научная статья по теме ПОСТСОВЕТСКИЙ МАРКСИЗМ: ИДЕЙНОЕ СВОЕОБРАЗИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ Философия

Текст научной статьи на тему «ПОСТСОВЕТСКИЙ МАРКСИЗМ: ИДЕЙНОЕ СВОЕОБРАЗИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ»

Постсоветский марксизм: идейное своеобразие и перспективы развития

С. И. ДУДНИК, В. М. КАМНЕВ

В статье анализируются особенности формирования и развития постсоветского этапа марксистской теории в современной России. Истоки и характер этих особенностей авторы связывают с пониманием различия между гуманитарным и естественно-научным знанием. Основное внимание в статье уделено освещению попыток марксистской философии осмыслить ситуацию современности.

The article deals with analysis of specifics of development of a Post-Soviet stage of the Marxist theory in modem Russia. Sources and nature of these specifics the authors find in understanding of distinctions between humanitarian and natural-science knowledge. Attention is paid to attempts of marxist philosophy to comprehend a present situation.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: советский марксизм, постсоветский марксизм, гуманитарное знание, сциентизм.

KEY WORDS: the Soviet Marxism, Post-Soviet Marxism, humanitarian knowledge, Scientism.

Крушение советского строя в СССР не могло не привести к существенным изменениям в социальной теории марксизма. Не последнюю роль в этих переменах сыграло то обстоятельство, что марксизм оказался объектом критических атак с самых разных сторон. Он стал излюбленной мишенью как для неолибералов, усматривавших в провале марксистского эксперимента верный признак наступления эпохи постмодерна, так и для неоконсерваторов, находящих еще одно подтверждение губительности любых преобразований. Необходимость, с одной стороны, отвечать на эту массированную критику, а с другой - искать объяснение краху СССР в истоках самого марксизма послужила весьма ощутимым стимулом для развития марксистской мысли. Кроме того, такие новые феномены общественной жизни последних десятилетий, как информационная революция, глобализация, становление наднациональной бюрократии и т.п. также требовали объяснения с точки зрения социальной теории марксизма.

В отечественной социально-гуманитарной науке перед такой перспективой развития марксистской теории возникает одно специфическое препятствие. В силу понятных причин исторического порядка марксизм естественным образом отождествляется с его советской версией, а последняя, в свою очередь, неизбежно рассматривается как смягченная форма сталинского догматизма. Характерный пример - статья Е. Гайдара и В. May

© Дудник С.И., Камнев В.М., 2013 г.

"Марксизм между научной теорией и светской религией (либеральная апология)". Авторы констатируют окончательную утрату марксизмом его позиций в общественном мнении российского общества 90-х гг.: "Происходит естественная реакция отторжения. То, что насильственно навязывалось на протяжении десятилетий, отходит на задний план, а то и вовсе исчезает из интеллектуальной жизни. О марксизме не хочет думать российская интеллигенция среднего возраста, которой это учение вбивалось на почти анекдотическом уровне - "всесильно, потому что верно". Марксизмом не интересуется молодежь, воспитанная в постсоветский период, и в лучшем случае не путает Маркса с шоколадными батончиками "Марс". Марксизмом мало интересуются российские коммунисты. Это, впрочем, неудивительно - слишком многое в оригинальных текстах основоположника противоречит теории и практике его нынешних официальных последователей" [Гайдар, Мау 2004, 4].

Представляется, что такая оценка в лучшем случае является слишком поспешной, в худшем - глубоко неверной. Первое десятилетие XXI в. в общественной психологии России отмечено заметным ростом левых умонастроений, в спектре которых далеко не последнее место занимает интерес к марксизму. Очевидно, что этот интерес является питательной почвой не столько для сохранения ортодоксального марксизма, а также не столько для возникновения новых вариантов неосталинизма, сколько для формирования и развития нового идейного течения, которое условно можно обозначить как "постсоветский марксизм". Это течение еще не дошло в своем развитии до необходимости сформулировать общую платформу, которая объединяла бы все многообразие его проявлений. Но очевидно, что это задача времени, которая обязательно будет решена. Пока же к основным областям, где это новое течение себя со всей очевидностью обнаруживает, можно отнести: во-первых, исследование наследия наиболее талантливых представителей советского периода истории марксизма, таких, как Э.В. Ильенков [Лобастов 2000; Майданский 2009; Мареев 2005; Науменко 2005]; М.А. Лифшиц (заслуживает особого внимания публикация архивных материалов из его наследия: [Лифшиц 2004; Лифшиц 2010; Лифщиц, Лукач 2011; Лифшиц 2011]) и некоторых других; свободное от идеологических предвзятостей изучение истории западноевропейского марксизма; см., например: [Земляной 2003; Земляной 2004]; полемика с ортодоксальным марксизмом [Науменко 2011]; открытый, также свободный от идеологической предвзятости диалог с иными течениями в области социальной теории [Мареев 2009; Мареев 2011]; особый интерес к специфическим феноменам общественной жизни, возникшим в последние десятилетия [Майданский 2005; Майдан-ский 2010]. В этом ряду особое место по праву принадлежит критической оценке советского исторического опыта [Арсланов 2007], включая и его бесспорные положительные стороны, и его явные неудачи. В то же время следует признать, что это течение отличается пока еще некоторой аморфностью и непоследовательностью.

Тем не менее можно со всей уверенностью утверждать, что постсоветский марксизм -явление глубоко закономерное, и это течение в ближайшие годы не только не исчезнет, но, наоборот, будет успешно развиваться и расширять число своих приверженцев в академическом мире. Можно уже сейчас высказать предположения по поводу основных направлений, в которых будет развиваться это течение отечественной мысли, так как аспекты марксистской социальной теории, являющиеся особенно актуальными в настоящий момент, выражены достаточно определенно. Кроме того, имеется явная необходимость провести водораздел между советской и постсоветской версиями марксизма, выявить качественное различие между ними, которое пока для многих в России наших дней остается неясным.

Дело в том, что так называемый "советский марксизм" решал весьма специфические задачи: он в первую очередь должен был нормировать социальное самоопределение человека и, в случае необходимости, облегчать понимание сложнейших мировоззренческих проблем. Очевидно, что такого рода задачи противоположны задачам западноевропейской философии как в эпоху Нового времени, так и в эпоху постмодерна, где она концентрируется на обосновании методологии научного познания (или, реже, художественного творчества) и социальной критике. В этом отношении "советский марксизм", продуцирующий нормативное знание, сводящееся к применению авторитетных высказываний

3* 67

"отцов-основателей" марксизма к конкретной ситуации, был более близок к средневековой схоластике, также адаптировавшей мудрость отцов Церкви к проблематике античной философии, закономерно возрождавшейся в рамках университетского образовательного процесса.

Возможно, именно эта близость лежит в основе того факта, что в настоящее время "советский марксизм" на наших глазах постепенно превращается в загадочный и трудноуловимый историко-философский феномен, и ближайший доступ к этому феномену обнаруживается не в области истории философии, а в области истории национальной культуры, культурологии вообще. Об этом говорит не только тот факт, что специалиста по "советскому марксизму" гораздо легче найти за рубежом, чем в отечественных университетах. Если в историко-философском процессе советская версия марксизма типологически располагалась рядом со средневековой схоластикой, то это, по крайней мере частично, объясняет, почему как интеллектуальное явление советский марксизм исчез почти мгновенно.

Нельзя не согласиться с мнением некоторых исследователей, что о философии в строгом смысле слова можно говорить лишь в том случае, если в обществе имеется возможность критики всех существующих дискурсов, в том числе и господствующей идеологии, а также если есть институты, на такой критике специализирующиеся [Плотников 2001]. В то же время следует учитывать, что хотя в СССР такая возможность и отсутствовала, но в то же время потребность в философии, потребность в критическом осмыслении действительности была довольно острой. Она находила свое частичное удовлетворение и в философском андеграунде, в том числе и в марксистском инакомыслии, и в увлечениях религиозным эзотеризмом, и в обращении к обсуждению философских проблем в рамках частных наук.

Есть основания предположить, что феномен "советского марксизма" имел, если можно так выразиться, пограничную природу, так как он оказался возможен при одновременном наличии внешних условий, благоприятствовавших становлению свободной философской мысли, и сохранении довольно жестких внешних ограничений. Это предположение подтверждается эмпирически воспринимаемыми фактами самой советской истории - при наличии одних только внешних ограничений идеологического порядка советская версия марксизма не могла существовать, но как только эти ограничения начали исчезать, а благоприятные условия в виде некоторых внешних интеллектуальных свобод еще некоторое время сохранялись и даже в какой-то степени возрастали, этот своеобразный феномен, известный всем под именем "советского марксизма", без каких-либо промедлений канул в небытие. Иными словами, для существования советской версии марксизма были в равной мере необходимы и определенная степень интеллектуальной свободы, и жесткие внешние идеологические ограничения. Важно, что сочетание этих двух условий оказалось относительно долговременным и устойчивым, и поэтому понимание феномена "советского марксизма", а также понимание качественного своеобразия его постсоветской версии может быть связано с обращением к таким историческим типам обществ, которые, во-первых, так же допускали некоторую степень интеллектуальной свободы, сохраняя при этом жесткие внешние ограничения, а во-вторых, имели с отечественной историей культурно-исторические связи. В этом отношении большой интерес вызывают

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком