Evan W. ( ed.) Law and sociology: Exploratory essays. Glencoe: Free Press, 1962. Francis A. At the edge of law: Emergent and divergent models of legal professionalism. Farnham: Ashgate, 2011.
Hunt A., Wickham G. Foucault and law: Towards a sociology of law as governance. London: Pluto Press, 1994.
Kalberg S. A cross-national consensus on a unified sociological theory? Some inter-cultural obstacles //
European Journal of Social Theory. 2007. № 10 (2). P. 206-214. Kronman A. Max Weber. Stanford: Stanford University Press, 1983. Maynard D. Inside plea bargaining: The language of negotiation. New York: Plenum, 1984. Sciortino J. Bringing solidarity back in. Review essay // European Journal of Social Theory. 2007. 10 (4). P. 561-570.
Sommerlad H. Researching and theorizing the processes of professional identity formation // Journal
of Law and Society. 2007. 34 (2). P. 190-217. Thomas C. Are juries fair? // Ministry of Justice Research Series. February, 2010. Thornhill C. The sociology of constitutions: Constitutions and state legitimacy in historical-sociological
perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 2011. Tomasic R. The sociology of law. London: Sage, 1985.
Travers M. The reality of law: Work and talk in a firm of criminal lawyers. Aldershot: Ashgate, 1997. Travers M. Sociology of law in Britain // The American Sociologist. 2001. № 32 (2). P. 26-40. Trevino A. Introduction // Talcott Parsons on law and the legal system. Newcastle: Cambridge Scholars
Publishing, 2008. Turk A. Criminality and legal order. Chicago: Rand McNally, 1969.
Turner B. Sociology in the USA and beyond. A half-century decline? // Journal of Sociology. 2012. № 48 (4). P. 364-378.
© 2015 г.
М.Э. ЕЛЮТИНА, Т.В. ТЕМАЕВ
ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЖИЛЫХ ОСУЖДЕННЫХ
ЕЛЮТИНА Марина Эдуардовна - доктор социологических наук, профессор, зав. кафедрой Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского (E-mail: elutina133@mail.ru); ТЕМАЕВ Тимур Вадудович - кандидат социологических наук, доцент того же университета (E-mail: timur_temaev@mail.ru).
Аннотация. На основе применения качественной методологии предлагается содержательная характеристика поведенческих особенностей заключенных пожилого возраста, чей криминальный опыт отмечен многократностью преступных актов и сроков пребывания в исправительном учреждении. В противовес традиционным представлениям обозначена потребность пожилых осужденных в "пожизненном контракте" на соблюдение требований качества жизни и постоянной заботе государства.
Ключевые слова: осужденные • исправительные учреждения • тюремная субкультура • специальный дом-интернат
До недавнего времени преступное поведение не рассматривалось применительно к геронтологической группе. Артикуляция проблем, связанных с этой группой, инициирует поиск целесообразных мер воздействия на преступников данной возрастной категории, разработку эффективных мер, соответствующую подготовку судей и со-
трудников исправительных учреждений. Научную и практическую значимость приобретает также достоверное знание об особенностях поведения пожилых осужденных с целью их ресоциализации и адаптации к условиям посттюремного существования. При этом целесообразно учитывать следующие моменты. Во-первых, необходим дифференцированный подход в зависимости от характера вовлеченности в криминальную ситуацию, что позволяет фиксировать наличие различных групп: рецидивистов и ситуативных преступников. Во-вторых, учет сложного процесса формирования новой институциональной среды (совокупности правовых, экономических, политических, нравственных и других институтов).
Увеличение геронтологической группы среди осужденных с криминальной жизненной траекторией, актуализирует вопрос: кто эти люди, кому они нужны за рамками тюрьмы, что им может предложить государство и общество, какое будущее показывает барометр их жизненных практик? Пожилой возраст становится расплатой за продолжительную жизнь, проявляющуюся в форме негативного отношения и практик исключения из разных сфер социальной жизни, а нередко и в форме радикального снижения качества и уровня жизни. Пожилой возраст интегрируется в культуру как фактор биографической негативности, исключается из процесса социальной подвижности [Елютина, 2009: 101-109]. Пожилой осужденный находится под давлением двойной расплаты: за возраст и за криминальный опыт. В нашей статье речь идет о пожилых людях, для которых тюремное существование не изгиб жизни, а порядок самой жизни. Этот геронтологический пласт представляет собой "слепую зону", не обладающую публичностью выражения, проблемной напряженностью.
Эмпирическая база представлена авторскими качественными исследованиями в период 2007-2013 гг. в Саратове и Саратовской области. (1) Экспертный опрос сотрудников пенитенциарных учреждений - зам. начальников колоний по кадровой и воспитательной работе, инспекторы по социальной работе, начальники отряда пожилых осужденных и инвалидов, сотрудники психологической службы N = 15). (2) Экспертный опрос сотрудников специального дома-интерната г. Новоузенска Саратовской области - медсестры, санитарки, сестры-хозяйки, сотрудники полиции, отвечающие за порядок и оперативную работу в нем N = 10). (3) Глубинные интервью с пожилыми осужденными (60 лет и старше), имеющими несколько сроков заключения в десяти исправительных учреждениях Саратова и Саратовской области N = 35).
Все интервью длительностью от 35 до 55 минут проводились на территории исправительных учреждений в отдельном помещении в присутствии сотрудника, интервью с экспертами - на их рабочих местах. При транскрипции авторы статьи старались сохранить специфику "естественного словаря" [Девятко, 2006:47] (ненормативная лексика не использовалась, жаргон и контекст пояснялись). В процессе вербальной коммуникации мы старались свести к минимуму "эффект смысловых ножниц" и "семиотический вакуум", вызванный несовпадением фокусов речи [Батыгин, 1995: 50]. Сложность состояла в том, что респонденты использовали тюремный жаргон, что затрудняло понимание сути сказанного.
По результатам исследования, варианты социальной практики пожилого осужденного содержательно раскрываются в нескольких направлениях, определяемых как особенности поведения.
Наличие ресурсных бонусов. В советское время большинство исправительно-трудовых учреждений управлялись изнутри авторитетными осужденными и относились к так называемым "черным зонам". Пожилые осужденные в местах заключения находились на низком уровне в уголовной иерархии, презрительно назывались преступной молодежью "мышами", "овцами" и "старыми мухоморами" [Хабаров, 1997: 89], что было связано с утратой ими физической силы, воли, здоровья.
В настоящее время больше стало так называемых "красных" или "красно-бурых зон", где влияние криминала на функционирование учреждения невелико или отсутствует вовсе, а влияние администрации существенно. Тем не менее статус пожи-
лых осужденных в таких учреждениях неоднозначен, что связано с определенными моментами.
(1) Пожилые осужденные являются источником и транслятором опыта и знаний тюремной жизни. "Если ранее судим, ... у них определенный авторитет среди осужденных, здесь кто сидел всю жизнь, его никто не обидит" (зам. начальника по воспитательной работе 1, июнь 2007).
Пожилые знают многое о немногом, но важном для жизненного поля в колонии: как освободиться условно-досрочно, какие использовать защитные средства, чтобы не заболеть в колонии туберкулезом. "Я вот с 65-го года чай пью, 32года сижу, у меня нет ни туберкулеза, ни язвы желудка. <...> мне надо чаю попить, чай - это эликсир жизни. <...> Те люди, которые чай пили, они... освободились, а те, кто водичку <...> и туберкулез, и то и се, и пятое, десятое" (осужденный, 60 лет, стаж заключения 32 года, декабрь 2007).
Они умеют улавливать изменения в расстановке сил, настроении, имеют связи с лицами, принимающими решения, располагают знаниями о манипулятивных практиках. К примеру, они могут нанести себе небольшую травму, не опасную для здоровья, но достаточную для временного перевода в лечебное учреждение "для отдыха". Там легче режимные условия, качество питания лучше, можно повстречаться с другими осужденными, которые содержатся в других колониях.
(2) Формально наличие материальных средств (пенсий, пособий по инвалидности) дает возможность совершать покупки, обменивать их на определенные услуги. Среди молодого поколения находятся лица, которые за чай и сигареты готовы выполнить определенную работу для пожилых осужденных. "Он (осужденный пожилого возраста) на особом положении, потому что у него и связи, а основная масса приходит малоимущих, и они ему за эти же сигареты пойдут, отработают" (зам. начальника по воспитательной работе 2, июнь 2007).
Как показывают наши исследования, количество оплачиваемых рабочих мест в колонии ограничено, зарплата невелика - от нескольких сотен до двух-трех тыс. руб. в месяц. Наличие пенсии по старости или пособия по инвалидности является статусо-образующим фактором. Пожилой осужденный как обладатель инвестицией номинируется как "богатый и зажиточный", способный в какой-то степени раздвинуть рамки несвободной фактуальности тюремной жизни.
(3) По мнению респондентов, обладание материальными средствами инициирует негативные действия. Другие осужденные могут потребовать от пожилых получателей пенсий разделения имеющих у них материальных благ в виде угощения сигаретами, чаем, конфетами, иначе говоря, любыми разрешенными продуктами, которые можно приобрести в магазине, находящемся на территории колонии. Администрация колонии ежемесячно удерживает до 50 % от полагающейся им по закону (УИК РФ, ст. 107, ч. 3) суммы на содержание в колонии. Помимо этого, наши респонденты указали на случаи, когда они писали заявление на "добровольное" отчисление с пенсии денежных средств на хозяйственные нужды учреждения под давлением сотрудников или осужденных из дисциплинарного отряда1. 'Так они каждый месяц, давай сегодня, пиши заявление, деньги нужны. Куда? - Покраска, уборка, стулья, табуретки. <...> Раньше у стариков с пенсии не
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.