ное действие сей внутренней роскоши, существующей своими избытками, своими изделиями и не передающей звонкую монету в чужие руки, действие такой роскоши нельзя назвать действием пагубным. Чего же желал Петр Великий? Того, чтобы Россия имела все свое. А потому, еще раз повторяю, если по нынешнему образованию роскошь необходима, то будем же иметь и свою роскошь. При непосредственном существовании внутренней роскоши, если одни и разорятся от прихотей тщеславных, зато подкрепится состояние сословия трудолюбивого» // Речь о нравственном основании купеческого сословия... С. 16.
79 О Д.П. Руниче см.: Азизова Е.Н. Государственная и общественно-политическая деятельность Д.П. Рунича // Консерватизм в России и мире. Ч. 1. Воронеж, 2004. С. 143-170; Канда-ков Ю.Е. Либеральное и консервативное направления в религиозных движениях в России первой четверти XIX века. СПб., 2005. С. 45-81; Минаков А.Ю. Опыт типологии течений в русском консерватизме первой четверти XIX в. // Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления. Воронеж, 2004. С. 267-280; Рождественский С.В. Первоначальное образование Санкт-Петербургского университета 8 февраля 1819 г. и его ближайшая судьба. Пг., 1919; Martin A.M. Op. cit.
80 PO ИРЛИ, ф. 263, оп. 1, д. 111, л. 8.-8 об.
81 Там же, л. 12 об.
82 Речь о нравственном основании купеческого сословия... С. 6.
83 Там же. С. 7.
84 Там же С. 2, 3.
85 Там же. С. 3.
86 Там же. С. 4-5.
87 Федоров Б.М. Пятидесятилетие литературной жизни С.Н. Глинки. СПб., 1844. С. 17.
88 См.: Репников А.В. Консервативные концепции переустройства России. М., 2007.
© 2010 г. Е. А. КРЕСТЬЯННИКОВ*
«ПОДПОЛЬНАЯ АДВОКАТУРА» И КОНСУЛЬТАЦИИ ПОВЕРЕННЫХ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ: из сибирского опыта
Возникновение самостоятельных адвокатских организаций стало естественным следствием судебной реформы 1864 г. Тогда же, одновременно с зарождением профессиональной легальной адвокатуры, предлагаемое иными лицами юридическое содействие приобрело характер незаконности («подпольности»). «Знахари юриспруденции», «аблакатура», «ходатаи по делам», «юриспруденты», «ходоки», «подпольная юриспруденция», «подпольная адвокатура» - так в Российской империи называли многочисленную, стихийно развивавшуюся, ничем не объединенную категорию лиц, малокомпетентных, незаконно оказывавших в корыстных и неблаговидных целях юридические услуги населению. Схватка между ними и квалифицированными юристами, возможно, особенно напряженно велась в Сибири, где Судебные уставы, утвержденные Александром II 20 ноября 1864 г., были введены лишь в 1897 г.1 На протяжении нескольких десятилетий сквозь архаичные порядки проникали туда начала прогрессивного судебного строя, понемногу появлявшиеся деятельные и образованные юристы новой генерации погружались в среду реликтовой юстиции и были вынуждены бороться с ее пороками. Правительство зачастую не замечало
* Крестьянников Евгений Адольфович, кандидат исторических наук, доцент Тюменского государственного университета.
Исследование выполнено в рамках реализации ФЦН «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг., контракт № П661 от 10.08.2009.
проблем сибирской системы правосудия. До реформы 1897 г. сибиряки «изнывали» от бесправия и «юридического голода», не имея возможности удовлетворить элементарные правовые запросы и зачастую доверяясь поверенным-проходимцам.
Положения Судебных уставов 1864 г. о независимости суда, участии в судебных процессах присяжных заседателей, презумпции невиновности, состязательности, праве подсудимых на защиту и т.д. представляли собой крупнейший шаг на пути к правовому государству и становлению гражданского общества в дореволюционной России. Уставы, произведя настоящую революцию в судебных порядках, означали, как писал выдающийся дореволюционный юрист И.Я. Фойницкий, «поворот от порядка полицейского к порядку правовому, от правительственной опеки - к системе самостоятельности и самодеятельности народной»2. Однако они были введены в Сибири в ограниченном виде, а недостатки местного судоустройства и судопроизводства не позволяли в полной мере использовать потенциал реформированных судов. Степень же развития незаконных юридических услуг отражала состояние официальной юстиции.
Широкому распространению «правового знахарства» и консультационных заведений способствовал ряд причин: объективная потребность подданных в правовой помощи, отсутствие возможности ее удовлетворения государственными учреждениями, несовершенство правосудия. Дореформенное судопроизводство основывалось на розыскных началах, принцип состязательности не действовал, и следовательно в нем не было места для адвокатуры. Николаю I принадлежит знаменитое высказывание: «Пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты, без них проживем»3. Элементарные юридические запросы подданных удовлетворяли, по классификации, предложенной известным юристом П.Н. Обнинским, «ходатаи по делам» и просто «ходоки»4.
В Сибири «черная банда», как назвала в 1884 г. «подпольную адвокатуру» одна из газет края5, включала в себя откровенных мошенников, которые в полной мере использовали пороки дореформенного суда в меркантильных, иногда преступных интересах. Год спустя, корреспондент «Восточного обозрения» писал, что они -«ловкие аферисты, профессия которых состоит в том, чтобы быть посредниками для взяток»: «Эти лица, безнравственные и ловкие представители местной казуистики, окончательно деморализовали местные суды и лишили правосудие всякого значения»6. В другой статье той же газеты говорилось: «В Сибири создалась целая стая ходатаев по делам, громко именующих себя местными адвокатами. Нравственных достоинств и качеств в представителе защиты никто не искал, общество привыкло видеть местного ходатая защитником неправды, не останавливающегося ни перед подлогом, ни перед покражей документа из дела, а нередко и всего дела»7.
О беспомощном положении обывателя перед лицом «знахарей юриспруденции» рассказывалось в опубликованном в «Сибирской газете» письме «Адвокатура для бедных». В ней отмечалось, что не знавшие законов сибиряки, были вынуждены «идти к одному из тех, обыкновенно адвокатов, которые принимают своих клиентов в кабаках». Тот за рубль, «пару пива» и «косушку водки» писал прошение, «но большей частью ободрать обдирал, а ничего не делал, потому что сам ничего не знал и не умел». «Про надувательство и обирание бедных такими адвокатами, - констатировал корреспондент газеты, - всякий может рассказать много самых возмутительных вещей»8. «Дежурства» «ходатаев» в кабаках были характерным явлением, именно эти заведения чаще всего использовали в качестве своих «офисов» нечистые на руку юристы-любители9.
Кроме «кабацких», известен еще один тип «аблакатов», названных современниками «хлестаковыми от правосудия». Не имея образования и юридических знаний, они всячески демонстрировали внешние атрибуты профессии: солидную наружность, благопристойную обстановку в кабинете, выставленную на показ в шкафах юридическую литературу. Такие лица имели состоятельную клиентуру и немалый доход, но именно их активность была более опасной для сибирского населения и нежелательной для квалифицированной адвокатуры10. Неудивительно, что при таких условиях деятельность «адвокатов» признавалась обществом постыдной и безнравственной.
Один из участников обсуждения «Основных положений преобразования судебной части в России», курганский мещанин, выступавший в роли защитника, говоря о своем «несчастье» принадлежать к «юриспрудентам», называл своих собратьев по профессии «крючкодеями», «самозванцами-адвокатами», «трутнями»11.
Дореформенный суд только способствовал развитию «подпольной юриспруденции», он ее и порождал, поскольку судебная система действовала так, что вызывала потребность в своеобразном посредничестве. Например, в Тобольском губернском суде в 1876 г. сложилась ситуация, характеризующая состояние сибирского правосудия в целом. Исполняющий обязанности председателя главного в губернии судебного учреждения П.А. Волков, по сведениям генерал-губернатора Западной Сибири Н.Г. Казнакова, «не ходил в суд по случаю пьянства, а если и бывал, то в самом пьяном виде, так что не в состоянии держаться на ногах, падал перед просителями». Посетители уходили ни с чем, некоторые из них больше не приходили, а тех, кто все-таки решался еще раз наведаться в суд, встречала та же картина. Члены суда, «пользуясь слабостью председателя», редко посещали место своей работы12. Тут и возникала необходимость в специальных услугах и лицах, их оказывающих и умеющих вести дела с такими судейскими чиновниками.
25 февраля 1885 г. в сибирское судопроизводство были внесены законом элементы состязательности, что усиливало потребность в поверенных13. Однако официально вопрос об организации адвокатуры в Сибири не ставился, и роль защитников в суде продолжали играть случайные люди. Сотрудник «Северного вестника» Н. Арефьев писал, что и после реформы среди них «преобладающим контингентом по-прежнему являлись разные проходимцы»14. Один из немногочисленных тогда в Сибири присяжных поверенных В.П. Картамышев подверг преобразование резкой критике, поскольку оно, по его мнению, мало изменило судебные порядки: следствие по-прежнему проводили безграмотные полицейские чиновники, судили постоянно пьяные заседатели, а население оставалось в плену бесчисленных «ходатаев», большинство которых являлись ссыльными преступниками15.
Состав «подпольной адвокатуры» в разных частях Сибири был примерно одинаков: уволенные за «плутни» канцеляристы, штрафованные чиновники, отставные военные, выгнанные со службы полицейские, завсегдатаи кабаков, высланные по уголовным делам. Последняя категория представлялась наиболее многочисленной и влиятельной. Попавшие в Сибирь не по своей воле уголовники раскрывали здесь все свои способности и разворачивали бурную деятельность по оказанию «помощи» сибирякам, а новые условия этому благоприятствовали. Необходимость выживания в суровом крае, снисходительное отношение к сосланным со стороны местной администрации, опыт юридического характера, приобретенный во вре
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.