Повесть о разорении Торжка в летописании ХУ-ХУ1 вв.
© Н. В. ТРОФИМОВА, доктор филологических наук
В статье рассматриваются особенности редакций повести о разорении Торжка в 1372 году в общерусских и местных тверских летописях.
Ключевые слова: летописи, воинская повесть, стилистические приемы, библейские цитаты.
Сюжет о разорении Торжка князем Михаилом Александровичем Тверским в 1372 году получил разнообразное отражение в летописях. Ранний вариант повести об этом событии содержится в «Рогожском летописце», отражающем тверскую обработку (1412 г.) общерусского свода (1408 г.). Повесть здесь называется «О взятии града Торжьку» [1. С. 101].
Начинается текст рассказом о действиях новгородцев и новоторж-цев, которые привели к битве: «...приехаша новогородци в Торжек и укрепишася с новоторжьци крестным целованием заодин и съвещаша зол съвет и заратишася с князем с великим с Михаилом с Александровичем, наместника его съслаша, а тферичь изнимаша и биша, а лодьи их пограбиша» [Там же]. Отметим словесное искусство летописца: сообщение о начале событий создает у читателя определенный эмоциональный настрой. Глаголы в одинаковой морфологической форме, характеризующие действия героев, образуют конечные созвучия. Повторяющиеся анафорические союзы - сначала и, потом а - подчеркивают относительный параллелизм синтаксических конструкций: четырех,
начинающихся с глаголов, и трех, начинающихся с существительных. Все эти приемы способствуют появлению ощутимого ритма повествования. Внутри конструкции встречается тавтологический повтор съвещаша... съвет.
Поступок новгородцев сразу же оценивается автором с помощью четырех цитат из Библии, осуждающих гордыню и предсказывающих неудачу гордецов (Пс. 32:10, Притчи 3:34; Пс. 135:23,24; Иаков 4:6 или 1 Петра 5:5).
Вслед за этим в повести представлен князь Михаил, возлагающий упование на помощь божественных сил и смиренно обращающийся к горожанам с требованием выдать тех, кто обидел тверичей, и принять его наместника. Противопоставление гордыни и смирения - частый прием в повествованиях о междоусобных битвах. Традиционно и объяснение упорства тверичей дьявольскими кознями, которые привели к кровопролитию, заставив жителей города ответить «с высокомыслием» и «похвалившеся силою своею и мужеством» выйти на бой против войска тверского князя. Такой оценкой событий автор снимает ответственность за последующее разорение города с князя Михаила, который с молитвой «Спасу и архангелу Михаилу» вступает в бой.
В повести совсем не описана битва, летописец сообщает только о победе тверичей, а основное внимание уделяет разорению города, представленному в деталях. После того как тверичи зажгли посад, начался пожар. Автор создает эмоциональное описание с помощью глагольной инверсии и нанизывания конструкций с однородными членами. В нем основная триада конструкций, начинающихся с глаголов, дополняется в последнем звене двумя триадами существительных: «... и удари с огнем ветр силен на город и поиде огнь по всему городу и погоре город весь и церкви каменые и древяные вси, а в церквах в каменых людии муж и жен и младенцев» [1. С. 102]. После описания печальной судьбы тех, кто попытался выбежать из горящего города, летописец подводит итог: большой город исчез в один час.
Вслед за повествованием следует обширное размышление автора, по объему составляющее примерно половину сюжетного текста. Передавая традиционную для летописей мысль о бедах как наказании за грехи, автор перечисляет виды казней: «. ведром, градом, сланою, гладом, мором, болезньми, ратьми, напастьми» [Там же] - казнит Бог людей, обращая их к себе. Мысль эта подчеркнута цепочкой библейских цитат (Мал. 3:7 или Зах. 1:3; Зах. 1:4; Ис.29:13 или Мф. 15:8, или Мк 7:6; Притчи 1:28; Лука 21:11, 25).
Доказывая невозможность для любого города устоять против высшей воли, автор приводит в пример Иерусалим, характеризуя его силу сначала триадой взаимодополняющих наречных сочетаний, а затем парой прилагательных-синонимов: «Так тверд град или селико людии имея,
или толь храбры, несть бо на свете толь сильна града и толь крепка.» [1. С. 103]. Описывая в конце отступления человека, следующего Божественному предначертанию, летописец использует перечисление существительных, обозначающих качества: «Мужество, ум, правда, истинна.» [Там же]. В конце повести автор прямо подводит дидактический итог событий: «Вижьте, яко ничьто же от человек възможно противу Божиа помощи» [Там же]. Таким образом летописец старается доказать правоту тверского князя, сжегшего русский город и погубившего множество соотечественников за неповиновение, подчеркивая с помощью элементов агиографического стиля и цепочек цитат мысль о предопределенности событий и покорности князя Михаила Божественному предначертанию.
В «Тверском сборнике» XVI века общий план повести тот же, что в «Рогожской летописи». Но редактор снял отступление, осуждающее действия новгородцев и новоторжцев, в котором содержались библейские цитаты о смирении и гордости, и сократил авторское рассуждение в финале повести о Божьих карах. Кроме того, он прибегал к сокращениям внутри фраз. Так, из повествования о сборах Михаила в поход сняты слова: «и възложи упование на Бога и на пречистую Матерь и на помощь великаго архангела Михаила, съвокупя с собою Тферьскую силу» [1. С. 101]. В рассказе об ожидании Михаилом ответа на мирное предложение в Рогожском своде был использован ряд оборотов синонимического и разъясняющего характера, снятых тверским летописцем:
Рогожский летописец - «И жда их покорениа чистосердечнаго до полудни, враг же диавол вверже в ны котору и възмяте весь град злобою не покоритися князю великому Михаилу, спусти их на злое то дело на кровопролитие» [1. С. 101];
Тверской сборник - «И ждах покорениа до полудне, а враг диавол възмяте их злобою»[2. С. 432].
Сходным образом сокращен текст о судьбе жителей Торжка. В «Рогожском летописце» он наполнен деталями, которые в Тверской летописи сняты:
Рогожский летописец - «Тако же и в городе на площади и по улицам многое множество погорело, а инии мнози бежаще из града от огня в реце истопоша и имениа их и скоты с ними в городе погоре, а иное ратные поимаша. А кто избежал из города от огня, а те не умчали с собою ничего же. В едином часе бышет всем видети град велик, бещисленое множество люди в нем, в том же часе пожьже его огнь, и преложи-шеться в вуглие и потом попел и развея ветр, и всуе бышет человеческое мятение, толко на месте том видети земля и попел»[1. С. 102];
Тверской сборник - «И многое множество народа бесчисленое въскоре погибоша, а инии от огня бежачи в реце истопоша; в едином
часе видехом град весь въскоре попел, и развеаи то ветр, и не бысть ничтоже, развее кости мертвых» [2. С. 432].
Такая переработка свойственна всему тексту повести, в том числе и второму авторскому отступлению, в котором сокращены мысли повествователя и снята значительная часть библейских цитат (сохранен только текст Зах. 1:3,4). В результате тип повествования не меняется, сохраняется характер позиции рассказчика, сочувствующего тверскому князю и осуждающего «высокоумие» новгородцев, но при этом приглушаются риторические элементы, эмоционально описывавшие гибель русского города, которые в «Рогожском летописце», по сути, противоречили выраженному летописцем отношению к событиям. Вариант «Тверского сборника» выглядит более последовательным.
Редакции текста, помещенные в других двух летописных сводах XV века, отличаются от тверской версии. Авторы этих произведений, судя по всему, не были сторонниками тверского князя, и поэтому повести построены иначе. В «Симеоновской летописи» кратко говорится о причине и начале событий, при этом полностью исчезает противопоставление гордых и самонадеянных новгородцев и новоторжцев смиренному князю Михаилу и соответственно снимаются цитаты, подчеркивающие помощь Бога смиренным, исчезает и упоминание о дьявольских кознях, приведших к битве.
Зато большее внимание уделено судьбе горожан, погибших и плененных во время пожара в Торжке. Именно в описании гибели города и жителей появляются в краткой повести по «Симеоновской летописи» повторы и ряды однородных членов, создающие эмоциональный эффект. Михаил «прииде ратью к городу к Торжьку и взя город и огнем пожже город весь» [3. С. 113]. Нагнетание глаголов подчеркивается повторением слова «город», усиливающим обобщенность картины.
Далее автор описывает судьбу горожан: «Овы огнем погореша во дворе надъ животы, а друзии выбежаша в церковь в святыи Спасъ, и ту издахошася, и огнем изгореша много множество, инии же бежачи во реце Тферци истопоша, и добрыя жены и девица видящи над собою лупление от тферичь, а они одираху до последнеи наготы, его же погани не творят, како те от срамоты и беды в воде утопоша черньци и черници, и все до наготы излупльше <...> И наметаша избьеных людеи мертвых и изженых и утоплых 5 скуделниц; а инии згорели без останка, а инии истопли без вести, а инии поплыли вниз по Тферци» [Там же]. В описании появляется множество деталей, придающих рассказу наглядность, которых не было в предыдущих редакциях повести. Ряд однородных членов подчеркивает множество погибших во время пожара, которых удалось похоронить, а три параллельные синтаксические конструкции с анафорическим началом, повторяющие воинскую формулу судьбы
побежденных, усиливают мысль о трагизме судьбы жителей города. Таким образом, в этой редакции немногочисленные стилистические приемы служат созданию выразительного повествования. Детальность рассказа о гибели Торжка оправдывает мысль, которую повторяет автор в эмоциональном восклицании: даже от иноверцев не было такого зла Торжку. Примечательно, что, в отличие от предшествующих вариантов, автор сообщает в конце о том, что тверское войско обогатилось тем, что уцелело от огня: «товара всякаго наимав и безчислену корысть приобре-те и припровади в свои град на Тферь» [Там же].
Интересно, что особенности этой повести входят в противоречие с представлением историков о том, что текст «Симеоновской летописи» до 1412 года представляет собой так же, как «Рогожский летописец», тве
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.