Славяноведение, № 1
© 2008 г. С. В. МОРОЗОВ
ПОЛЬСКО-ЧЕХОСЛОВАЦКИЕ ОТНОШЕНИЯ И КОНВЕНЦИЯ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ АГРЕССОРА 3-4 ИЮЛЯ 1933 ГОДА
Современная польская историография, проявляющая склонность к определенной идеализации так называемой "политики равноудаленности" [1-3], которую проводил в свое время режим Ю. Пилсудского, обходит молчанием некоторые немаловажные моменты польской внешней политики, свидетельствующие о стремлении "дистанцироваться" от Чехословакии. Это нашло свое отражение в период подготовки и подписания конвенции об определении агрессора.
Эта конвенция, подписанная в Лондоне 3-4 июля 1933 г. Советским Союзом и рядом так называемых малых стран, сыграла заметную роль в европейских международных отношениях и, в частности, осложнила реализацию проекта "Пакта четырех". Появление последнего1 принято считать началом предвоенного периода в европейских международных отношениях [4-6]. Среди различных аспектов его воплощения в жизнь обращали на себя внимание два. Первый - наметившееся перемещение Германии в высшую иерархию стран-участниц Версальско-локарнской системы (это был аванс за предстоящее исполнение роли агрессора против СССР). Второй, вытекающий из первого - грядущая ревизия территориальных границ некоторых стран, в том числе Польши и Чехословакии.
Избежать этой перспективы Польша и Чехословакия стремились разными путями. Глава чехословацкого МИД Э. Бенеш, мысливший категориями реальных возможностей, уверенно шел дорогой компромиссов с великими державами, встречая, к примеру, со стороны Парижа искреннее понимание. Польские же правящие круги, ставившие задачу "возрождения былого величия" своей страны и ее перемещения на более престижное место в международных отношениях, категорически отвергли проект "Пакта четырех". Наметившееся было в конце марта - начале апреля сближение между Вежбовой и дворцом Черни-нов в конце мая обратилось в пепел после того, как Кэ д'Орсэ2 предоставил последнему дополнительные гарантии (см. подробнее [7. С. 46-73]).
Морозов Станислав Вацлавович - д-р ист. наук, доцент СПбГУ.
1 "Пакт согласия и сотрудничества" ("Пакт четырех") был подписан 15 июля 1933 г. в Риме представителями Великобритании, Франции, Германии и Италии с целью создания нового блока западноевропейских стран. Франция его не ратифицировала.
2 Месторасположение соответственно польского, чехословацкого и французского внешнеполитических ведомств.
В связи с возросшей заботливостью Парижа в отношении Праги, в польской внешней политике с конца мая 1933 г. усилилась тенденция к смене приоритетов. Это оценило советское полпредство в Варшаве: «Польша правильно учла радикальную перемену в отношении к этому пакту Малой Антанты... Бумажные гарантии, данные Францией, представлялись в глазах Польши слишком малоценными. Согласие в той или иной форме на "Пакт четырех" - это согласие на пересмотр мирных договоров в ущерб Польше» [8. Оп. 17. Пап. 28. Д. 167а. Л. 15].
Осознавая возможные последствия пакта, Польша в качестве противодействия стала еще больше подчеркивать свои великодержавные амбиции. Для этого широко использовались завуалированные угрозы и вербальное давление: 23 мая 1933 г. глава МИД Польши Ю. Бек сделал заявление о возможном выходе своей страны из Лиги Наций. Через пару дней польский посол в Лондоне К. Скирмунт заявил постоянному заместителю министра сэру Р. Ванситтарту: "Если бы новые переговоры завершились договором четырех держав, и они бы предложили правительству Польши потерпеть, то я уверен, что польское правительство от такого "терпения" отказалось бы" [9. Оп. 1. Д. 68. К. 101-102]. 31 мая Бек повторно заявил об эвентуальном выходе из Лиги Наций, а также поручил представителю Польши в этой структуре Э. Рачинскому сообщить в Женеве главе французского МИД Ж. Поль-Бонкуру о такой возможности [8. Оп. 17. Пап. 28. Д. 167а. Л. 15].
В то время, как в Варшаве Бек грозил Западу громко хлопнуть дверью, Прага не только выразила согласие с французской формулировкой "Пакта четырех" и формально изменила первоначальную позицию Малой Антанты на заседании ее Постоянного совета 30-31 мая, но и держала курс на сближение с Советским Союзом. К письму от 4 мая 1933 г., подготовленному от имени правительств стран Малой Антанты и адресованному советскому полпреду А. Аросеву, Бенеш приложил проект договора о ненападении и ноту, в которой предполагалось признать СССР de jure.
Правда, с присущей ему осторожностью он сделал примечание, где отказывался рассматривать свое письмо и приложение к нему как "официальный акт" или "предложение". Министр отметил, что это лишь "изложенная на бумаге концепция вопроса, о котором мы так часто говорили". В итоговом коммюнике заседания Постоянного совета Малой Антанты, опубликованном 1 июня 1933 г. в газете "Lidove noviny", сообщалось: "Что касается Советского Союза, то Малая Антанта с удовлетворением принимает к сведению общую позицию, выявившуюся по некоторым вопросам на конференции по разоружению, и с доверием взирает на развитие отношений в будущем" [10. С. 299].
Таким образом, Бенеш, прикрывшись Малой Антантой, пытался подготовить почву для того, чтобы, поддержав пакт и заключив соответствующий договор с Москвой, обезопасить границы Чехословакии от ревизии в случае движения Германии на восток и переориентировать ее в направлении северного соседа - Польши. Однако, хотя Бенеш объективно и стремился к реализации этой основной цели, официальный курс Праги был по-прежнему направлен на сближение с Варшавой, о чем свидетельствовали высказывания чехословацких дипломатов. Например, в июне 1933 г. чехословацкий посланник в Париже С. Осуский на обеде у польского поверенного в делах А. Мюльштейна заявил: «Если бы Польша захотела ... создать с нами единый фронт против пакта, то этот факт имел бы столь исключительное значение, что мы готовы были бы пойти вместе с Польшей против Франции, чтобы таким путем сорвать подписа-
ние "Пакта четырех"». Уведомив присутствовавших, что Польша по величине территории и численности населения имеет право на статус великой державы, чехословацкий дипломат посетовал на то, что она «не может не считаться с фактом, что Франция, соглашаясь на "Пакт четырех", мешает ей в достижении этой цели». Обращаясь к французским министрам и генералам, оратор продолжил: "Признание за Польшей статуса великой державы не только в ее интересах, но также в интересах Франции и Чехословакии, которая при наличии в Европе атакующего германизма должна также заботиться об укреплении положения Польши. И если бы Польша, продвигаясь в этом направлении, согласилась с нами, то мы помогли бы ей, исходя из нашей собственной заинтересованности. Если бы это произошло, то правительство Франции, видя нашу солидарность и согласованность, вынуждено было бы изменить свою позицию" [11. С. 245].
Вероятнее всего, Осуский лишь выполнял те положения, которые рассылались в директивных письмах дипломатическим миссиям. Однако скрытая суть тезисов, высказанных им на обеде у Мюльштейна, свидетельствовала об их направленности на реализацию внешнеполитической линии Бенеша: создание видимой готовности ЧСР и Польши противостоять "Пакту четырех". При этом Чехословакия обеспечила бы безопасность своих границ посредством французских гарантий, в то время как Польша в перспективе оказалась бы в оппозиции к "директории четырех европейских держав", т.е. осталась бы один на один с "германским фактором". Осуский с легкостью жонглировал стремлением Варшавы к признанию за ней великодержавного статуса, чтобы укрепить ее решимость противостоять планам пакта.
Дальнейшее развитие событий подтвердило вышеизложенные предположения. После парафирования 6 июня 1933 г. "Пакта четырех" в Риме3 Поль-Бон-кур передал Осускому ноту, содержавшую гарантию, что "новый договор ничем не затронет политики, которую оба правительства проводили согласно договору, их связывающему" [12. Б. 204], т.е. договору от 25 января 1924 г. Другими словами Париж гарантировал Праге, что политические последствия "Пакта четырех" не приведут к ревизии ее границ. Это означало, что определенная часть внешнеполитических расчетов Бенеша относительно сотрудничества с западными державами в надвигавшемся процессе ревизии восточноевропейских границ выполнена.
Если Бенеш, обеспечив ЧСР французское "прикрытие" на случай реализации "Пакта четырех", мог себе позволить относительное спокойствие, то польские правящие круги пришли в ярость. 8 июня 1933 г. последовало жесткое заявление Ю. Бека, что "в случае нарушения прав Лиги Наций, Польша оставляет за собой свободу действий". В Париже Поль-Бонкур, желая смягчить впечатление в Польше от парафирования пакта, 9 июня сделал заявление, суть которого сводилась к тому, что интересам Варшавы не будет нанесен ущерб. Однако его заверения не успокоили польское правительство, и эта декларация была опубликована
3 Текст пакта был парафирован послом Франции Г. Жувенелем, послом Германии У. Хассе-лем, английским послом Р.В. Грэхемом и Бенито Муссолини. В документе нашли отражение мнения и требования всех участников пакта: наряду с пунктом о ревизии мирных договоров были упомянуты и санкции против агрессора, рядом с требованием Германии о равноправии в области вооружений содержалась французская формула безопасности. Однако, несмотря на его противоречивость, была достигнута главная цель: рождение блока западноевропейских держав, готовых решать свои проблемы безопасности за счет других государств континента.
в Варшаве лишь через четыре дня - 13 июня. В своих комментариях полуофициальные органы печати дали понять, что позиция Франции противоречит духу польско-французского союза и дает основания Польше применять к ней принцип взаимности, т.е. быть самостоятельной [8. Оп. 17. Пап. 28. Д. 167а. Л. 15].
Это показало Парижу, что в Варшаве не удовлетворены существующим положением. Почему Польша, служащая для Европы барьером против большевизма, не включена в качестве пятого участника в "директорию четырех держав", ведь она по своим параметрам и роли заслуживает признания как великой державы? Проект "Пакта четырех" вызвал у Пилсудского и его окружения си
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.