© 2015 г.
Вестник древней истории 2015, № 1, 87-93
Д. Е. Афиногенов ПРЕПОДОБНЫЙ ИОАННИКИЙ И ПЕЩЕРНЫЕ ГАДЫ*
Трактовка мотива змееборчества в двух Житиях преп. Иоанникия Великого (авторы - Петр и Савва) позволяет видеть, что у первого автора он является частью более общей литературной концепции, в которой мифические существа (драконы, аспид) занимают промежуточное положение между реальными зверями и бесами. У Саввы, при сохранении большей части самих эпизодов, эта схема разрушается, что приводит к выводу о вторичности его текста по отношению к тексту Петра.
Ключевые слова: Иоанникий Великий, византийская агиография, змееборчество, мифические животные, фольклорные мотивы в агиографии.
Преподобный Иоанникий Великий, скончавшийся 4 ноября 846 г. в возрасте, по разным сведениям, 84 или 93 лет, был, без преувеличения, самым примечательным святым, который не был исповедником, за весь период византийского иконоборчества. Подвизаясь в качестве отшельника на Олимпе Вифинском, он прославился многими чудесами, среди которых современников особенно поражало чтение мыслей и проявления пророческого дара. Кроме того, преподобному приписывалось активное участие в качестве боговдохновенного советника в таких событиях, как восстановление иконопочитания, избрание патриарха Мефодия и даже женитьба императора Феофила на св. благоверной царице Феодоре. Уникальная особенность дошедшей до нас информации об Иоанникии состоит в том, что она содержится в двух Житиях, написанных современниками святого, лично с ним встречавшимися: монахом Петром (житие BHG 9361), который писал в промежутке от 4.10. 846 г. до 14.06. 847 г., т.е. до смерти Мефодия, и известным агиографом Саввой (BHG 9352), автором двух Житий Петра Атройско-го и Похвалы преп. Феофану Исповеднику. Савва, по всей вероятности, работал в 50-е годы IX в.
Вопрос о соотношении двух этих текстов давно дебатируется в научной литературе. Вслед за Э. фон Добшюцем3 и С. Манго4 автор настоящей заметки высказывал мнение, что Савва перерабатывал более раннее сочинение Петра, пользуясь как другими источниками, так и собственными воспоминаниями. А.П. Каждан, напротив, полагал, что оба Жития создавались независимо друг от друга5. Ученые использовали различные критерии для решения этой проблемы, но, как мне пред-
Афиногенов Дмитрий Евгеньевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.
* Статья представляет собой печатный вариант доклада, прочитанного на Круглом столе, посвященном памяти академика Г.М. Бонгард-Левина, в Институте всеобщей истории РАН 11 сентября 2013 г.
1 Petri Vita Ioannicii.
2 Sabae Vita Ioannicii.
3 Dobschütz 1909, 41-105.
4 Mango 1983, 393-404.
5 Kazhdan 1999, 327-336; Каждан 2002, 420-432.
ставляется, чисто литературные аспекты принимались во внимание недостаточно. Возможно, дополнительные аргументы в пользу одной из точек зрения мог бы дать сопоставительный литературный анализ одного из наиболее заметных сюжетных мотивов двух произведений - борьбы Иоанникия с разного рода пресмыкающимися, обычно живущими в пещерах. Для сравнения можно заметить, что в весьма обширной биографии другого малоазийского святого, во многих отношениях сходного с Иоанникием, преп. Феодора Сикеота, такие истории отсутствуют6. Змеебор-чество, как справедливо отмечает А.П. Каждан, - очень древний дохристианский фольклорный мотив7. Он отражается во многих византийских житиях святых, из которых, конечно, наиболее известно «Чудо Георгия о змие». Однако в данном случае, похоже, мы имеем дело с чем-то более сложным, чем просто христианская адаптация этой темы, связанная с символизмом злоначального Змия - дьявола.
В Житии, написанном Петром, есть восемь эпизодов, связанных с различными гадами. В главах 29, 37, 40, 46 и 48 речь идет о драконах (SpaKrov), в гл. 40 и 41 упоминается ехидна (e^iSva), а в гл. 47 - аспид, или аспида (ааяц, ж.р.). Собственно слово «змея» (бфц) в неметафорическом смысле встречается лишь дважды в гл. 37, один раз во множественном числе, когда им обозначается «свита» дракона, не играющая никакой самостоятельной роли, и один - применительно к дракону. Из прочих только ехидну можно считать реальным животным - ядовитой змеей (вероятно, гадюкой). Описывается исцеление укушенного ехидной человека (гл. 41) и упоминается убийство «злой ехидны» (гл. 40). Таким образом, в шести случаях из восьми мы имеем дело с чисто мифическими существами. Действительно, драконы достигают огромных размеров - 60 локтей, или более 25 м (гл. 46), они глотают целиком домашнюю скотину (гл. 29) и перегораживают реки своим телом (гл. 40), а извиваясь, сотрясают землю (гл. 37). Глаза их горят в темноте, словно уголья (гл. 48). Об аспиде будет еще сказано ниже. Следует сразу заметить, что ни о каких крылатых змиях ни у Петра, ни у Саввы речь не идет.
Драконы, аспиды и даже обычные ехидны имеют прямое отношение к потустороннему миру, а точнее, к злым духам. Так, в гл. 41 сказано, что ехидна укусила одного из строителей «по диавольскому наущению» (¿к SiaPoA,iK^q ouvs^aosroq, p. 408A). Но особенно хорошо эта связь видна из параллельных историй, изложенных в главах 37 и 53. Сходство этих рассказов отразилось у А.П. Каждана в весьма своеобразном утверждении о том, что «Петр дважды рассказывает о драконе на острове Фасий (p. 405C-406A, 414C-415A)». По мнению ученого, это может быть ошибкой удвоения (duplication)8. Однако вот что говорится в Житии (p. 414C):
53. Когда досточудный отец наш Иоанникий однажды проходил в каком-то месте, а с ним шел блаженнейший Даниил, который был некогда игуменом богоугодной обители на острове Фасий, они нашли очень страшные и полные бесов пещеры. Ибо в них обитал князь бесов со своим всегубительным воинством, почему эта пещера и называлась у живущих поодаль «У топарха» (Е'ц xov Tonapxnv), и никто не мог пройти через это место.
Таким образом, змеи на острове Фасий составляют «воинство» дракона точно так же, как бесы - своего князя. Задача, успешно выполняемая святым в обоих эпизодах, состоит в том, чтобы очистить конкретное место и сделать его безопас-
6 См. Житие преподобного Феодора... 2005.
7 См. Thompson 1955-1958. Vol. 6, 226-228. Ср. также Мифы народов мира. 1987-1988, «Змей», «Индоевропейская мифология».
8 Kazhdan 1999, 332.
ным, хотя то, что змеи тоже покидают остров, у Петра лишь подразумевается, но не говорится прямо (этот момент уточняет Савва). И в том и в другом случае злые существа живут в пещерах, и вред, который они наносят людям, никак не конкретизируется. Князь бесов предстает во вполне материальном облике - в виде безобразного великана, которого святой повергает на землю. Понятно, почему ничего не сказано об умерщвлении противника Иоанникием: демона убить невозможно. Однако и дракон, мыслящийся именно как животное (0npíov, p. 405C), не гибнет, но благополучно спасается бегством.
Еще одна иллюстрация пограничного положения пресмыкающихся - замечательный эпизод с аспидом (аспидой). Он заслуживает того, чтобы привести его целиком:
47. ...Поскольку же эта нужда (блудная брань, от которой святой избавил одержимую женщину, взяв искушение на себя. - Д.А.) одолевала его много дней, он впал в бездну отчаяния: зная же, что в тех пещерах живет большой аспид, принявший сперва облик мешка, а потом - зверя, он сказал себе: «Лучше тебе, смиренный Иоанникий, пойти и быть телесно пожранным чувственным аспидом, чем, покорившись греху душевно, стать добычей аспида мысленного». И сказав это, он пошел к аспиду, и когда приблизился к нему, схватил его обеими руками за голову и, сильно потрясши, привел зверя в ярость против себя. И тот, исполнившись неистовства, мощно дохнул на святого, но ничем не повредил ему и не причинил ущерба, но, наоборот, заступлением и помощью Божией та сильная брань, отступив, вконец утихла.
Итак, аспид - «зверь» (0npíov), причем вполне материальный (а'юВптл), но в то же время он каким-то образом превратился «из мешка в облик зверя» (¿к обккои si; 0npiop,op9Íav p,sxaPAn0síaav). Дохнул он на Иоанникия, по всей видимости, огнем, поскольку, согласно средневековым представлениям, именно испепеляющее дыхание было отличительным признаком аспида9. Однако же получается так, что именно чувственный аспид избавляет подвижника от умопостигаемого змея, то есть блудного беса. Если бы не подчеркнутое противопоставление этих сил в данном эпизоде, можно было бы говорить о чем-то вроде «симпатической магии» (clavus clavo pellitur). Впрочем, лечение подобного подобным наличествует, поскольку воздействие беса обозначается как «печное жжение» (Kap,iviaía núprooi;, p. 411B), и, по словам агиографа, Бог «обжигал» (ёкяироштос;, p. 411C) преподобного (подразумевается: словно драгоценный металл). Так или иначе, наблюдается некое сотрудничество между Иоанникием и пещерным гадом. Аспиду не приписывается изначальной агрессивности: для того, чтобы вызвать нападение, герою Жития приходится раздразнить его. Поэтому представляется неслучайным, что пресмыкающееся удовлетворяется одним (огненным) выдохом и не вынуждает убивать себя.
Еще одна история также показывает, что взаимоотношения святого со сказочными гадами вовсе не сводятся к бескомпромиссной вражде. Однажды Иоанни-кий вышел погулять и погреться на осеннем солнце, но был застигнут непогодой. К счастью, поблизости оказалась пещера.
48. ...Оказавшись же около входа в пещеру, он (Иоанникий. - Д.А.) увидел в самой глубокой ее части как бы горящие уголья: а это на самом деле был дракон, чьи глаза были подобны сверкающему огню. Не зная этого, но, как я сказал рань-
9 См. Sbordone 1936, 206-207, а также сайт А. Стойковой: http://physiologus.proab.info/ ?re=501 (византийская редакция «Физиолога»).
ше, думая, будто это огонь, он, очень радуясь, собрал валявшиеся в пещере листья и, наполнив ими обе руки, пошел и насыпал их дракону на глаза. И когда это случилось, зверь хотел ринуться на святого, но не смог, потому что божественная благодать всегда укрывала того и хранила. Святой же, увидев его, как-то тихонько (^цера) отошел и сел в другой части пещеры, и пробыл там рядом с драконом, по
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.