УДК 94(44)"10/11"(093)
П.Ю. Шамаро
ПРЕДМЕТЫ-СИМВОЛЫ И ПИСЬМЕННЫЙ ДОКУМЕНТ В УДОСТОВЕРЕНИИ ПРАВОВЫХ АКТОВ В ПУАТУ И СЕНТОНЖЕ Х1-Х11 вв.: СИМВОЛЫ УНИВЕРСАЛЬНЫЕ И УСЛОВНЫЕ
Статья посвящена характерной для Южной Франции Х1-Х11 вв. практике оформления правовых актов посредством передачи новому владельцу символических предметов. Символы имели универсальный характер и могли применяться при передаче имущественных прав как светского, так и церковного происхождения. В статье рассматривается, какие именно символические предметы фигурируют в документах Южной Франции, что именно обусловливало выбор того или иного предмета и в каком отношении могли находиться письменный документ и символический предмет как при осуществлении правового акта, так и в деле хранения памяти о нем.
Ключевые слова: символ, письменный документ, грамота, передача имущественных прав, договор.
Наряду с некоторыми представлениями о нормах римского права, в определенных случаях требовавших составления письменного документа, раннее Средневековье унаследовало от поздней Античности и способы оформления этого документа, важнейшей особенностью которого являлись собственный знак или собственноручная подпись действующего лица. Однако сам знак довольно скоро претерпел изменения: как отмечал французский исследователь дипломатики Артур Жири, в течение У1-У11 вв. оттиск кольца с личной печаткой постепенно сменился собственноручно начертываемым крестом, но этот знак подтверждения документа заинтересованной стороной продолжали называть словом signum, как и прежний оттиск, ведь и на печатке в поздней Античности изображали крест1. В сознании составителей документов У11-У111 вв. собственноручный знак в виде креста стал мыслиться и как нечто тождественное прежней подписи2. Обычай скреплять документ собственноручным знаком дожил до начала XII в., но с середины Х в. здесь можно наблюдать важное нововведение. Особое значение получили крупные знаки креста в нижней (или,
1 Giry A. Manuel de diplomatique. Paris, 1894. P. 592.
2 Ibid. P. 594.
изредка, верхней) части грамоты, которые собственноручно выписывали те, от лица кого был составлен письменный документ, а с ними и другие заинтересованные лица. Эти знаки не были непосредственно связаны с текстом грамоты. Как отмечает Жири, прежние «знаки» в основном тексте превратились в проформу и выписывались уже рукой того же писца, который писал основной текст3. Но формальное указание в тексте грамоты на знаки определенных лиц теперь дублировалось реальными знаками тех же и иных лиц. Как показывает исследование подлинных документов, это было связано с тем, что последние в действительности начертывались ранее того времени, когда писался основной текст4.
Как бы то ни было, уже к VIII в. в документах Пуату и других областей Южной Франции основные правовые нормы Античности, касающиеся оформления письменного документа, в значительной мере лишились своего первоначального содержания. Тем не менее, норма собственноручного знака сохраняла свою силу, и письменный документ по-прежнему применялся для удостоверения правовых актов и подтверждения существующих правоотношений, когда одной из сторон договора выступало церковное учреждение. Однако с XI в. и по середину XII в. в тех же монастырских картуляриях получает отражение совершенно новая практика оформления и удостоверения правовых актов: речь идет о передаче имущественных прав с помощью символических предметов. Составление самого письменного документа нередко лишь сопровождает символический обряд, который играет настоящую конституирующую роль в установлении новых правоотношений. Очевидно, отныне церковные учреждения должны были считаться с возросшей социальной функцией рыцарства и, как следствие, отчасти принимать характерные для него символические формы бесписьменного оформления договоров. Далее мы приведем свои доводы в пользу этого предположения. Отметим, кроме того, что церковь располагала своими традиционными символами, использовавшимися при инвеституре. Активное внедрение в сферу документов символов, используемых в правовой практике мирян, очевидно, способствовало и более активному применению в этой сфере традиционных религиозных символов.
3 Ibid. P. 598-599.
4 Шамаро П.Ю. Грамоты монастыря св. Максенция в архиве СПб ИИ РАН // Средние века. 2011. Вып. 72 (3-4). С. 256-279.
Мы должны сразу же оговориться, что все рассматриваемые нами примеры оформления правовых актов с помощью символов отражены в письменных документах и в таком виде вошли в монастырские картулярии. Не забудем также того, что в наших случаях одной из сторон, подписывавшей эти документы, всегда выступало церковное учреждение. Правовые акты, совершенные между мирянами, могли вообще не сопровождаться записью; это отражено в источниках иного рода, например, в хрониках, которые мы здесь не рассматриваем. Ниже мы рассмотрим, какие символические предметы называются в документах избранной нами исторической области, что именно обусловливало выбор символов и - это главное для нас - в каком отношении могли находиться символический предмет и письменный документ, как при осуществлении самого правового акта, так и в деле сохранения памяти о нем. Такова основная задача настоящей статьи.
Символы, используемые при передаче имущественных прав, неоднократно привлекали к себе внимание исследователей. Стоит упомянуть обширный список символов, приведенный в Словаре Дю Канжа, в статье, посвященной инвеституре5. Значительная литература посвящена, к примеру, символу, обозначавшемуся в памятниках германского права словом festuca6. Но, пожалуй, лишь специальный раздел в труде Жири по истории средневекового документа имеет непосредственное отношение к дипломатике7. Можно сказать, что в общем описании Жири так или иначе представил все символы, о которых пойдет речь в настоящей статье, он отметил основные варианты взаимной роли символического предмета и письменного документа в деле удостоверения передачи имущественных прав. По его наблюдениям, приложенный к грамоте символ либо подкреплял заключенное в ней свидетельство, либо сам являлся главным свидетельством совершенного
5 Du Cange et al. Glossarium mediœ et infimœ latinitatis. Paris, 1938. T. IV. P. 410418.
6 Michelsen A.L.J. Ueber die festuca notata und die germanische Traditionssymbolik. Jena, 1856; Thévenin M. Wadium et Festuca // Nouvelle revue historique de droit français et étranger. 1880. P. 69-92; Amira K. von. Der Stab in der germanischen Rechtssymbolik // Abhandlungen der königlich Bayerischen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-Philologische Klasse. München, 1909. Bd. 25. N 1. S. 145164; Idem. Die Wadiation. München, 1911; Brissaud J. A History of French Private Law. Boston, 1912. P. 482-484; Mayer E. Die Einkleidung im germanischen Rechte // Festschrift für Adolf Wach. Leipzig, 1913. Bd. 2. S. 45-48, 59-61; Gmür M. Schweizerische Bauernmarken und Holzurkunden // Abhandlungen zum schweizerischen Recht. Bern, 1917. H. 77. S. 132-142.
7 Giry A. Manuel de diplomatique. P. 568-570.
правового акта, а документальная запись служила лишь некоторым дополнением к нему. Другую альтернативу, согласно Жири, составляли те случаи, когда либо сама грамота выступала в роли символического предмета, либо, напротив, дело не ограничивалось применением одного символа, но соединялись вместе несколько символов. Однако Жири ничего не говорит о возможной сфере применения отдельных символов и о соотношении символа и документа в зависимости от применяемого символа. Этим двум темам мы уделим особое внимание в нашей работе.
Отметим, что предметы-символы и их взаимосвязь с письменным документом в деле удостоверения правовых актов оказываются вне сферы внимания как выдающихся исследователей истории документа Огюст Дюма8 и Ален де Боюара9, так и авторов коллективного труда «Средневековая дипломатика»10. Равным образом эта тема не затрагивается и в общих работах по истории права, посвященных Южной Франции11. Единственное исключение составляет специальная работа о символике полос кожи, завязанных узлами, которая построена на примерах из картулярия аббатства Сов-Мажер в Жиронде12.
На юге средневековой Франции в наибольшем разнообразии и особенно часто символические предметы упоминаются в документах из Пуату и Сентонжа - исторических областей, где, с одной стороны, крупнейшие церковные учреждения выступали верными хранителями старых письменных традиций, а с другой стороны, процветали феодально-рыцарские вольности, в противоположность, к примеру, областям, лежавшим восточнее этого региона, где рано утвердилась власть епископов. Это обстоятельство, а также значительное число сохранившихся до нашего
8 Dumas A. La diplomatique et la forme des actes // Moyen Âge. 1932. T. XLII. P. 5-31; Idem. Études sur le classement des formes des actes // Ibid. 1933. T. XLIII. P. 81-97, 145-182, 251-264; 1934. T. XLIV. P. 17-41.
9 De BoüardA. Manuel de diplomatique française et pontificale: L'acte privé. Paris, 1948.
10 Guyotjeannin O., Pycke J., Tock B.-M. Diplomatique médiévale. Turnhout, 1993.
11 EsmeinA. Études sur les contrats dans le très ancient droit français. Paris, 1883; AubenasL. Étude sur le notariat provençal au Moyen-Âge et sous l'Ancien régime. Aix-en-Provence, 1931; Castaing-Sicard M. Les contrats dans le très ancien droit toulousain, Xe-XIIIe siècle. Toulouse, 1959; Carlin M.-L. La pénétration du droit romain dans les actes de la pratique provençale (XI-XIII siècle). Paris, 1967; Ourliac P. Études d'histoire du droit médiéval. Paris, 1979.
12 Higounet A. La pratique des courroies nouées aux XIe et XIIe siècles d'après le grand cartulaire de la Sauve Majeure // Bibliothèque de l'école des chartes. 2000. T. 158, N 1. P. 273-282.
времени картуляриев, происходящих из указанных исторических областей, обусловили наше внимание именно к этому региону.
Назовем наиболее важные центры, где в документах в той или иной форме получила отражение практика применения предметов-символов при заключении договоров. Особо выделяется монастырь Сен-Жан д'Анжели (Angeriacum) к северо-востоку от Сента - одно из наиболее
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.