальный фактор: оформление парламентской корпорации и консолидация служителей закона и судейских в отдельную социальную группу. Политические притязания парламентариев трактуются как показатель глубокой укорененности складывающейся представительной системы в политической структуре и идеологии французской монархии и как частный случай многообразного диалога власти и общества.

Ключевые слова: французская монархия, Парижский Парламент, сословно-представительные органы, Генеральные Штаты, чиновничество.

Вынесенное в заглавие утверждение1 принадлежит видному парламентарию XVII в. и знатоку парламентских архивов Жану Ленену2. И относится оно к периоду, когда политические амбиции Парламента обозначились во всей их полноте и масштабности. Высшим выражением этих амбиций было притязание на роль «представителя народа» и на функции, по сути, аналогичные сословно-представительным собраниям. Самое знаменитое событие в этом контексте - парламентская Фронда3. Стремление Парижского Парламента выступать от имени всего общества вполне обоснованно принято относить к эпохе Старого порядка, к периоду абсолютизма, когда Генеральные Штаты больше не собираются и возникает известный вакуум в сфере выражения общественного мнения. Однако у этой амбиции были глубокие корни.

Современники и историографическая традиция оценивали подобное притязание Парламента неоднозначно, если не сказать полярно. Большинство теоретиков французской монархии восхваляли исполняемую Парламентом функцию «узды от тирании». Уже первые идеологи монархического правления XIV-XV вв. видели в Парламенте преграду от сползания власти к тирании и защитника общего интереса наравне со Штатами4. Для более

1 «Le Parlement dans son institution estoit une assemblée d'Estat» (Archives Nationales de France. Série U (далее - AN U). 507. L'Etablissement du Parlement, f. 17). В языке XVII в. было два значения слова «institution»: современное понятие факта «основания», «учреждения» и более архаичное - «состояния, в котором нечто устанавливается, возникает» (Dubois J. Lagane R., LerondA. Dictionnaire du français classique. Paris, 1971. P. 323).

2 О нем и составленном им - единственном в своем роде - указателе к гигантскому архиву Парижского Парламента см.: Le Grant L. La Table de Le Nain et les registres du Parlement de Paris // Le Bibliographe moderne. 1907. P. 92-112; Цатурова С.К. Формирование института государственной службы во Франции XIII-XV веков. М., 2012. С. 31-32.

3 Малов В.Н. Парламентская Фронда: Франция, 1643-1653. М., 2009. Не случайно Ленен, разбирая различные интерпретации истоков Парламента, приводит авторитетное мнение Миральмона, что «со времен первых королей Парламент был публичной ассамблеей, как (собрание) Штатов» (du temps des premiers Roys le Parlement estoit une assemblée publique comme d'Estats) (AN U 507, f. 5).

4 Так, Никола Орезм признавал за Парламентом функцию соучастия в отправлении верховной власти; Филипп де Мезьер считал Парламент гарантом от тирании; в анонимном трактате XV в. «Response d'un bon et loyal françois» Парламент фигурирует как главный институт короны наряду с пэрами Франции и Генеральными Штатами, защищающий общий интерес королевства (Oresme N. Le livre de Politique d'Aristote / Publ. A.D. Minut. Philadelphia, 1970 (American Philosophical society: Transactions; Vol. 60. P. VI). P. 242; Mézières Ph. de. Le Songe du viel pèlerin / Ed. G.W. Coopland: 2 vols. Cambridge, 1969. T. 1. P. 620; «L'Honneur de la couronne de France»: Quatre libelles contre les Anglais (vers 1418 - vers 1429) / Éd. N. Pons. Paris, 1990. P. 129).

позднего периода достаточно назвать в этом ряду имена Клода де Сейселя и Шарля Луи де Монтескье. В стане парламентских апологетов XVII в. Жану Ленену вторил монах-августинец Пьер Гибур, более известный как отец Ансельм, называвший Парламент «Генеральными Штатами в миниатюре»5. В преддверии Революции 1789 г. эта амбиция Парламента встречала поддержку в кругах тех, кто уравнял понятия «монархии» и «тирании». Так, Гольбах усматривал в привилегированных корпорациях в отсутствии Генеральных Штатов необходимую преграду между верховной властью и свободой подданных; Мабли признавал полезной роль Парламентов в движении к созыву Генеральных Штатов; Мальзерб считал Парижский Парламент «эхом народа Парижа, а народ Парижа - это вся Нация... и Парламент вещает, ибо он единственный имеет возможность говорить»6. Как следствие, в историографии лидирует тезис о том, что во Франции единственными постоянными и действенными ограничителями произвола монарха были именно институты королевской власти во главе с Парижским Парламентом7.

Противоположный лагерь не менее представителен и убедителен. Так, острая полемика периода Религиозных войн развернулась и вокруг соперничества между собраниями Штатов и Парламентом, якобы незаконно претендующим на ту же роль. В преддверии Революции 1789 г. королевский историограф Ж.Н. Моро, признавая за Парламентом функцию ограничения произвола монарха - в том же контексте теории «абсолютной власти», которую разделяли и на другом фланге, - подчеркивал, что Парламент «представляет короля, а не нацию», и никогда не был уполномочен ею8. Этой традиции следовали историки Второй

5 «un abrégé des Estats Généraux» (Anselme (père). Le Palais d'Honneur. Paris, 1664. P. 278). При этом он вторил Ленену, утверждая, что изначально Парламент был Государственным советом.

6 См. подробнее: Richet D. De la Réforme à la Révolution: Études sur la France moderne. Paris, 1991. P. 408-409.

7 Яркий пример тому - классическое исследование Э. Лависса, в котором он противопоставляет эффективности органов королевской администрации, прежде всего Палаты счетов, неудачу Штатов, не сумевших, на манер Англии, стать политическим противовесом воле короля (Lavisse E. Étude sur le pouvoir royal au temps de Charles V // Revue historique. 1884. T. XXVI. P. 233-280).

8 Подробнее о теории абсолютной власти монарха во Франции и ее лимитах -в обоих противоборствующих лагерях см.: Чудинов А.В. «Королевское самодержавие» во Франции: история одного мифа // Французский ежегодник. 2005: Абсолютизм во Франции: К 100-летию Б.Ф. Поршнева (1905-1972). М., 2005. С. 259-293; Пименова Л.А. Власть монарха абсолютна, но не произвольна:

Империи, обвиняя Парламент в превышении своих полномочий и в «развращении монархии». Яркий образец такой позиции -мнение графа де Лаборда, тогдашнего директора Национальных Архивов Франции, изложенное им в предисловии к публикации «Актов Парижского Парламента». Он с осуждением писал о парламентской Фронде, «которая опозорила Парламент навсегда», и последовательно проследил, как верховный суд французской монархии «рыл ей пропасть, куда и сам угодил». Желая играть несвойственную ему политическую роль, Парламент приучил французов к конфронтации с властью, возведя перманентную оппозицию в гражданскую добродетель и превратив ее в черту национального характера. Проблемы с регистрацией королевских указов в Парламенте он называет комедией с заранее известным финалом, ибо воля короля, по закону, не имела иных ограничений, кроме моральных. Парламенту следовало соизмерять свои претензии с реальностью, чтобы не превратиться в «последнее прибежище ретроградов», выступая против необходимых реформ в государстве и защищая лишь узко корпоративные интересы9. По сути, те же идеи буквально повторены в относительно современном исследовании о французской монархии, изданном к 1000-летию воцарения династии Капетингов. В нем Ж.-Л. Аруэль негативно оценивает оппозицию Парламента в сфере регистрации королевских указов, его политические притязания считает необоснованными, а присвоение себе статуса представителя нации на манер Генеральных Штатов незаконным, что в совокупности во многом предопределило гибель монархии и конец самого Парламента10.

Есть и «промежуточная позиция» - позиция недоумения, выраженная, например, в трудах Н.И. Кареева, удивлявшегося, как вообще такое возможно, чтобы органы королевской власти ограничивали саму эту власть и даже будто бы для этого и были изначально учреждены. Впрочем, его недоумение было не совсем искренним, поскольку оно проистекало из идеологически «за-

Людовик XVI и парламенты в 1774 г. // Там же. С. 195-222. Свод противоборствующих оценок см. также: Chaline O. Parlements // Dictionnaire de l'Ancien Régime: royaume de France, XVIe-XVIIP siècle / Publ. sous la dir. de L. Bély. Paris, 1996. P. 962-965.

9 Actes du Parlement de Paris. 1254-1328 / Éd. M.E. Boutaric: 2 vols. Paris, 18631866. T. 1. P. VII-XV. Этот образ «могильщика» ожил вновь под пером историка Э. Ле Руа Ладюри, когда он описывал ликвидацию Парламента в ходе Революции 1789 г., начавшейся с созыва Генеральных Штатов, как «похороны могильщиков» монархии (fossoyeurs inhumés).

10 Le Miracle capetien / Sous la dir. de St. Rials. Paris, 19

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком