УДК 341.4
Проблемы международной преступности
И.В. ВЫДРИН, доктор юридических наук, профессор, директор Института муниципального управления (г. Екатеринбург)
Вышедшая в свет монография старшего преподавателя кафедры международного права МГИМО А.Ю. Скуратовой «Международные преступления: современные проблемы квалификации» станет, по моему мнению, настоящим подарком для всех, кто интересуется международно-правовой проблематикой.
Объемная, информативная по содержанию книга А.Ю. Скуратовой будет интересным путеводителем по «закоулкам» международного права для людей, в первую очередь просто любознательных, стремящихся чуть глубже вникнуть в сложные вопросы мирового правопорядка. Так, данная категория читателей найдет для себя юридически точные (свободные от эмоций и ангажированности) аргументы сторон в длящемся почти сто лет армяно-турецком споре вокруг событий, связанных с преступлениями Турции в отношении армянского народа в 1915 году. Для армян признание геноцида — акт восстановления справедливости, у турков всякое упоминание о геноциде вызывает крайне болезненную реакцию — вплоть до готовности к серьезному обострению межгосударственных отношений, как это было, например, совсем недавно с Францией.
Наверняка любопытной покажется также приводимая А.Ю. Скуратовой информация о польском ученом Р. Лемкине, который в 1944 году в книге о фашистском управлении в оккупированной Европе «вывел» термин «геноцид», обозначающий уничтожение определенной национальной или этнической группы. Что очень важно: Лемкин сумел обосновать необходимость принятия международно-правового акта, квалифицирующего геноцид в качестве отдельного международного преступления. Эти предложения польского ученого были услышаны. В принятой в 1948 году Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (далее — Конвенция 1948 года) нашли отражение многие доктрины Лемкина, в частности о том, что геноцид является международным преступлением независимо от того, совершается ли он в мирное время или же в период войны. Воспринятой оказалась и другая его идея: дела о преступлении геноцида должен рассматривать специально созданный международный трибунал.
Словом, Р. Лемкин вписал свое имя в историю и теорию международного права не только как автор прочно вошедшего в лексикон мирового сообщества понятия «геноцид», но и как исследователь, чьи суждения оказались востребованными и легли в основу важнейшего международно-правового документа.
Ничуть не сомневаюсь, что у широкой читательской аудитории вызовут интерес также приводимые автором факты судебного преследования глав различных государств. Оказывается, в период с 1990 по 2008 год 67 высших руководителей из 43 стран мира привлекались к уголовной ответственности за преступления, квалифицируемые как международные. Среди них главы 32 государств Латинской Америки, 16 — Африки, 10 — Европы, 7 — Азии и 2 — стран Ближнего Востока. В числе громких имен — М. Каддафи (Ливия), А. Пиночет (Чили),
V
Скуратова А.Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации. М.: Норма, 2012. — 160 с.
С. Милошевич (Югославия). Международный трибунал рассмотрел дело бывшего президента Либерии Ч. Тейлора, обвиняемого в преступлениях против человечности, и 30 мая 2012 года Тейлор был приговорен к 50 годам лишения свободы.
Замечу, что для А.Ю. Скуратовой данные примеры — в большей степени иллюстрация к анализу сложной проблемы иммунитета высших должностных лиц государств от уголовной ответственности при совершении международных преступлений — проблемы, реально существующей, во многом спорной и в полной мере не урегулированной.
В частности, на международном уровне обсуждаются вопросы, касающиеся уточнения юридического содержания понятия «иммунитет», определения круга ответственных лиц, которые могут быть отнесены к категории «должностных». Часть членов Комиссии международного права ООН полагает, что статус должностных лиц распространяется только на главу государства или правительства, а также на министра иностранных дел. Другая часть считает возможным расширить этот перечень. Поскольку единства мнений нет, тормозится окончательное принятие специального международного акта об иммунитете должностных лиц государств от уголовной юрисдикции.
Обобщая результаты анализа существующих и, как правило, разрозненных международно-правовых положений по этому вопросу, А.Ю. Скуратова приходит к выводу, что высшие должностные лица государств (президент, премьер-министр, руководитель внешнеполитического ведомства) пользуются абсолютным иммунитетом от уголовной юрисдикции другого государства. В обоснование автор приводит решение Кассационного суда Франции относительно полковника Каддафи (события конца 1980-х — начала 1990-х годов). По мнению Суда, нормы международного права не допускают исключений из принципа иммунитета действующих глав иностранных государств от юрисдикции за совершенные преступления (акты терроризма), какими бы тяжкими они ни были.
В то же время данная категория лиц не обладает иммунитетом от юрисдикции органов международной уголовной юстиции. Это, по мнению автора, касается как действующих, так и бывших должностных лиц государств. При рассмотрении наднациональными уголовными органами международных преступлений должностное положение обвиняемого не является основанием освобождения его от ответственности и смягчения приговора.
Справедливо подчеркивая ведущее значение юридических аспектов в чрезвычайно
сложной материи международных преступлений, А.Ю. Скуратова констатирует наличие здесь серьезной политической составляющей. Что ж, с этим не поспоришь, ее величество политика всегда будет конкурировать в данной области с юриспруденцией.
Если вести речь о тонкостях квалификации международных преступлений, то они будут любопытны в первую очередь целевой аудитории — студентам и аспирантам юридических вузов (факультетов), юристам-международникам, прицельно занимающимся международно-правовой тематикой. Именно им адресует свою книгу А.Ю. Скуратова.
Она тщательно анализирует составы традиционного в международном праве «квартета» преступлений — агрессии, геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений. Автор не скрывает от читателя сложности квалификации этих деяний. Даже вопрос о преступлении геноцида, казалось бы, полностью урегулированный нормами международного права, порой вызывает серьезные споры.
Согласно Конвенции 1948 года под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую. И хотя перечень таких групп (объектов преступлений) является исчерпывающим, на практике встречаются случаи его расширительного толкования. А.Ю. Скуратова ссылается на одно из решений Международного трибунала по Руанде, в котором под понятие «объект геноцида» подпали вообще «все стабильные и постоянные группы», т. е. идеологические, политические, лингвистические и прочие коллективы людей, объединенные общими целями и интересами. Такую интерпретацию положений Конвенции 1948 года А.Ю. Скуратова называет более чем спорной.
В отличие от геноцида преступные деяния против человечности «нашли прописку» сразу в нескольких международно-правовых документах, которые к тому же содержат различные квалифицирующие признаки данных деяний. К ним обычно относят наличие вооруженного конфликта (Устав Нюрнбергского трибунала); совершение преступления в ходе вооруженного конфликта международного или внутреннего характера (Устав Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ)). В трактовке последнего квалифицирующий признак звучит несколько иначе, а именно «совершение преступления в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население по национальным, политическим, этническим, расовым или религиозным мотивам». Таким образом, МТБЮ не связыва-
«Новый индекс»
160
ет квалификацию преступлений против человечности с вооруженным конфликтом, что, конечно, существенно расширяет оценочные критерии преступлений данного типа.
Небезынтересно знать, что массовые преступления против гражданского населения первоначально определялись на международно-правовом уровне как преступления против человечества и цивилизации (совместная Декларация 1915 года, принятая Россией, Великобританией и Францией). Много позднее термин «преступление против человечества и цивилизации» претерпел изменение. Деяния такого рода стали называться «преступлениями против человечности» (crimes against humanity) после принятия в 1968 году Конвенции ООН о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности. Приведенный А.Ю. Скуратовой лингвистический анализ, сопоставление английского и французского текстов Конвенции 1968 года убеждают читателей в корректности использования понятия «преступления против человечности».
Отдельную главу монографии А.Ю. Скуратова посвятила органам международной уголовной юстиции, в числе которых первостепенная роль принадлежит Нюрнбергскому трибуналу. Собственно его учреждение положило начало становлению и последующему развитию целой системы международного уголовного правосудия. Кроме того, Устав Нюрнбергского трибунала стал документом, в котором нашли отражение в качестве преступных деяний агрессия, военные преступления, преступления против человечности.
Спецификой международных трибуналов по Югославии и Руанде стало их создание Советом Безопасности ООН, а не самими государствами, что до сих пор активно дискутирует-сяив науке международного права, и практикующими юристами-международниками. Одни специалисты со ссылкой на Устав ООН оспаривают право Совета Безопасности учреждать какие-либо судебные органы. Другие, напротив, полагают, что Совет Безопасности действовал в соответствии с уставными документами Организации Объединенных Наций.
Неоднозначные оценки деятельности международных трибуналов по Югославии и Руанде обусловили несколько иные подходы при создании так называемых интернационализированных (смешанных, гибридных) судебных ор
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.