АЛЕКСЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ ГУМЕНЮК
кандидат исторических наук (Саратов),
ассистент кафедры историографии, региональной истории и археологии Саратовского государственного университета
ПЕРЕВОД ПРОМЫШЛЕННОСТИ САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
НА РЕЛЬСЫ НЭПА
В последние десятилетия в российской экономике все сильнее чувствуется дыхание рынка. Однако процесс перестройки с плановых начал на рыночные рельсы проходит очень сложно, даже болезненно. Те же характеристики были присущи и трансформациям промышленности России в первое мирное десятилетие Советской власти - периоду введения новой экономической политики. Изучение бытия промышленности начала 20-х гг. XX в., и особенно на местном материале, помогает нам лучше разобраться в сегодняшней непростой ситуации, найти реальный выход из сложных, порой кризисных, ситуаций.
Точкой отчета в исследовании данной проблемы стали 1920-е годы1. Этот пласт литературы, хотя и не высокий по своему теоретическому уровню, представляет богатую почву для современных исследователей, существенно дополняя данные опубликованных источников по данной проблеме. С начала 1930-х гг. интерес к изучению всего комплекса проблем введения НЭПа резко снизился, исследование этого периода фактически остановилось, замкнувшись в рамках трактовок «Краткого курса истории ВКП(б)».
Новый всплеск исследовательского интереса к истории этого периода относится к концу 1950-х годов2. Начиная с этого времени, и особенно после XX съезда КПСС происходит постепенный поворот в сторону углубленной, действительно научной разработки проблематики. Наряду с другими проблемами переходного периода (вопросы развития аграрного сектора, социальной политики, классовой борьбы и др.), в поле зрения ученых оказались и проблемы перехода на рельсы НЭПа советской промышленности, как в центре, так и на местах3. Этот период историографии темы был обозначен выходом ряда крупных обобщающих монографических работ4. Благодаря этому были выявлены и вовлечены в научный оборот новые источники, архивные материалы, однако теоретическое осмысление поставленных проблем базировалось на основе марксистской методологии.
Ситуация изменилась с началом перестройки, когда начавшиеся в конце 1980-х гг. глубокие социально-экономические преобразования породили настоящую волну профессионального интереса к проблематике НЭПа. В связи с этим как снежный ком
стало расти число публикаций, посвященных введению и возрождению элементов рынка в различных отраслях экономики страны, в том числе и в промышленности5. Однако результаты этих больше публицистических, чем научных исследований оказались во многом спорными и неубедительными, а иногда и негативными. Дело в том, что сугубо исторический сюжет смены курса экономической политики усилиями публицистов был превращен из объекта научного исследования в средство агитации и утверждения политических доктрин. Поэтому этот период истории идеализировался, представал в публикациях как своеобразный «золотой век» советской истории.
Более детальный анализ социально-экономических процессов, происходящих в российской экономике в рассматриваемый период, мы находим лишь в работах зарубежных авторов, опубликованных в нашей стране в те годы6. Кроме того, на закате перестройки и в последующие годы российской общественности стали доступны труды ряда экономистов и общественных деятелей 1920-х гг., позднее эмигрировавших из
7
страны .
С 1992 г. (постсоветский период историографии) в исследовании этого вопроса произошел отказ от свойственных предыдущему этапу чрезмерно оптимистических оценок НЭПа и обозначился переход к более объективному освещению различных аспектов данной проблемы8. Этот объективизм обеспечивается не только благодаря отсутствию идеологических установок сверху, но в основном, как представляется, за счет региональных исследований проблематики. Выход местных работ за пределы изучения только лишь усилий партийных организаций тех или иных областей позволяет нам представить более целостную картину происходящих событий в стране в период смены курса экономической политики. Применительно к Саратовской губернии на сегодняшний день уже имеется ряд публикаций, где отражается сюжет перевода промышленности на рельсы НЭПа9. Однако авторы этих исследований концентрируют свое внимание лишь на социально-экономической составляющей введения НЭПа в промышленности, хотя для утверждения этой политики требовалась и идеологическая составляющая, т. е. разъяснение сущности происходивших в те годы перемен рабочему классу губернии. Не затрагивается в этих работах и процесс возникновения частной и возрождения кустарной промышленности региона. Поэтому в данной статье автор пытается восполнить данные пробелы и попытаться нарисовать целостную картину перевода саратовской промышленности на рельсы НЭПа.
Новая экономическая политика по своему внутреннему содержанию, в первую очередь, была рассчитана на сельское хозяйство. Проблема промышленного развития не обсуждалась на X съезде партии. В резолюции «О замене разверстки натуральным налогом»
ссылка на промышленность касалась только того, что «...восстановление транспорта и промышленности позволит советской власти получать продукты сельского хозяйства нормальным путем, т. е. в обмен на фабрично-заводские и кустарные продукты»10. Но ограничение НЭПа рамками лишь сельского хозяйства не могло обеспечить успешность выхода из всеобъемлющего кризиса начала 1920-х годов. Для этого требовалось дальнейшее развитие и углубление НЭПа, его распространение на другие сферы экономики и прежде всего на промышленность.
Исходные принципы перестройки работы промышленности в условиях НЭПа были зафиксированы в Наказе СНК РСФСР «О проведении в жизнь начал новой экономической политики» от 9 августа 1921 г. С целью предотвращения дальнейшего упадка народного хозяйства осуществлялась значительная децентрализация управления отраслями. Наиболее крупные, важные с государственной точки зрения предприятия, оставались в непосредственном управлении государства и переводились на начала «точного хозяйственного расчета». Все остальные, большей частью мелкие промышленные заведения, либо сдавались в аренду кооперативам, товариществам, частным лицам, либо закрывались11. Более детально эти принципы оговаривались в постановлении Совета Труда и Обороны (СТО) от 12 августа 1921 г. «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности и поднятию и развитию производства», которое собственно и дало начало процессу снятия предприятий с государственного снабжения и образованию трестов12.
В Саратовской губернии реализация этих постановлений центра привела к сокращению к середине ноября 1921 г. подведомственных ГСНХ предприятий с 1142 до 12013. Одними из первых (уже в октябре 1921 г.) на коммерческие начала были переведены текстильная и химическая отрасли промышленности. А в начале февраля 1922 г. губсовнархоз известил центр о переводе на хозрасчет уже всей промышленности региона14, но реально этот процесс завершился только осенью 1922 г. Медленность процесса перехода промышленности на начала хозрасчета можно объяснить несвоевременностью получения из всероссийского и губернского центров инструкций и руководящих материалов. Это вынуждало, особенно уездных промышленников, часто ездить в служебные командировки в Саратов для выяснения насущных проблем. Кроме того, растянутость во времени этого процесса была вызвана многообразием промышленных отраслей губернии, специфическим характером отдельных производственных единиц, разнообразием условий производства, снабжения и сбыта продукции. Учет этих важнейших для процедуры перехода на хозрасчет обстоятельств не мог не растянуть «устроение промышленности на основах нового хозяйствования» на столь значительный промежуток времени15.
В губернии было создано 15 промышленных объединений и трестов, из которых 7 губернских, 8 уездных и 2 автономных предприятия. Из 7 губернских объединений 6 были образованы из промышленных предприятий по отраслевому признаку: металлообъединение, объединение деревообрабатывающей промышленности, полиграфпром, химпром (О.Х.З.) и маслотрест. Одно объединение, именуемое «Саратовское комбинированное промышленное объединение», было составлено из разнообразных по производству продукции промышленных предприятий. Табачная фабрика и фабрика «Саратовская мануфактура» были переведены на хозяйственный расчет в качестве самостоятельных предприятий. Уездные промышленные объединения были образованы по территориальному принципу из промышленных предприятий, преимущественно небольших размеров, расположенных в уездных городах и сельских местностях и весьма разнообразных по производству, причем каждое объединение охватывало промышленность отдельного уезда. Объединения существовали в Аткарском, Балашовском, Вольском, Камышинском, Кузнецком, Петровском, Сердобском и Хвалынском уездах16.
Процесс трестирования сопровождался и изменениями в системе управления промышленностью, законодательной основой чему послужили ноябрьские решения президиума ГСНХ и губернской конференции СНХ. Теперь руководство предприятиями концентрировалось не в руках губуправлений периода «военного коммунизма», а в ведении правлений переведенных на хозрасчет губернских и уездных промышленных объединений и отдельных фабрик. В тех же уездах (Покровский, Еланский, Дергаческий), где отсутствовали такие объединения, эту обязанность выполняли уполномоченные ГСНХ (заведующие уездными отделами ГСНХ), для чего при них имелся небольшой служебный аппарат17.
Но на формирование новой хозяйственной структуры в губернии оказали серьезное негативное влияние методы, какими происходил перевод предприятий на хозрасчет. В отчете о работе ГСНХ за ноябрь 1921 г. отмечалось, что в качестве критерия отбора предприятий выступала не оценка их хозяйственно-технического состояния, а учет возможностей организации производства для государственных интересов. Кроме того, как также говорилось в отчете, при организации многих трестов в их состав нередко включались бездействующие предприятия, что вынуждало государство выдавать таким трестам долгосрочные ссуды18. В целом
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.