ПОНЯТИЕ И СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО АРТИКУЛАМ ВОИНСКИМ 1715 ГОДА1
А.Н. Федорова, кандидат юридических наук, доцент
Статья посвящена исследованию понятия и юридического состава преступления в Артикулах воинских 1715 года. Автор отмечает развитие уголовно-правовой мысли в XVIII веке, появление новых юридических терминов и институтов права.
Ключевые слова: преступление, субъект преступления, объект преступления, субъективная сторона преступления, объективная сторона преступления.
Характерной особенностью Артикулов воинских по сравнению с ранее действовавшими памятниками права явилось то, что в области уголовного права появляется понятие «преступление», означавшее всякое нарушение закона, воли царской, воли государевой. Поскольку государством защищались интересы дворянства, преступлением признавалось действие, общественно опасное для государства и дворян.
Содержавшаяся в Артикулах присяга позволяет уточнить определение понятия преступления, и отметить, что в разряд данных действий попадало что-либо «вражеское и предосудительное против персоны его величества, или его войск, такожде его государства, людей или интересу государственного» [1, с. 328]. Комментаторами Артикулов отмечается, что в качестве преступления могло рассматриваться и действие, прямо не предусмотренное законом, что влекло за собой широкое приме-
<?> Статья подготовлена в рамках государственного заказа Министерства образования и науки Российской Федерации, тема № 511201.
нение уголовной репрессии и развитие судебного произвола [1, с. 320].
Соответственно использовавшиеся ранее термины «вор», «воровство» заменялись понятием преступление, преступитель и преступник, что явилось существенным нововведением по сравнению с ранее действовавшими нормами. Артикулом 178 определяется, что поджигатель это «преступитель уложения», т. е. преступитель это лицо, которое является нарушителем закона, лицом, преступившим запреты и установленные законы.
Термин «уложение» в данном случае мог означать указание на Соборное Уложение 1649 года. Однако, представляется более верной точка зрения, предполагающая, что в данном случае речь шла об уложении как о законе, запрещающим определенные действия, т. е. как об акте обозначающим собрание законов и указов [1, с. 385].
Употребляется в артикуле 50 и понятие «преслушник», а в артикуле 207 - «злодей». Однако, Артикулы не отказались полностью от терминологии, существовавшей в Соборном
Уложении 1649 года, и дважды нормами артикулов употребляется термины «воровски» и «вор» для обозначения преступно совершенного деяния и преступника, т. е. лица его совершившего. Термин «воровство» сохраняется и в Уставе вексельном [2, с. 437-438], а также термин «воровские» в смысле «преступные» продолжает использоваться и в Указе о подметных письмах 1726 года [3, с. 493-494].
Несмотря на отсутствие четкого определения понятия термина «преступление» указанные изменения дали существенный толчок развитию отечественной уголовно-правовой мысли. Само понятие преступления формулируется позже в XV томе Свода законов Российской империи.
Артикулом различались действия умышленные, неосторожные и случайные, хотя в законе еще нет четких формулировок указанных форм вины. Ответственность наступала только за неосторожные или умышленные преступные действия, т. е. ответственность наступала только при наличии вины. Наказание зависело от степени вины, строже наказывались умышленные преступления, мягче - совершенные по неосторожности.
Комментаторами отмечается, что требование о наличии вины как основания привлечения к ответственности на практике не исключало возможности объективного вменения и установления наказания без вины [1, с. 321].
Новшеством было введение в Артикул понятия умышленного и предумышленного деяния. Различие между ними состояло в степени проявления злой воли. Так, умышленным преступ-
лением было, к примеру, убийство в драке. А вот отравление рассматривалось как предумышленное, так как здесь проявлялся заранее выношенный умысел - надо было приобрести яд, приготовить его и т. д. Наказание зависело от степени вины.
Неумышленная вина определяется при помощи формулировки «без упрямства, злости и умыслу». В Артикулах впервые появляется термин, известный современному законодательству - умысел. Так, толкованием к артикулу 37 определяется что «измена умышлена бывает».
Неоднократно нормами Артикулов воинских устанавливалось требование о выяснении обстоятельств противоправного деяния и существовала возможность уменьшения тяжести наказания при наличии смягчающих вину обстоятельств: «Понеже кто знамя свое или штандарт до последнего часа своей жизни не оборонит, оный недостоин есть, чтоб он имя салдата имел, но ежели кто будет ранен или болен, тогда может он о том своему офицеру возвестить и обождать, пока ему надлежащее позволение отлучитися дано будет. А буде же найдется, что оный с страху болным притворился, и офицера тем обманул, что его отпустил, то в таком случае может вышепомянутой казни достоин быть, а несмелыя и боязливыя, по изобретению дела и состоянию особ, по благоизобретению суда пощажены бывают» [1, с. 344].
Впервые в Артикулах воинских формулируются требования, к субъектам преступления, совершившим кражу. Так, в качестве субъектов преступления не рассматривались лица,
«кто в лишении ума воровство учинит, или вор будет младенец». То есть впервые законодательно закреплялись требования, в соответствии с которыми недееспособность, а также малолетнее состояние лица являлись основаниями освобождения и смягчения наказания для виновных. Для малолетних предусматривалось наказание лозами от родителей.
В рамках объективной стороны преступления появляется необходимость установления причинно-следственной связи между совершенным деянием и наступившими последствиями (арт. 154).
Впервые в истории отечественного феодального права появляется судебно-медицинская экспертиза, позволяющая установить связь между совершенным правонарушением и наступившими последствиями: «.. .Того ради зело потребно есть, чтоб сколь скоро кто умрет, который в драке был и бит, поколот, или порублен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали, и подлинно розыскали, что какая притчина к смерти ево была, и о том имеют свидетельство в суде на писме подать, и оное присягою своею подтвердить» [1, с. 355].
В Артикулеуказаныобстоятельства, смягчающие наказание и отягчающие их. Смягчающими обстоятельствами считались: совершение преступного деяния в состоянии аффекта (арт. 195), душевной болезни (по усмотрению суда это могло привести к освобождению от наказания), малолетство (арт. 195 - суд мог отдать ребенка родителям для «вразумления» розгами), крайняя необходимость (кража по мотивам голода), необходимая оборона,
что могло привести к освобождению от наказания. В Артикулах воинских получают свое дальнейшее развитие институты крайней необходимости и необходимой обороны, и Артикулом вводится требование о соответствии необходимой обороны средствам нападения, одновременности обороны и нападения, невозможности для обороняющегося уступить или уйти без опасения смертного.
Отягчающими обстоятельствами считались групповые деяния, рецидив, кража часовым из склада, который он охранял, кража у товарища. В этом случае полагалось повешение, независимо от ценности украденного, отягчающим вину обстоятельством являлось и совершение преступления в состоянии опьянения.
Несомненно, состояние опьянения в XVIII веке рассматривалось как отягчающее вину обстоятельство, что подтверждается толкованием к артикулу 43: «А особливо, ежели таковое приключится, которое покаянием одним отпущено быть не может, яко смертное убивство и сему подобное: ибо в таком случае пьянство никого не извиняет, понеже он в пьянстве уже непристойное дело учинил» [1, с. 336].
Общепринятое представление о том, что состояние опьянения считалось отягчающим обстоятельством не всегда подтверждается нормами Воинских артикулов. Так, в артикуле 3, устанавливающим ответственность за богохульство, не предусматривается различия в наказании в зависимости от того, учинится это «в пиянстве или трезвом уме», однако не предусмотрено и смягчение наказания за совершение
преступления в состоянии опьянения, как это было ранее, по нормам Соборного Уложения 1649 года. Вероятно, мы можем предположить, что Артикулами воинскими ознаменовался переход в оценке квалифицирующих деяние обстоятельств, но не окончательное утверждение состояния опьянения, как отягчающего обстоятельства.
Следует отметить, что Артикулами неоднократно пьянству дается отрицательная оценка со стороны норм закона, чего ранее не существовало. В частности, артикулом 14 дается указание священникам вести непорочную, трезвую и умеренную жизнь.
Отягчающим вину обстоятельством считалось убийство, совершенное каким-либо особо мучительным способом, а также убийство отца, матери, ребенка, офицера, и применялось повышенное наказание к рецидивистам.
Преступление по артикулам воинским делилось на стадии: умысел; покушение на преступление; законченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умысел. Так, в артикуле 19 дается определение «голого умысла», который хоть и повлек за собой никаких действий, но все равно был наказуем: «Такое же равное наказание чинится над тем, котораго преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было, и над оным, которой о том сведом был, а не известил» [1, с. 331].
Покушение на преступление могло быть оконченным и неоконченным: закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления. Однако наказание за по-
кушение на преступление и совершенное преступление, как правило, было одинаковым. Об этом свидетельствует толкование к одному из артикулов: «Такое же равное наказание чинится над тем, котораго преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было, и над оным, которой в том сведом был, а не известил» [1, с. 331]. Среди исключений в установлении меры ответственности следует назвать покушение на изнасилование (арт
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.