научная статья по теме ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД ВЕРХНЕПАРЕНЬСКИХ КОРЯКОВ: НЕИЗВЕСТНЫЙ ЭЛЕМЕНТ РИТУАЛА История. Исторические науки

Текст научной статьи на тему «ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД ВЕРХНЕПАРЕНЬСКИХ КОРЯКОВ: НЕИЗВЕСТНЫЙ ЭЛЕМЕНТ РИТУАЛА»

Bogoras 1918 - Bogoras W. Tales of Yukaghir, Lamut, and Russianized Natives of Eastern Siberia. (Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. Vol. XX. Pt. 1). New York: Published by order of the Trustees, 1918. Wagner 1789 - Wagner J.L. Schicksale während seiner unter den Russen erlittenen Staatsgefangenschaft

in den Jahren 1759 bis 1763. B.: B.F. Mauer, 1789. Weissenberg 1895 - Weissenberg S. Ueber die zum mongolischen Bogen gehörigen Spannringe und Schutzplatten // Mitteilungen der Anthropologischen Gesellschaft in Wien. Bd. 25 (N. F. Bd. 15). Wien: in Commission bei A. Hölder, 1895. S. 50-55.

A.K. N e f e d k i n. The Art of War of the Lamut in the 17th-18th Centuries

Keywords: Lamut, Even, art of war, reindeer cavalry

The article discusses various aspects of the art of war among the Lamut Even in the 17th—18th centuries (armaments, ammunition, command system, size of military units), focusing on the reindeer riders, or so called reindeer cavalry. The author describes the possible tactics these riders might have employed in the field of action, and considers a hypothesis of the origin of those tactics as a result of contacts with the Tungus horse cavalries.

ЭО, 2014 г., № 5 © Л.Н. Хаховская

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД ВЕРХНЕПАРЕНЬСКИХ КОРЯКОВ: НЕИЗВЕСТНЫЙ ЭЛЕМЕНТ РИТУАЛА*

Ключевые слова: коряки, село Верхний Парень, Северо-Эвенский район, Магаданская область, похоронный обряд, присаживание, поза всадника, переступание

На основании полевых материалов автора описан неизвестный элемент похоронного ритуала коряков - присаживание на грудь покойного в позе всадника перед выносом тела. Предложены варианты интерпретации выявленного обряда, который в настоящее время является этнографической загадкой. Обсуждаются состояние источнико-вой базы корякской погребальной обрядности и дисциплинарные практики репрезентации полевых наблюдений.

Людмила Николаевна Хаховская - к.и.н., ведущий научный сотрудник лаборатории истории и археологии Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института им. Н.А. Шило ДВО РАН; e-mail: hahovskaya@neisri.ru, hahovskaya@mail.ru

* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта № 11-01-18096е "Современное северное село: трансформации в этническом природопользовании".

Введение

Историография погребальной обрядности коряков охватывает значительный временной отрезок: от второй половины XVIII в. (Косвен 1962) до начала XXI в. (Горбачева 2004; Хаховская, Куребито 2004; 1пшо1о 2004) - и широкий географический диапазон: от пос. Эвенск Магаданской обл. до пос. Средние Пахачи Камчатской обл. Вместе с тем нельзя не отметить фрагментарность данных, которые дают представление о похоронном ритуале в целом и отражают некоторую его региональную специфику, но оставляют в тени ряд вопросов, возникающих у специалистов при погружении в данную тему. В частности, мало внимания уделено организационной - или, лучше сказать, поведенческой - стороне вопроса: кто производит те или иные значимые действия и как ведут себя при этом остальные; возможны ли нарушения обычного порядка и что при этом происходит. Недостаточно подробно освещена пространственная локализация "людей и вещей", и, наконец, мы не так много знаем о материальной составляющей обряда.

Причины такого состояния изученности похоронной сферы двояки. Сказывается, с одной стороны, нехватка полевых наблюдений и письменно зафиксированных фактов: за более чем 230-летний период конкретный корякский погребальный ритуал получил отражение в источниках лишь в единичных случаях, при этом некоторые наблюдения были неполными. С другой стороны, существенную роль играют дисциплинарные практики фиксации и репрезентации полевых материалов, в частности затрудненность применения процедур, подобных тем, что существуют, например, в археологии. И это неслучайно, слишком уж разнится характер "поведения" объектов исследования: синхронно-неподвижный в археологии и текучий, постоянно меняющийся - в этнологии.

Справедливо отмечена принципиальная невозможность сплошной фиксации обряда одним наблюдателем в силу хотя бы того очевидного факта, что он не может быть одновременно в разных точках проведения массового ритуала (Громов 1966: 100). Вследствие такого положения дел в наблюдениях неизбежны лакуны, которые в сплошной ткани последующего повествования, как правило, не видны, поскольку замаскированы исследовательской процедурой в ходе первичной (наблюдение) и тем более вторичной (создание текста) интерпретаций, обращаться к хорошо известному историографическому фону, в котором уже присутствует некая обобщенная картина. Наличие общего описания обусловливает такую эпистемологическую ситуацию, что вновь наблюдаемые факты согласуются с готовой объяснительной схемой. В свою очередь, каждое такое обращение еще более легитимизирует и цементирует данную схему: в ней ничего не замещается и не опровергается, а лишь накапливается. Кумулятивный по своей природе характер этнографического знания исподволь склоняет исследователя к холистской перспективе и подчас ведет к потере остроты восприятия.

Насколько велика бывает власть дискурса, мне довелось убедиться во время полевой работы в отдаленном корякском селе Верхний Парень Северо-Эвенского р-на Магаданской обл. Поскольку корякский похоронный обряд входит в сферу моих исследовательских интересов, при опросе местных жителей я задавала вопросы и по этой теме. Во время беседы с С.А. Инылив (ПМА 2011: 1) выяснилась крайне любопытная подробность: перед вынесением умершего из жилища кто-либо из близких родственников присаживается ему на грудь верхом. Правда, смысл данного действия информанту раскрыть не удалось. Между тем само его наличие настолько шло вразрез с моим полевым опытом и, главное - историографическим нарративом, что невольно зародилось сомнение в соответствии этих сведений реальности. Сомнение, скорее всего, осталось бы неразрешенным, а сведения - неактуализированными, не доведись мне наблюдать данную практику воочию. Случилось это неожиданно: незадолго до моего отъезда умерла одна из старейших жительниц села, в ходе ее погребения были

воспроизведены характерные для верхнепареньских коряков действия, в том числе и этот уникальный ритуал, происхождение и значение которого представляют собой в настоящее время этнографическую загадку.

Описание обряда"присаживания"

Данные наблюдения. В зафиксированном мной погребальном обряде (проходил 26-28 авг. 2011 г.) ритуал присаживания оказался гораздо более масштабным, чем выглядел в предшествующем ему сообщении информанта, а оттого и более удивительным: на грудь покойной присаживался не один родственник, а все пришедшие проводить ее в последний путь сельчане, многие из которых были связаны с умершей узами родства или свойства. Происходило это ранним утром в день кремации (28 авг.) в доме покойной. Действие было настолько динамичным, что зафиксировать его сплошным, тотальным образом оказалось технически невозможно: для этого надо было бы применить непрерывную съемку, к тому же с нескольких точек. Все же мне удалось выделить ключевые моменты, которые, думается, помогут его в дальнейшем интерпретировать.

Прежде всего следует отметить, что присаживание предшествовало переступа-нию через тело умершей. И присаживались, и переступали одни и те же сельчане, однако было заметно, что в присаживании участвовало больше людей: здесь были задействованы и дети, в том числе очень маленькие, тогда как не все дети, да и взрослые потом переступали - возможно, они просто вышли во двор и потом уже в дом не вернулись. Также во дворе находились те, кто хотя и пришел рано утром, но в дом не заходил; кроме того, позже к месту сожжения подошли сельчане, которых не было у дома покойной; все эти люди, соответственно, не участвовали в описываемых действиях.

Итак, вначале все присутствовавшие в доме совершили первое массовое действие над покойной: поочередно присаживались ей на грудь. Усопшая, обряженная в похо-

Рис. 1. В доме усопшей перед проведением ритуала присаживания. Фото автора

Рис. 2. а - первое присаживание совершает сын покойной; б - вторым ритуал исполнил распорядитель похорон. Фото автора

ронную одежду, лежала на полу в центре комнаты, головой ко входу (рис. 1)1. Возле ее правого плеча лежал мешок с погребальным инвентарем, очевидно, уложенным туда во время одевания. У изголовья находился низкий деревянный столик с поминальной пищей. Обряд начался с того, что одна из двух женщин, исполнявших роль "ворон", обвязала талию и обе руки выше локтей травяными жгутами (другая "ворона" этого не сделала). Отмечу, что в этом обряде "вороны" не играли активной роли - они просто сидели (вначале стояли) по обе стороны от умершей и наблюдали. Люди подходили к лежащей со стороны ее левой руки, перешагивали левой ногой и присаживались на грудь, оказываясь с ней лицом к лицу. Лицо покойной при этом было полностью закрыто капюшоном похоронной гагагли.

Первыми присаживались самые близкие родственники усопшей (сын, дочь и внуки), а также весьма отдаленный свойственник (сводный по отцу брат второго мужа), который был как бы негласным распорядителем похорон (рис. 2 а, б). Позы присаживавшихся были различными: некоторые из них держали тело на весу, в полуприседе, не опираясь на покойную; другие же именно садились, и таких было большинство, в том числе все дети. В обряде участвовали дети разных возрастов, при этом способ их поведения различался: дети постарше садились сами; трехлетнего ребенка на грудь покойной посадил отец и поддерживал его, сам также приняв позу всадника в полуприседе. Грудной ребенок принял участие в обряде, находясь на руках у взрослого, который по такому случаю совершил повторное присаживание. Неоднократное присаживание вообще было частым: всего, по моим подсчетам, в ритуале приняли участие более 30 чел., из них дважды садились четверо (один из них второй раз с ребенком); трижды и четырежды - по одному человеку. Почти все из тех, кто усаживались повторно, были близкими родственниками умершей (сын, внуки), однако не все близкие родствен

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком