История учений о праве и государстве
ПРАВО, ГОСУДАРСТВО, ЗАКОН: ТРАКТОВКА СОВЕТСКИХ ЮРИСТОВ 1920-Х ГОДОВ
ЖУКОВ Вячеслав Николаевич,
доктор философских наук,
профессор кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). E-mail: pifagor2002@mail.ru
Краткая аннотация: в статье рассматриваются взгляды советских юристов 1920-х гг. на соотношение права и закона, права и государства, государства и закона. Показывается связь между политическими и научными (социолого-правовыми) установками советских юристов. Раскрываются особенности исторического материализма как методологической основы социологического анализа права и государства.
The article discusses the views of Soviet lawyers 1920-s on the relationship between law and law, law and state, state and law. Shows the relationship between the political and scientific (social and legal) attitudes of Soviet lawyers. The peculiarities of historical materialism as a methodological basis for the sociological analysis of law and state.
Ключевые слова: социология права; социология государства; марксизм; М.И. Рейснер; Е.Б. Пашуканис; И.П. Разумовский.
Sociology of law; sociology of the state; Marxism; M.I. Reisner; E.B. Pashukanis; I.P. Razumovsky.
Относительно широкая палитра мнений в области понимания права, существовавшая в первые годы советской власти, уже к середине 1930-х гг. постепенно сменяется жестким унифицированным подходом. Такая метаморфоза стала следствием завершения крайне острой внутрипартийной борьбы и развития культа личности Сталина. Юридическая наука (один из важнейших элементов советской идеологической системы) становится инструментом укрепления режима личной власти, проводником догматизированного марксизма и партийных директив.
Итогом процесса формирования официальной теории права стало первое Совещание по вопросам науки советского государства и права (16-19 июля 1938 г.), непосредственным организатором которого выступил А.Я. Вышинский. Подготовленные им на основе теоретических положений Сталина тезисы были утверждены в качестве «единственно правильной» позиции советских ученых, что обрекло юридическую науку на косность и длительный застой.
Ведущей темой Совещания стало «разоблачение врагов народа», «банды от теории права», «провокаторов и предателей», к числу которых Вышинский причислил Пашуканиса,
Крыленко («главари банды»), Гойхбарга, Рейс-нера, Ильинского, Разумовского, Архипова, Стуч-ку и др. Всем им предъявили ряд обвинений. Во-первых, названные юристы, по мнению Вышинского, утверждали, что с построением социализма классовая борьба не обостряется, а затухает, что капитализм мирно врастет в социализм и что, соответственно, аппарат принуждения постепенно будет утрачивать свое значение. Во-вторых, им ставилось в вину, что они отрицали возможность создания социалистического права, видели в праве исключительно буржуазный институт. Данный тезис, по Вышинскому, привел многих советских юристов к идее о скором отмирании права, что подрывало его преобразующую роль и культивировало нигилистическое отношение к социалистическому праву. В-третьих, Вышинский увидел у названных правоведов попытку свести право либо к экономике, либо к политике, что искажало суть марксистского понимания права.
В качестве «единственно верных» Совещание предложило следующие формулировки права: «Право - совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общения, санкционирован-
ных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу» . А также: «Советское право есть совокупность правил поведения, установленных в законодательном порядке властью трудящихся, выражающих их волю и применение которых обеспечивается всей принудительной силой социалистического государства в целях защиты, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и угодных трудящимся, полного и окончательного уничтожения капитализма и его пережитков в экономике, быту и сознании людей, построения коммунистического общества»2.
Новое правопонимание основывалось на двух принципах: классовом и нормативном. Рассмотрение права как «совокупности правил поведения» (т.е. норм), установленных государством и обеспеченных его принудительной силой, есть не что иное, как главный признак юридического позитивизма - «буржуазной» теории, которую критиковал сам Вышинский. Но прикладной характер нормативизма как нельзя лучше отвечал потребностям укрепления тоталитарного режима, поскольку позволял использовать право в качестве инструмента осуществления государственной воли.
Определение права, предложенное Вышинским, в полной мере отвечало духу времени. В условиях революции и гражданской войны, когда главной задачей было завоевание и удержание государственной власти, создание нового советского государства, понимать право как средство реализации велений пролетарской власти, выглядело вполне естественно, прагматично. Декреты советской власти воспринимались в качестве ведущей формы права, а пролетарское государство - как всемогущий законодатель, выступающий главным орудием строительства социализма. В работах Ленина советского периода примерно такая позиция и наблюдается. Уделив много внимания теории государства («Государство и революция», «Пролетарская революция и ренегат Каутский»), теоретические вопросы права он в основном игнориро-
1 Основные задачи науки советского социалистического права. М., 1938. С. 183.
2 Там же.
вал, сводя их главным образом к проблеме эффективности советских декретов. Тема законности, например, рассматривалась им, прежде всего, с практически-политической, а не с юридической точки зрения, под углом зрения эффективности деятельности советского государства.
Однако в 20-е гг. дискуссии были еще возможны, юристы демонстрировали широкий разброс мнений в понимании права. Плюрализм обеспечивался в основном благодаря социологическому подходу, который требовал выхода за юридические рамки в сферу социальной жизни и соответственно влек за собой безбрежное расширение понятия права. Советские марксисты, связывая право и государство с экономикой и классовым интересом, рассматривали право, как правило, в трех аспектах: как правовое отношение, как правовую идеологию и как закон. Если Ленин понимал право в основном как функцию государства, как средство реализации его воли, то многие советские юристы не усматривали такой прямой связи между правом и государством. Наиболее распространенной среди них была другая позиция: государство и право, вырастая из отношений производства и обмена, проходя через призму классового сознания, взаимодействуют между собой очень опосредованно, с использованием сложной цепи социальных взаимосвязей. В этом случае обоснование диктатуры советской власти получалось не очень убедительным, на что к концу 20-х гг. и обратили внимание партийные функционеры.
Обычно советские юристы-социологи начинали разворачивать свою аргументацию с традиционного для русской дореволюционной юридической науки противопоставления догматической юриспруденции и социологии права. Не отрицая ее прикладной значимости, они указывали на ограниченность юридико-догматиче-ского подхода и подлинную научность только исторического и социологического. Одна из главных тем здесь - конфликтная дихотомия юридической нормы и правоотношения. «Юридическое отношение, - утверждает Е.Б. Пашуканис, - это первичная клеточка правовой ткани, и только в ней право совершает свое реальное движение. Право как совокупность норм наряду с этим есть не более как безжизненная абстракция»3. И дальше: «Фор-
3 Там же. С. 78.
мально-юридический метод, имеющий дело только с нормами, только с тем, «что полагается по праву», может утверждать свою самостоятельность лишь в весьма узких пределах, а именно лишь до той поры, пока напряжение между фактом и нормой не перешагнуло за определенный максимум. В материальной действительности отношению принадлежит примат над нормой. Если бы ни один должник не возвращал долга, то соответствующее правило пришлось бы признать реально не существующим, и если бы мы захотели все-таки утверждать его существование, нам пришлось бы тем или иным способом фетишизировать эту норму. Таким фетишизированием и занимаются очень многие теории права, обосновывая его весьма тонкими методическими соображениями»1. Юрист-догматик, рассуждает Пашуканис, ищет подтверждения объективно существующего права в тексте закона (или другом официальном источнике права), социолог или историк в этом случае обращается к социальным фактам. Иными словами, юрист-догматик имеет дело с искусственным словотворчеством, юрист-социо-лог - с реальностью.
Если дореволюционный юрист-позитивист (например, С.А. Муромцев или Ю.С. Гамба-ров), сделав подобный вывод, вполне мог бы этим ограничиться, не впадая в противоречие со своими исходными теоретико-методологическими посылками, то юрист-марксист вынужден был делать соответствующие оговорки. Социалистическая революция и диктатура пролетариата, как известно, начинают длительный переходный период движения к коммунизму, где воля класса, оформленная в соответствующие директивы и нормы, призвана рождать новые общественные отношения. В этом случае типичной становится ситуация, при которой норма уже существует, а правоотношения еще нет. Признать норму, еще не воплощенную в жизнь, но уже изданную новой пролетарской властью, не действительной, мнимой означало поставить под сомнение созидательную способность советского государства. Пашуканис эту опасность понимает и поэтому спешит реабилитировать себя (хотя и не полностью): «Научное, т.е. теоретическое, изучение
1 Основные задачи науки советского социалистического права.
М., 1938. С. 79.
может считаться только с фактами. Если известные отношения действительно сложились, значит, создалось соответствующее право, если же был только издан закон или декре
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.