О новых археологических открытиях на священном участке (теменосе) Истрии рассказывается в статье А. Аврама и Ю. Биржеску «Новые раскопки священного участка Истрии». Авторы подробно описывают динамику эволюции теменоса. Первым святилищем была естественная яма в скале. В дальнейшем на теменосе Истрии были возведены три храма, посвященные Афродите, Аполлону, и Зевсу. Археологические материалы позволяют выделить четыре периода разрушений города и сакральной зоны. Первое, происшедшее в конце архаической эпохи, связывается с походом Дария или с кампанией Мардония во Фракии. Второе - с экспедицией Лисимаха в 313 г. до н.э. Третье (около 100 г. до н.э.), по всей видимости, было вызвано землетрясением. Четвертое и окончательное разрушение датируется серединой I в. до н.э.; оно объясняется нашествием гетов Буребисты. Заканчивается история существования теменоса десакрализацией места в римскую эпоху. К сожалению, причины этого события до сих пор неясны.
В заключительной статье сборника «Сельская жизнь античного Крыма: Панское и его окрестности», принадлежащей перу В.Ф. Столбы, рисуется картина жизни сельскохозяйственной округи городов Северного Причерноморья на примере поселения Панское 1. В начале статьи дана характеристика природных ресурсов, почв, водоемов мыса Тарханкут, на котором расположены Панское 1 и соседние с ним памятники. Автор отдельно останавливается на истории этого поселения, его связи с Ольвией, с Херсонесом. В статье довольно подробно описана экономическая жизнь поселения, подчеркивается роль земледелия, скотоводства, а также влияние климатического фактора на сельское хозяйство. В частности, по мнению автора, климатические изменения вызвали переход к высеванию более устойчивых сельскохозяйственных культур (рожь).
В.Ф. Столба проанализировал керамический комплекс с поселения Панское I и выделил три группы лепной керамики: первая связана со скифским населением, вторая - с поздним этапом Кизил-Кобинской культуры, третья представлена подражаниями греческой гончарной керамике. Исходя из анализа керамического материала автор делает вывод о гетерогенном составе населения и о присутствии в его составе варварского компонента. В статье представлена характеристика торговых связей поселения с соседними полисами, данных о культовой жизни населения Панского I, что иллюстрируется комплексами, открытыми в последние годы работ на памятнике. Значительная роль в истории поселения, о чем говорилось выше, отводится климатическим изменениям. Так, именно они наряду с усилившейся угрозой со стороны кочевников, по мнению В.Ф. Столбы, привели к постепенному затуханию жизни на поселении в III в. до н.э.
Подводя итог обзору статей сборника «Etudes Pontiques», можно сказать, что в нем нашло достаточно полное отражение нынешнее состояние античной археологии Северного Причерноморья. Нет сомнения, что представленные публикации будут особенно интересны западным читателям, но и отечественные исследователи найдут в них немало полезного для себя. Остается надеяться на продолжение этой серии и появление новых международных сборников, посвященных Северному Причерноморью античной эпохи.
Angela V. Batasova, А.В. Батасова,
Institute of the History of Material соискатель Института истории
Culture (St. Petersburg), материальной культуры РАН
Russian Academy of Sciences batasova.angela@gmail.com
© 2015 г. Вестник древней истории
2015, № 2, с. 221-229
P.J. KOSMIN. The Land of the Elephant Kings: Space, Territory and Ideology in the Seleucid Empire. Cambr. (Mass.)-L.: Harvard University Press, 2014. 423 p.
История державы Селевкидов - крупнейшей монархии эллинистического Ближнего Востока - уже более трех десятилетий находится в центре острых научных дискуссий. За это время специалисты, представляющие ведущие мировые антиковедческие и востоковедческие школы, посвятили десятки трудов самым разнообразным аспектам истории государства Селевкидов: от общих проблем политической истории до специальных вопросов, связанных с социально-политическим устройством, экономикой и идеологией. Тем не менее именно последние несколько лет, на протяжении которых мы наблюдаем постоянно растущий интерес к селевкидской тематике, стали для историографии чрезвы-
чайно насыщенными и плодотворными: десяток монографий и сборников, десятки статей - все это результат активного международного сотрудничества исследователей государства Селевкидов1.
Однако, помимо публикации большого числа разноплановых по предмету исследования работ, последние годы особо отмечены поиском новых методов и подходов. Со второй половины 1980-х годов в изучении государства Селевкидов наступает значительный перелом, вызванный с одной стороны, публикацией новых источников (прежде всего клинописных документов), с другой, общим методологическим поворотом в историографии эпохи эллинизма, для которого характерен, в частности, отход от описания событий политической истории отдельных государств и обращение к вопросам заимствования эллинистическими державами институционального опыта их предшественников. В свете этих идей была выработана так называемая continuity paradigm. В основу «парадигмы континуитета» была положена концепция восприятия Селевкидами ближневосточных политических, экономических и культурных традиций. Заметим, что данный подход, положивший начало целому направлению в историографии, названному «постколониальным», возник как противовес предшествующему «колониальному» направлению, для которого, напротив, было характерно преувеличение (вплоть до абсолютизации) роли западного (греко-македонского) фактора в процессе генезиса эллинистической государственности, а также идеализация и даже, в некотором смысле, романтизация греко-варварского синкретизма на эллинистическом Востоке.
Но, несмотря на большую популярность идей «постколониальной» школы среди исследователей, в последнее время все чаще звучит критика в адрес continuity paradigm. Так, в недавней статье, посвященной интерпретации «цилиндра Антиоха», который, к слову, считается одним из наиболее наглядных примеров влияния ближневосточных традиций на идеологию Селевкидов, Р. Строотман предложил провести ревизию некоторых идей «постколониальной» школы2. По мнению исследователя, «парадигма континуитета» имеет ряд существенных недостатков, среди которых царящее в историографии априорное восприятие греческой и негреческой культурных систем как противоборствующих. Р. Строотман в целом ставит под сомнение научную ценность простого поиска преемственности или разрыва между восточноэллинистическими государствами и их ближневосточными предшественниками. Однако, несмотря на актуальность и резонность возражений Р. Строотмана, на сегодняшний день еще не осуществлено концептуального разностороннего переосмысления continuity paradigm, и поиски новых подходов продолжаются. Одной из работ, выполненных, как кажется, именно в духе «поиска нового стиля» - заметной тенденции в современной историографии государства Селевкидов, - является вышедшая в 2014 г. монография американского исследователя Пола Дж. Космина, посвященная чрезвычайно интересной и широко популярной в последнее время проблеме организации политического пространства на эллинистическом Ближнем Востоке.
Новизна и научная значимость работы П. Космина заключаются, главным образом, в ее методах, которые, по сути, определяют предмет исследования и делают его оригинальным и актуальным. Поэтому, с нашей точки зрения, в данном случае нет необходимости останавливаться на какой-то одной проблеме или частном сюжете. Более того, именно целостность содержания, комплексность рассуждений автора подчеркивают актуальность и оправданность выбранного подхода, ввиду чего существует объективная необходимость привести общую характеристику исследования, останавливаясь на некоторых частностях.
Итак, рецензируемая монография состоит из введения, четырех глав, заключения и приложения. Во введении (с. 1-27) автор обозначает общие положения своего исследования: цели, задачи и методы. Здесь же он приводит и общую характеристику источников, которые подразделяет на три категории (археологические, эпиграфические и данные литературной традиции), а также дает краткий очерк географии и истории державы Селевкидов. Важно отметить, что П. Космин специально оговаривает методику своего исследования, в основу которой положены идеи уже упоминавшейся «постколониальной» школы, а также комплекс фундаментальных открытий, связанных с проблемами культурной географии, урбанистики и антропологии, известный в общественных и гуманитарных науках как «пространственный поворот» (с. 5)3. В связи с этим внимание автора сфокусировано на таких категориях, как политическое пространство и политический ландшафт, территориальность
1 Весьма примечательно, что не так давно было создано международное научное сообщество исследователей истории Селевкидов - The Seleucid Study Group, главная цель которого - объединить специалистов разных научных школ.
2 Strootman 2013, 76-77.
3 Термин «пространственный поворот» (spatial turn) впервые широко был введен американским социологом, специалистом по геополитике и урбанистике Э. Сойя, который, основываясь на известных рассуждениях А. Лефевра и М. Фуко о связи истории и пространства, стал одним из авторов
и спатиализация. Особо П. Космин рассматривает проблемы взаимосвязи пространства, власти и идеологии в государстве Селевкидов4.
В главе I «Граница» (с. 31-76) П. Космин обращается к проблеме формирования восточных рубежей государства Селевкидов. В первой части этой главы рассматриваются вопросы оформления границы государства Селевкидов с Индией, которое произошло еще при Селевке I. Во время кампании Селевка в Индию между ним и родоначальником индийской царской династии Маурьев - царем Чандрагуптой - был заключен договор, обозначивший демаркационную линию между соседними государствами5. П. Космин условно называет это соглашение «Индский договор». Условиями этого договора был, в частности, отказ Селевкидов от претензий на территорию Гандхары, Гедросии, части Арахосии и Парапамисад. Взамен Чандрагупта предоставил Селевк
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.