РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2014, № 3, с. 156-164
ИСТОРИЯ НАУКИ
ПРОБЛЕМА КЛАССИФИКАЦИИ ИЗОБРАЖЕНИЙ СКИФО-СИБИРСКОГО ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
© 2014 г. А.Р. Канторович
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
Изучение скифского звериного стиля осуществляется уже более столетия. Первоначально усилия исследователей, начиная с работ Эллиса Хоуэлла Миннза (Minns, 1913), Бориса Владимировича Фар-маковского (Фармаковский, 1914), Михаила Ивановича Ростовцева (Ростовцев, 1918; Rostovtzeff, 1922, 1929) и Григория Иосифовича Боровки (Borovka, 1928), были направлены не столько на систематизацию соответствующих изображений или оформляемых/украшаемых ими предметов, сколько на выявление специфических признаков данного художественного направления на фоне различных зооморфных образов, сюжетов и стилей древнего искусства.
Зооморфное искусство скифо-сибирского мира было опознано и выделено его первыми исследователями именно по формальным признакам и изначально было названо "звериным стилем". Пространственно-временной охват данного термина с накоплением материала постепенно сужался. Первые его исследователи под звериным стилем, в сущности, подразумевали всякое зооморфное искусство, начиная с палеолита (Minns, 1913; Rostovtzeff, 1922, 1929). Учитывая обилие зооморфных образов в палеолите, М.И. Ростовцев квалифицировал звериный стиль как "древнейший стиль декоративного искусства в истории человечества" (Rostovtzeff, 1929. P. 4). Вместе с тем именно Э.Х. Миннз и М.И. Ростовцев, а также Г.И. Боровка (Borovka, 1928), соотнесшие скифо-сибирский анимализм с общемировой традицией зооморфизма, стали первыми, кто выявил отличительные признаки этого художественного направления.
Позднее, по мере прироста материала, было признано, что ко всему мировому зооморфному искусству, существующему как минимум с эпохи верхнего палеолита, термин "звериный стиль" неприменим, как неприменимы термины "человеческий стиль" или "растительный стиль" ко всяким изображениям людей или растений. Как справедли-
во указал Г.А. Федоров-Давыдов, «не просто анимализм определяет особенность скифо-сибирского звериного стиля. "Звериный стиль" на всем протяжении "Великого пояса степей" отличается внутренним единством и общими тенденциями в своей эволюции. Это искусство обладает особым образным строем, специфическим подходом к действительности» (Федоров-Давыдов, 1976. С. 15).
Таким образом, термин "скифский звериный стиль", несмотря на узкое его значение, апеллирующее в основном к формальной стороне и не исчерпывающее всего содержания данного искусства, вполне пригоден как конвенциональный и имеющий длительную традицию. В дальнейшем мы будем употреблять этот термин, подразумевая под ним именно определенное художественное направление.
Э.Х. Миннз, впервые обративший внимание на декоративность, условность, изоморфность изображения фактуре украшаемой вещи в качестве специфических черт скифского звериного стиля, еще не предпринял попыток какой-либо систематизации массива изображений этого художественного направления, послужившего всего лишь одной из многих тем его фундаментального труда (Minns, 1913. P. 261-264).
Отсутствует этот аспект и в почти синхронной статье выдающегося российского антиковеда Б.В. Фармаковского, в рамках которой проблема скифского звериного стиля - лишь один из сюжетов анализа искусства эпохи бронзы и железа юга Восточной Европы. Сконцентрировавшись на поиске истоков скифского звериного стиля Северного Причерноморья, исследователь, рассмотрев изображения данного стиля на фоне древнегреческого искусства, выявил ряд сходных элементов в этих художественных традициях и предложил идею греко-ионийского происхождения скифского звериного стиля (Фармаковский, 1914. С. 29-37).
Решающим шагом не только в идентификации, но и в типологии изображений скифо-сибирского звериного стиля следует считать изданные почти одновременно исследования М.И. Ростовцева и Г.И. Боровки, специально посвященные этому самостоятельному направлению в зооморфном искусстве.
В своей монографии 1929 г. М.И. Ростовцев выявил двенадцать изначальных признаков скифо-сибирского звериного стиля, в число которых вошли: 1) тенденция полного или частичного зооморфного оформления вещи, используемой в быту; 2) украшение вещи фигурами животных или частями этих фигур; 3) примитивная компоновка изображений животных в ряды, колонны и нетипичность антитетических и синтетических композиций; 4) боязнь пустого пространства; 5) "натурализм" в отображении животных; 6) тенденция превращать отдельные части животных (такие, как рога у оленей) в декоративный элемент; 7) трактовка отдельных частей животных в качестве фигур других животных или их частей; 8) изображения животных сводятся к воспроизведению их наиболее типичных частей (например, орла - к клюву, глазу и крылу);
9) предпочтение отображать реальных животных (образы фантастических животных - исключение);
10) специфический репертуарный набор - фауна лесов и гор; 11) полное отсутствие изображения человеческой фигуры; 12) отсутствие растительного орнамента (К^оу^ей; 1929. Р. 28-29).
Эти признаки, по М.И. Ростовцеву, характеризовали прежде всего первую стадию скифской истории1, но большинство из них, как можно наблюдать на основе имеющегося на сегодняшний день массового материала, присущи и следующим ее фазам (исключая, конечно, 3, 5 и 9 признаки). Исследователь предпринял попытку представить дальнейшую эволюцию скифо-сибирского звериного стиля, стараясь определить для каждой из выявленных им четырех ступеней скифской истории специфические, только ей присущие черты звериного стиля. При этом в качестве объекта исследования выступали локальные группы археологических комплексов.
Что касается остальных обобщающих исследований скифского звериного стиля, осуществленных в 1920-1930-х гг. (Богоука, 1928; ЕЪеЛ, 1928; Schefold, 1938), то определенная таксономическая
1 По М.И. Ростовцеву, скифская история имеет четыре стадии: А - архаический период конца VII - начала V в. до н.э.; Б -переходный, или греко-ионийский период V - начала IV в. до н.э.; С - классический, или пантикапейский период IV в. до н.э.; D - период упадка и новых особенностей и влияний конца IV - начала III в. до н.э. (КоБ1оУ:2ейй, 1929. Р. 24).
иерархия изображений была предложена лишь в книге Г.И. Боровки. Исследователь выявил, во-первых, более общие "базовые мотивы" (связанные с изображениями целых фигур и частей тела животных), во-вторых, производные от них декоративные сочетания базовых мотивов (сюда же были отнесены и образы фантастических животных, как комбинация элементов реальных животных) и, в-третьих, субъекты зооморфной трансформации тел изображаемых животных (Богоука, 1928. P. 30-31).
Процесс первичной систематизации изображений скифского звериного стиля нашел отражение также в работе К. Шефольда. Автор распределил изображения по отдельным образным группам образов и мотивов (олени, горные козлы, хищники, головы птиц, конечности зверей, головы львов) (Schefold, 1938. S. 33-60). К. Шефольд предпринял пристальное изучение этих образов и мотивов, выявив их парциальную стилистическую эволюцию. При этом в группировке не предусматривалась какая-либо таксономическая иерархия с последующим синтезом данных, на что в качестве существенного недостатка было указано Н.Н. Погребовой (1950. С. 135).
В послевоенное время, по мере роста источни-ковой базы, началась систематизация памятников скифо-сибирского звериного стиля в рамках отдельных археологических культур и этнокультурных регионов, что предполагало и дальнейшее развитие методов классификации и типологии. Важной вехой на этом пути стала классификация "савроматского" (нижневолжского и южноуральского) звериного стиля, предпринятая К.Ф. Смирновым. Она представляла собой дифференцирование трех базовых тематических групп: изображений хищных птиц, хищников и копытных, разделяемых далее по категориям вещей, которые эти изображения украшали (Смирнов, 1964. С. 216-246). Позднее К.Ф. Смирнов классифицировал репертуар "савроматского" звериного стиля по более конкретным образам (1976. С. 75-85. Рис. 1-5).
Яркий пример классификации и типологии изображений звериного стиля именно как произведений искусства, с наличием иерархии таксономических уровней - осуществленный Н.Л. Членовой анализ тагарского локального варианта скифо-сибирс-кого звериного стиля (1967. С. 110-165). Исследовательница сгруппировала изображения по отдельным образам (или мотивам, как именует эту таксономическую группу автор) в соответствии с зоологическим видом или родом животного (отдельный образ составили грифоны). На следующем классификационном уровне образные группы были разделены в соответствии со способом воплощения
образа - полнофигурным или редуцированным. В свою очередь, целые фигуры были дифференцированы сюжетно - по позам. Кроме того, был принят во внимание сюжетный контекст, в котором находились изображения: они разделялись на одиночные и составляющие элементы композиции.
Однако указанный порядок характеристики изображений соблюдался Н.Л. Членовой далеко не для каждого образа. Больше того, сами образы рассматривались на одном уровне с группами "редких мотивов" и "ахеменидских мотивов", хотя последние, естественно, являются более общими понятиями и сами подразделяются на образы, соответствующие зоологическим видам или родам (Членова, 1967. С. 164-165). Наконец, при анализе тагарских изображений, относимых к VI в. до н.э., группировка по образам вообще не стала базовой, а в основу первичного классификационного деления был положен принцип изобразительного средства: были дифференцированы два основных раздела -круглой скульптуры и рельефа, в свою очередь включающие различные зооморфные мотивы. Такое отсутствие единого принципа классификации, естественно, объяснимо многообразием признаков изображений, однако не дает возможности группировать значения этих признаков с точки зрения общих и частных и, соответственно, описывать и сравнивать их в единой системе.
Наряду с упомянутыми работами К.Ф. Смирнова и Н.Л. Членовой важным опытом локально
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.