© 2015 г.
В.В. СОЛОДНИКОВ
ПОТЕНЦИАЛ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТЕСТОВ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
СОЛОДНИКОВ Владимир Владимирович - доктор социологических наук, профессор кафедры прикладной социологии Российского государственного гуманитарного университета (E-mail: Solodnikov@mail.ru).
Аннотация. В статье предпринята попытка оценить динамику протестного потенциала россиян с учётом социально-демографических и психографических характеристик потенциальных (не)участников протестных акций в возрасте 16 лет и старше. Использованы данные двух "волн" регулярного репрезентативного (для городов с населением 100 тысяч и более жителей) всероссийского исследования (Российский индекс целевых групп) второй половины 2012 г.
Ключевые слова: социальный протест • потенциал социального протеста • протестная активность • Россия
Социальные протесты в постсоветской России имеют свою, хоть и непродолжительную, но историю. В относительно длительной временной перспективе (с начала 1990-х гг.) в постсоветской России можно констатировать феномен "перманентной (де)институционализации протестной активности" с имманентно присущими фазами от более или менее стихийной реакции на проблемную ситуацию до её демобилизации и деинституционализации. При этом сложившаяся политическая власть не ориентирована на "ассимиляцию" социальной активности (не обязательно протест-ной) путем формирования новых устойчивых социальных и политических механизмов [Климов, 2008].
Однако у обывателей, журналистов, политиков и социальных исследователей протестная активность вновь вызвала повышенный интерес и внимание с зимы 2011 г. При этом в фокусе внимания оказалась Москва, где интенсивность митингов, как про-, так и антивластных, оказалась наиболее высока и получила наибольшее освещение в средствах массовой коммуникации (СМК).
Протестная активность: кто и почему? В условиях спонтанного роста протестной активности среди ее исследователей оказывается преимущественно востребован один из двух методологических дизайнов: 1) качественный - проведение интервью и/или фокус-групп в стремлении оперативно получить представление о вариабельности и типах непосредственных участников протестов и/или их организаторов; 2) количественный - жестко структурированный опрос потенциальных участников митингов, в первую очередь для оценки распространенности в обществе протестных настроений с построением репрезентативной выборки (реже - фактических участников различных акций без претензии на репрезентативность данных).
В некоторых аналитических материалах, рассматриваемых ниже, возможно совмещение данных, полученных обоими путями. При этом гораздо реже используется и занимает особое место анализ документальных источников, например, контент-анализ публикаций СМК, освещающих проведение митингов, статистические данные о различных акциях, собираемые "силовиками" или исследователями.
Интервьюирование 54 участников протестных акций1 выявило три основных взаимосвязанных мотива активизма (независимо от типа поселения): ощущение не-
1 Проведены в 2011 г. в 6 городах и 3 селах России (см. подробнее: [Мирясова, 2012: 50]).
справедливости от происходящего вокруг; возмущение пренебрежением власти к людям и невозможность участия в принятии решений. При этом именно Москва стала эпицентром протестной активности в силу ряда факторов, таких как: решенность базовых экономических проблем (относительно высокий уровень доходов? - В.С.); нестабильность, возрастание рисков потерять достигнутое; активная экспансия "чужаков" в публичное городское пространство и более высокий уровень образования жителей [Мирясова, 2012: 51-53]. Примечательна гипотеза автора о том, что "активисты в небольших городах реже выходят на акции под абстрактными лозунгами, но... (скорее) по поводу конкретной локальной проблемы" [там же: 56].
По мнению А. Соболева, по своей численности протестные митинги 2011-2012 гг. стали самыми массовыми после 1993 г. Предприняв анализ соответствующих сообщений СМК в период с 5 декабря 2011 г. по 12 июня 2012 г. в 75 российских регионах2, автор выделил следующие основные параметры, связанные с уровнем протестной активности в различных регионах России. Из данных интервью и контент-анализа материалов СМК возникает "портрет" участника протестных акций. Однако количественная репрезентативность полученных данных проблематична.
Рассмотрение длительного временного интервала (май 1994-октябрь 2011) показывает, что личная готовность принять участие в митингах против роста цен и падения уровня жизни варьировала в пределах 15-33% с "пиками" в январе 1997 г. и июле 1998 г. [Мониторинг перемен., 2011: 3].
Что касается участия в протестных акциях в 2012-2013 гг. - "по поводу организации и проведении выборов и фальсификации их результатов", то эта готовность выглядит следующим образом (см. табл. 1).
Таблица 1
Распределение ответов на вопрос: "Если в ближайшее время в вашем городе (районе) пройдут массовые акции протеста против нарушений при организации и проведении выборов и фальсификации их результатов, готовы ли вы принять в них участие?" (в % от числа опрошенных)
Варианты ответа (выборочно) июнь 2012 июль 2012 авг. 2012 окт. 2012 нояб. 2012 дек. 2012 янв. 2013
Определенно / скорее нет 75 74 82 75 68 75 70
Определенно/скорее да 14 19 13 15 22 15 21
Источник: данные Левада-центра для июня 2012 - января 2013 г. [Поддержка митингов., 2013].
Несмотря на различия в методологии исследований и формулировки вопроса, данные оказались очень близки к результатам ФОМа (см. рис. 1).
С учетом статистической погрешности (3,4-3,6%) данные обоих измерителей можно считать практически совпадающими. Учитывая поквартальное усреднение результатов Левада-центра можно считать, что потенциал социальных протестов составляет 13-20% взрослого населения. При этом общероссийские данные о протест-ном потенциале (см. рис. 1) демонстрируют парадоксальное его снижение на фоне массовых московских митингов в течение 4-го квартала 2011 г. - 1-го квартала 2012 г.
Оценивая эту ситуацию в октябре 2012 г. директор ВЦИОМа заявил, что "спад протестных настроений уже произошел, во всяком случае, это относится к белолен-точному движению. Но в России есть протестное настроение другого плана - это протест не "богатеньких московских буратин", а бедных провинциалов. Спада таких настроений нет и не ожидается» [14 октября., 2012]. Действительно ли существует расхождение протестного потенциала Москвы (и других крупных российских мегаполисов) и провинциальной России?
2 Было зафиксировано более 450 акций протеста, из них примерно 2/3 носили антиправительственный характер.
% от опрошенных
90807060 5040302010-
74. 79 80 79_J9_ 7?
rfA
65
J4__1Z J6_ 16
-2СГ
-22-20 20
13 12 13 12 13 Время опроса
г <V N я- <V Ä oV^A^
---приму участие -не приму участие
Рис. 1. Распределение ответов на вопрос: "Вы лично примете или не примете участие в митингах, демонстрациях, акциях протеста, если они пройдут в ближайшие месяц-два там, где вы живёте?"3 (% от всех опрошенных)
В рамках количественной методологии, оценивающей потенциал протестной активности на общероссийском уровне, можно констатировать его стабильность. Этот факт можно рассматривать как противоречащий фактическим данным о частоте московских протестных акций (данные контент-анализа материалов СМК).
Возможно, количественные данные массовых репрезентативных опросов не улавливают более тонких содержательных изменений, лежащих в основании протестных настроений россиян. Например, в результатах фокус-групп, проведенных Центром стратегических разработок (ЦСР), отмечалось, что в отличие от многих количественных данных, фиксирующих отсутствие динамики в готовности личного участия в протестных акциях (воспринимаемых отчасти как опасных, а отчасти как бессмысленных) за период весна-осень 2012 г. в общественном сознании россиян произошла легитимация различных форм активного сопротивления властям - в общем смысле -"революции" [Дмитриев, Белановский, 2012].
Вместе с тем существует расхождение оценок (высказываемых в разной системе временных координат) о динамике протестных акций в последние два года. Так, публицист М. Калашников отметил наличие спада в протестном движении осенью 2012 г. и признал ошибочность своего прогноза: "Я раньше... думал, что значительное обострение ситуации придется на осень, но переоценил изобретательность протестного движения" (цит. по: [Мартынюк, 2012]).
Иное мнение высказал Г. Каспаров, акцентировавший в сентябре 2012 г. важность тенденции, а не абсолютного результата в контексте более продолжительного отрезка времени, и отмечающий, что на протяжении 2006-2010 гг. протестные акции в Москве собирали только от 4000 до 10 000 человек. В то же время протестное "ядро", сформировавшееся в 2011-2012 гг. составляет 30 000-35 000 человек [Каспаров, 2012]. Примечательно, что при оценке количества участников протестных акций в Москве официальные и "оппозиционные" данные различались в среднем практически в 4 раза. Но дело не только в количестве участников. Предпринятый сравнительный анализ протестной активности в России (см. более подробно: [Robertson, 2013]) обнаружил, что между 1997-2000 гг. (до начала "путинской эры", проанализировано
3 До 20 января 2013 г. вопрос задавался в следующей формулировке: "Если в ближайшее воскресенье там, где вы живёте, пройдут митинги, демонстрации, акции протеста, то вы примете или не примете в них участие?". Опрос "ФОМнибус". 204 населенных пункта, 64 субъекта РФ, 3000 респондентов. Опрос граждан старше 18 лет проходит в режиме личного интервью. Выборка - многоступенчатая стратифицированная территориальная случайная. Объем - 1500 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%.
3 Социологические исследования, № 4
65
Изменение параметров протестной активности 1997-2000 гг. и 2007-2011 гг., по Robertson, 20134 (% от всех опрошенных)
Параметр протестов
1997-2000 гг.
2007-2011 гг.
Репертуар
Около 25% акций "прямого действия" (голодовки, перекрытия (железных) дорог, забастовки..). Еще 41 - смешанные (отчасти символические).
87% - символические демонстрации, мар
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.